Вечерний лабиринт

– Ты посмотри! Ты посмотри, толпа какая! Все собрались! До единого! Да посмотри же!

Коля обреченно подошел к окну и выглянул.

Внизу загудело. Коля отпрянул.

– Видал?! – радостно шлепнул его по плечу Федя. – Целая демонстрация. Всеобщая солидарность трудящихся! И это только начало!..

От пронзительного звонка в дверь Коля испуганно вздрогнул и душевно заметался в поисках укрытия.

– Я открою, – великодушно вызвался Федя. – Это Филомеев.

Он торопливо вышел, а Коля приблизился к окну и, стараясь оставаться незамеченным, осторожно посмотрел вниз. Когда на скрип открывающейся двери он обернулся, на его лице была бледность потолка.

Деловито вошел Федя, за ним Филомеев. Хотел войти и кореш, но Филомеев закрыл перед ним дверь.

– Садись, – сказал Филомееву Федя. – Поговорим.

Филомеев деревянно сел и медленно обвел глазами комнату.

– Коля уезжает, – сказал Федя. – Ты это знаешь.

Взгляд Филомеева уперся в Колю.

– Знаю, – кивнул он.

– Уезжает далеко и надолго, – продолжал Федя. – Может быть, навсегда. – Он вопросительно посмотрел на Колю.

Коля подтвердил.

– А магазин закрыт, – завершил Федя. – Потому как воскресенье.

– Как же закрыт, – воспротивился Филомеев, – когда открыт.

– Да не тот, – поморщился Федя. – Промтоварный.

– А-а-а, – сказал Филомеев, принимая это к сведению и теряя всяческий интерес. – Промтоварный…

– Так вот, – продолжил Федя, не обращая внимания на отчетливые нюансы филомеевского поведения. – Нам нужен чемодан. А его у нас нет. А у тебя он есть.

Филомеев задумался, потом согласился:

– Ну есть.

– Ты дашь нам чемодан, а за нами не заржавеет. Поставим, сколько запросишь. Годится?

Филомеев мрачно посмотрел на Федю, встал и подошел к Коле.

– Дай лапу, Коля, – сказал он.

Коля дал.

– Чемодан – святое дело, – торжественно сказал Филомеев. – Без чемодана человек как дерево. Всю жизнь на одном месте. Я подарю тебе свой чемодан.

Он еще раз пожал Коле руку и вышел из комнаты.

– Ну ладно, – после паузы смирился Федя. – Будем считать, что чемодан у нас есть. Полдела сделано. Теперь. Что-то еще надо было сделать. Что-то необходимое. Но что?.. Ты не знаешь?

– Не знаю, – уныло сказал Коля. – Тебе виднее.

В дверь снова позвонили. Федя решительно пошел открывать. Оставшись на мгновение в одиночестве, Коля с дикой, сверхчеловеческой тоской обвел глазами свою комнату, собрался взвыть, но шум за дверью заставил его взять себя в руки.

Дверь приоткрылась. У порога теснились вежливо-виноватые лица. Где-то в коридоре бессильно надрывался Федя:

– Ну чего?! Ну чего приперлись?!

Отступать было некуда, и Коля ощутил смутное удовольствие.

– Проходите, – сказал он. – Садитесь.

Шумно и быстро комната вбирала в себя людской поток. Стульев не хватало. Садились на кровать и на подоконник. Коля каждому кивал, а иногда жал руку.

– Уезжаешь, – с пониманием сказал ему малознакомый человек в кепке.

Коля неопределенно двинул головой.

– Уезжаю. – И все, кто слышал, вздохнули.

Последними вошли две старухи с четвертого этажа и разозленный Федя. Старух усадили, а Федя беспомощно развел руками. Вслед за ним в комнату попытался пролезть стриженый оболтус лет двенадцати, но здесь Федя оказался на высоте.

– Тебе-то чего?.. Тебе? Проваливай. Хотя нет, постой. У тебя есть карта мира?

– Чего?..

– Чего, чего… Карта мира, вот чего!

– Наверно. А какая? Физическая или политическая?

– Да все равно! Какая-нибудь. Тащи любую. И быстро. Понял?

– Понял! Тащу!

Тем временем все вновь прибывшие рассредоточились по комнате и теперь выжидательно молчали. Коля растерянно улыбался:

– Мне даже угостить вас нечем.

Малознакомый человек в кепке остановил его движением руки и тотчас оказался без кепки. Коля еще смотрел с удивлением на его вовремя полысевшую голову, а кепка уже пошла по кругу.

– Да что вы. Не надо… – вяло сопротивлялся Коля, но на него никто не обращал внимания, только старухи укоризненно заохали, когда до них дошла кепка.