Записки Ё

Боже мой! Ведь это Аня, и это с ней я ездил тогда на пляж три года назад, и у нас был романчик, легкий флирт! Загорелая блондинка с лучшими ногами во всех Кузьминках – точеные, стройные – конфетка загорелая! Я познакомился с ней в парке, она была очень, очень симпатична. Ничего не было, но все же мы целовались… Прошло три года… куда все делось?

Записал телефон, вряд ли когда позвоню, да уже и потерял куда-то.

«Особо опасен»

Посмотрел «Особо опасен», отличного режиссера Б. Как можно начинать фильм с «в древности было братство» – по спине прошел холодок Гарри Поттера и Братства Кольца. Нельзя так драть откровенно отовсюду, где плохо лежит. Беда в том, что, если убрать все цитаты, в фильме останется ноль. Что такое реклама, которой он занимался? Это довести образ до его предельной грани в каком-то одном продаваемом качестве. И вот получается – если начальница плохая – то она плохая во всем, начиная с обжорства. А допустим, могла бы быть тощей крашеной стервой в мини-юбке, со смазливым личиком. Если парень неудачник, то у него то понос, то золотуха, пьет какие-то таблетки, а мог бы быть здоровым бугаем-неудачником. Во всем однообразие, прямолинейность. Джоли избивает паренька так, что ему в Склифе два года лежать после этого – почему, если Джоли – то какая-то железная робот-спортсмен, скачущая по крышам на одной ноге? Вот не повезло ей с амплуа! А ведь она гораздо тоньше и может играть нормальных людей! И ничего своего, разве что только ванны со льдом, да и то наверняка где-то было. Даже удивление на лице Фримана, когда его сзади настигает пуля – и то уже было много раз. А ведь напиши по той же фабуле нормальный сценарий – пошлют, куда подальше.

Интересно, кто-нибудь видел его замечательный фильм «Пешаварский вальс» про Афганскую войну? Ведь мог же.

Я и футболист Смертин

На пятом десятке я вдруг понял, что я плохой парень, да я просто плохой человек, неудачник, если хотите. Я не эстет, и рисоваться мне не перед кем. Я не тот красивый плохой парень, который становится героем боевиков. Боевики случаются в кино, а в жизни надо что-то успеть. Для этого надо быть чистым. Хотите открою вам секрет успеха? Надо хранить целомудрие. Все эти ребята, которые стали знамениты – они все чисты. Они терпели, тянули лямку, сидели в своей борозде в засаде, как только появился колосок, они на него дули, дули, согревали… К тому же, они все женаты и у них по трое детей. Я расскажу историю… как-то я подумал – мир не справедлив, футболист получает три миллиона в месяц, но он тупой, я же умный, но бедный – это не справедливо, за что футболисту? Деньги, слава, женщины – только потому, что быстро двигает ногами, пнет иной раз удачно мячик, а большей частью еще и промажет… через полгода, как он перестанет хорошо бегать, его забудут, но сейчас он бог, и останется обеспеченным человеком на всю жизнь.

Так случилось, что я поехал в Лондон работать на историческом сериале и встретился с одним футболистом. Это был Алексей Смертин. Мы сидели у него в гостинице в центре Лондона с видом на Темзу, из окна – красноватая в свете фонарей бухта с яхтами на приколе.

– Вон в том доме напротив живет Робин Уильямс, вот там наш олигарх такой-то, сюда переехал, а там живет Элтон Джон, – рассказывает Алексей.

Сели, смотрю на него – тихий голос – голос иеромонаха – вспомнил одного – канонизацией новом учеников занимался, книгу написал – иеромонах Дамаскин, кажется, – как они похожи! Тот же типаж, глубокий испуганный разрез глаз, голос как бы внутрь. Два пасхальных яичка замечаю на столе – лежат ровненько, отмечал Пасху?

– Как тебе здесь, – спрашиваю, – без жены, детей? Скучаешь?

– Скучаю, но что делать – контракт! – Он играет за «Фулхэм».

– Как тебе в гостинице – удобно ли?

– Англичане платят. Гостиница пять звезд. Иногда, правда, горничная стучит, когда отдыхаю – хочет убраться. Я ей говорю -не надо, все равно идет.

– А ты повесь, – говорю, – табличку «Do not disturb».

– Что – есть такая табличка? – Он не знал. Наивный.

– Так не скучно здесь?

– Некогда скучать. Тренировки, игры. Я полюбил русский балет, – восторг в глазах. – Я никогда не был в России на балете, а тут сходил и хожу постоянно, когда приезжают.

– Хочешь в Россию?

– Да. Контракт закончится, вернусь. Буду тренером, наверное.

Смотрю на него и думаю – угодник Божий, трудяга, примерный семьянин. Да, он получает миллионы (может быть), но он и заслужил. Он чист, светел. Живет, как аскет, вдали от семьи, жены, зарабатывает для них деньги.

Расслабляется ли он? Есть ли у него другие женщины? Нет. У этого нет. Он не такой. Он иеромонах Алексей, верен, любящ. А я кого любящ, кому верен?

Все в этой жизни справедливо.

6 августа

Философ нынче модный – Секацкий, кажется. Видел его в «Школе Злословия». Дамы в восторге. Я, грит, раз философ, в России должен пройти повинность – порассуждать о судьбах России, так сказать, о миссии ну и т. д. Пройти казенным коридором, а не хочется. Я лучше о сновидениях. Похихикали. Так живем же здесь, дорогой! Кто ж не хочет, чтоб у него дома было хорошо? Вот и судим-рядим. Или тебе это не дом? В общем, модно… модно. Куча слов, а я так скажу – кому они нужны, сновидения? Ну приснилось… и ну в носу ковырять!

Или – проблема теста и контекста, я и не я, автор и текст, галлюцинации в попе у трансцендентальной апперцепции Канта. Да, нужно быть умным, но для чего???

Я открою секрет – философия, искусство, политика, экономика, спорт и т.д нужны для того, чтоб человек …стал счастливым! Вот и все! Вот философия = я что-то понял в этой жизни, и я счастлив, потому что сделал выводы, и моя философия мне помогает. Это не философ, который обо всем умеет рассуждать. Философ только тот, кто счастлив. Потому что он понял то, что нужно понять, и применил это на практике.

Грымов для меня больший философ, чем Секацкий, потому что он все время что-то делает, и получается хорошо. Нельзя бояться быть немодным. Модно «точку сборки» найти в чем-то далеком. от себя. Маркс нашел ее в пролетариате – какой молодец! (Говорит Секацкий)

Лучше бы он нашел ее (точку сборки) на своей жене. Хотя и там он ее он нашел тоже. Она ведь просила его перестать делать детей, дать ей хоть немного отдохнуть. Вездесущий этот Маркс!

Инь и ян forever

Не буду оригинален, если скажу, что женское и мужское связаны так, что не может друг без друга. Они друг без друга сохнут. Нужно общение на энергийном уровне. Вот женский монастырь – там обязательно есть какой-нибудь шмель-батюшка, к которому можно притекать. Это духовник монастыря – всегда мужеского полу. Он и выглядит, как шмель – лохматый, пухлый, добрый, жужжит себе потихоньку, принимает исповеди, наставляет. Приходит и уходит, но вокруг него все вертится.

В мужских монастырях – та же картина. Поскольку паства в основном женская – духовники-монахи вполне набирают женской энергии из общения на исповеди, да и так, в порядке общего наставления. Не раз приходилось наблюдать картину – стоит очередь на исповедь. Какие-нибудь желтые старушки проходят быстро, на иную еще и прикрикнет – особенно, если бабка какая непонятливая, может и наорать, но вот подходит она – цветок в платочке – большие глазки, ясный лоб, статна, красива, молода, начинает что-то лепетать – монаха как подменили – он и пошутит, и пожурит, и улыбнется, и перстами в воздухе поводит, и бровями поиграет, объяснять что-то будет долго и наставительно – такая минут пятнадцать простоит, с улыбкой перекрестит монах – хорошо ему на душе стало. И ведь ничего же не было – ни мыслей похабных ни прикосновений, а энергия перетекла, напитала его и ему хорошо! Он получил полноту бытия. А без этого как?

Я и сам, когда один целый день проведу со своими эскизами да декорациями – сухо на душе, мертво. Но вот позвонил, поговорили – и хорошо, женский голос там что-то сказал – и энергия уже пошла, напитала меня – или даже в аське перекинуться, флюиды и так пройдут. Даже смс-ки порой достаточно, чтоб душа согрелась. «Привет. как дела?» или «Скучаю» и я ожил… Ну, ладно – че-то я в Гришковца превратился, ближе к делу.

В общем, стою я как-то в Даниловом монастыря, и вот заходит она – красава чернобровая, рост 176, на каблучках, упругая походка, спинка прямая, чело, взгляд – ну просто свет во все концы храма. Постояла, помолилась, смотрю на нее, грешный, ищу взглядом. Повернулась, пошла из храма. Постоял минуту, вышел за ней. Вот она. Каблучки по брусчатке – цок цок, а формы, как у антилопы гну – ну просто идеал. Что делать – я как завороженный за ней.

Она вдруг как побежит – ну, точно антилопа, а на каблуках-то тяжело – далеко не убежала. Смотрю – к монаху подходит. Тот благословляет – серьезный такой монах – лет 50-ти, борода еще черная, не седая. Чего-то сказал ей – ушел. Она в другой храм – маленький. Я за ней. А там молебен. Я опять на нее смотрю, не могу оторвать взгляд прямо!

В общем, час простоял, как дурак, именно что, как дурак, ибо глазел на деву то и дело, как бы не ушла. Неудобно так подходить то, надо момент-то выждать. Вот думаю, балбес, в монастырь пришел, на девку пялюсь. А с другой стороны – где еще встретишь такую – духовную, да и видом лучше Анжелины Джоли?! А может, это мне Бог послал жену? И сердце так и ноет – не упусти, мол. Это она, та, что тебе нужна! В общем, кончился молебен, смотрю выходит быстро, я за ней. А за время службы-то пару раз взглядами встречались. Ну тут рванула опять куда-то. Я за ней. Она как-то нервно -то туда, то сюда, раз – и в калитку зашла, к кельям. Тут я растерялся – не идти же следом? Смотрю выходит к ней давешний монах, они о чем-то перекинулись, и она заходит с ним в корпус монашеский. Не фига себе думаю, тут порядочки – дев к монахам пускают! Ну ладно, подожду. Сел на лавку, ждал минут двадцать. А сам вспоминаю – у монаха-то лицо знакомое, где-то я его видел раньше – и вспомнил – да мы же в Сретенский в один мастер-класс ходили по реставрации икон – о. Н. никак!

Смотрю, выходят и быстро к выходу. Я тоже путь перерезаю, они там замешкались что-то, а я тем временем спрашиваю у бабок – это ли отец Н.? Он, говорят. И вот подходят они уже к воротам монастыря, сейчас выйдут и поминай, как звали. Набираюсь наглости, подхожу резко:

– Отец Н?

Тот остановился, посмотрел:

– Я

Благословился.

– Не помните меня?

А девушка стоит рядом, смотрит.

О. Н: – Нет, не припомню.

– А мы с вами вместе в Сретенский монастырь ходили – иконы учились реставрировать!

– А, мастер-класс? Может быть, было дело, ходил!

– А вы телефон преподавателя не помните, Михаил, кажется? А то он мне нужен, – соврал я, чтобы как-то протянуть время. – А то ведь он переехал…

– А вы кто? Как звать?

Я представился.

– Я должен ему позвонить, вдруг он не захочет вам телефон давать, – сказал монах.