Синий тарантул

Вечером 13 июля худощавый Смирнов сидел в душном кабинете старшего следователя и внимательно читал подряд все заявления, поступившие в милицию за последние месяцы. Рядом трудолюбиво жужжал небольшой вентилятор. Три пухлых серых папки лежали горой на столе. Изредка Смирнов откладывал бумаги, откидывался на спинку шаткого стула и на минуту закрывал глаза – гигиеническая привычка, усвоенная им с детства. Затем он снова погружался в бесконечный мир предложений, донесений, советов и жалоб.

«Товарищу начальнику милиции, – читал Смирнов страницу, вырванную из школьной тетради. – Заявление от шофера облпромбазы Онютина Алексея…»

Небольшое масляное пятно наглядно говорило о профессии заявителя, и Смирнову даже казалось, что он слышит запах бензина.

«Настоящим заявляю, что гражданка Фокина самовольно навела сенной сарай вплотную к моему деревянному дому, что в пожарном отношении…»

В жалобе на пожарную опасность ничего интересного не было, и Смирнов, не дочитав заявления, взял другое. Он просмотрел десятки бумаг – всех цветов и форматов. Но ни кража песка, ни самовольная засыпка сточной канавы, ни коллективная пьянка руководителей треста не привлекли внимания молодого контрразведчика. Он оживился лишь тогда, когда на стандартном листе для пишущей машинки прочитал:

«Товарищу начальнику!

Знаем мы все, какая в нашем городе промышленность. А потому и пишу, хоть не уверен. Вот что заметил. В воскресенье 17 июня рыбачил близ Щербатого острова, и совсем не клевало. Думаю, половлю в заводи, что выше. Вода высокая, еле догреб. В самой заводи тихо. Ловил я здесь, ловил – да опять без толку. Видно, жирные пятна, что на воде были, мешали. 24 июня опять в воскресенье приехал в этот заливчик. Думаю, снесло масло – и клев будет. Но опять по воде масло радугой блещет. Откуда, думаю, взяться маслу? Катера не заходят: кругом скалы, ни загореть, ни посидеть. И почему за неделю масло не смыло? И тогда еще раз съездил – и снова пятна рыбе мешают. Вот почему и пишу, может, там что-нибудь есть. Хоть и не уверен.

    Егоров Никита Порфирыч, сторож райтрансконторы № 9, Тургенева, 66».

Смирнов перечитал заявление. «В самом деле, отчего в удаленной от города каменистой заводи вдруг масляные пятна на воде? – думал он. – Может быть, там выход нефти? Или туда все же заходят катера?»

Слова Язина – «Действовать немедленно при малейшем подозрении» – всплыли в его голове, и он снял телефонную трубку.

Шел второй час ночи, когда начальник БОРа, выслушав доклад Смирнова, попросил прочесть ему заявление Егорова и тут же сказал:

– Немедленно берите людей и водолаза в скафандре автономного действия! Через Управление безопасности просите торпедный катер! Дорога каждая секунда. В самое заводь войти на веслах. Ищите подводные щели, норы, отверстия. Предупредите водолаза: результаты поисков докладывать только вам. После возвращения разбор заявлений продолжайте!

Через час по черным водам Алмана мчался торпедный катер. Смирнов стоял на носу, и ему казалось, что он летит на гидроплане. Бешеный ветер несся навстречу, трепал волосы, резал утомленные глаза.

Заводь находилась в 20 километрах выше Ясногорска, близ того места, где белые и красные бакены днем и яркие огни ночью предупреждали суда о подводных камнях. Из жителей города сюда редко кто приезжал.

Было немного больше двух часов ночи, когда катер, бесшумно остановившись у входа в заводь, спустил на воду широкую лодку. Пелена низких облаков скрывала луну. Высокие скалы, точно гигантские бивни, окружали небольшую овальную бухту. Ни звук, ни всплеск, ни шорох не нарушали тишины. Лодка на веслах подошла вплотную к берегу.

На корме кунгаса в скафандре без шлема сидел водолаз Лубков. Никогда он не выполнял подобного задания: ночью при фаре искать подводный ход в скалах и затем о результатах тайно доложить хрупкому человеку, который руководил операцией. Лубкова немного успокаивало лишь то, что под водой он будет передвигаться без неудобных и путающихся под ногами шлангов воздушной подачи.

Не зажигая огней, Лубков встал во весь рост, и сейчас он высился на корме неуклюжей лодки – огромный и грудастый. Костюм отдавал теплым запахом резины, металлический круг рубашки-скафандра чуть резал плечи. На Лубкова надели и завинтили шлем, водолаз повернул холодную ручку кислородного аппарата на груди. Зашипела вводная трубка, и кисловатый будто выходящий из камеры автомашины воздух полился в легкие. Кто-то махнул в темноте рукой, кто-то шлепнул ладонью по шлему, и Лубков шагнул за борт.

Как только он очутился в черной неподвижной воде, ощущение тяжести от водолазного костюма немедленно прошло. Лубкову показалось даже, что он стал легче собственного веса. Сквозь стекла шлема он видел сейчас одну темноту. Соблюдая максимальную осторожность, он зажег фонари только тогда, когда коснулся свинцовыми калошами каменистого дна. В ярком свете показалась большая тупорылая рыба. Лениво шевеля плавниками, она уставилась на фонарь, за ней пришла другая, поменьше, за ней еще и еще. Рыбы все сплывались, как слетаются бабочки на огонь.

В сопровождении этой стаи ночных зевак Лубков двинулся вдоль скал. Темное дно колыхалось, точно нарисованное на колеблющемся живом полотне. Медленно и систематически водолаз обошел основание всех скал, но не нашел и следов какой-либо подводной расселины. Теперь следовало продолжать осмотр выше. Водолаз повернул рукоятку подачи воздуха и стал ждать, пока в скафандр соберется воздух. Работая руками и ногами, Лубков поднялся вверх метра на три. Цепляясь за выступы подводных камней, он снова прошел вокруг бухты. Однако и здесь нигде не было даже намека на какой-либо ход, щель или нору.

Еще раз набрав воздуха, Лубков поднялся выше, остановившись теперь в четырех-пяти метрах от поверхности воды. Здесь на скалах имелись удобные уступы, по которым он легко передвигался, помогая себе руками. И вскоре водолаз радостно вскрикнул: в желтом расплывчатом свете фонаря, наполненном сонными любопытным рыбами, зияла большая черная нора с зубчатыми краями. Лубков заглянул туда: проход тянулся далеко, пропадая во мраке подводных сводов.

Сомнений быть не могло! Перед ним подводный лаз, о котором нужно доложить старшему на лодке.

17. Пещера

Около пяти часов утра Смирнов, только что вернувшись из заводи, вошел в кабинет Язина. Полковник сидел над грудой разноцветных папок. Перед ним дымилась чашка с горячим молоком. Мягко горели матовые лампы, все так же вертелся большой фэн у потолка. Доклад Смирнова длился минуту.

– В бухте, где обнаружены жирные пятна, глубина – 12 метров. Дно каменистое. Осмотр скал у дна не дал ничего. На середине скал – тоже. Лишь в четырех-пяти метрах от уровня реки у скалы № 3, вот этой, – Смирнов положил перед Язиным наскоро набросанную карту бухты, – водолазом обнаружен вход в подводную пещеру. Ширина его – около метра, высота – чуть меньше. Номера скал идут от левой руки.

– Можно ли проникнуть в пещеру?

– Для водолаза узка. С кислородной маской можно.

– Какова разница колебаний уровня Алмана? – спросил Язин уже стоя.

Зная, что полковник требует от подчиненных предусмотреть все, будто сами они руководят розысками, Смирнов продумал его возможные вопросы. «Обнаружится ли пещера при минимальном уровне воды на реке? – говорил себе Смирнов. – Если нет, значит, это вход в скрытое водою убежище». У диспетчера пароходства он успел узнать колебания уровней реки и поэтому без запинки ответил:

– Минимальный уровень воды в Алмане на 4 метра 18 сантиметров ниже сегодняшнего.

– Что сделано еще?

– Приготовили кислородную маску. Пригодна для спуска под воду до 30 метров. Запас кислорода на 40 минут.

– Немедленно в бухту, – сказал Язин уже в коридоре.

Солнце еще не поднялось, а в небольшом речном заливе, огороженном скалами, появилась лодка. В ней сидели два рыболова в широкополых зеленых шляпах. Один из них, насадив приманку, забросил в воду удочку. Другой надел на обнаженное тело широкий пояс с прорезиненной кобурой, затем, осмотревшись, натянул на голову серо-коричневую, похожую на противогаз маску с круглыми очками. Гофрированная трубка шла от нее к кислородному аппарату на груди. Еще раз взглянув на скалы, Смирнов взял с кормы камень-балласт и дал своему спутнику сигнал. Язин стал табанить кормой вперед, пока не подошел вплотную к третьей скале слева. Здесь Смирнов, не подымая всплесков, спустился в воду. Язин выбрался на середину заводи и, заметив время, весь ушел в уженье.

Холодная вода неприятно обожгла ноги и грудь Смирнова, но вместе и освежила голову, отогнав сонливость. Смирнов опускался, держа камень в одной руке и двигая другой, как рулем погружения.

Над ним серо-зеленым потолком брезжил тусклый свет. По возрастающему давлению воды на грудь Смирнов понял, что он на большой глубине. Работая ногами и свободной рукой, он подплыл вплотную к скале, поросшей осклизлыми водорослями, и здесь взглянул на счетчик, вмонтированный во внутреннюю сторону маски, воздуха осталось на 36 минут. Но вот в прозрачном свете показался подводный лаз.

Сильным гребком контрразведчик вплыл в темнеющее отверстие и выпустил камень. Вода подбросила Смирнова, ударив о рваный потолок. Изогнувшись, чтобы руками и ногами касаться дна, работник БОРа стал медленно пробираться вперед.

Через несколько метров каменный ход сузился настолько, что Смирнов едва протискивался. Но он все полз и полз по ледяному горлу, рискуя застрять в нем навечно. Мышцы сводило, стучали зубы. Лишь мерцание счетчика напоминало, что в природе существует свет.

Кислорода оставалось на 19 минут.

Но вот ход начал расширяться. Давление воды на грудь уменьшилось. Смирнов уже шел, выпрямившись во весь рост. Он старался двигаться бесшумно, зная, что впереди его может поджидать еще более страшная опасность. Если тут скрываются люди, они, конечно, не выпустят живым человека, раскрывшего тайну их пристанища. Потом он попробовал всплыть – и выглянул из воды. Сделав несколько гребков, он ударился о камень и, уцепившись за него, выбрался на сухое место. Теплый воздух приятно охватил тело. Сняв с лица маску, в которой остался 12-минутный запас воздуха, Смирнов долго и тяжело дышал.

Сейчас он понял, что все время двигался вверх по каменной трубе, и, поднявшись выше уровня реки, попал в пещеру, сообщающуюся с заливом. Вокруг стояли кромешная тьма и полное безмолвие.

Открыв кобуру, так чтобы при первой же опасности выхватить пистолет, и включив сильный фонарь, Смирнов начал методический осмотр пола, стен и потолка пещеры. Небольшой выступ в стене привлек его внимание. С трудом взобравшись на него, Смирнов почувствовал воздушную тягу. А еще через мгновение он легонько свистнул: воздух, шедший через невидимую щель над головой, явственно отдавал запахом масла.

18. Шакалье гнездо

Подтянувшись на руках, Смирнов хотел было осмотреть щель, из которой шла воздушная тяга, но пальцы, окоченевшие от долгого пребывания в воде, не выдержали, и он медленно сполз вниз, оцарапав ладони об острые камни.

Снова и снова поднимался Смирнов на скользкий выступ, чтобы добраться до щели. Это удалось ему лишь на седьмой попытке. В новой норе, шириной до полуметра, явственно слышались запахи масла и сырой кожи. Смирнов выключил свет.

Времени оставалось все меньше. Язин может поднять тревогу и, Смирнов был в этом уверен, спугнуть обитателей пещеры. Контрразведчик пробирался ощупью. Тяжелая маска мокрыми ремнями терла шею и плечи. Кобура и фонарь цеплялись за камни, стесняя движения. Но вот подняв руку над головой, Смирнов уже не достал потолка.

В новой пещере было темно и душно, как в каменной цистерне. В затхлой пустоте возникали десятки еле слышных звуков. Смирнов замер, пытаясь выделить отдельные шорохи. Где-то звонко упала капля, заставив его вздрогнуть и нащупать рукоятку пистолета. За ней вторая, третья. Вот что-то зашуршало, и Смирнов весь сжался, ему послышались шаги.

Бежали секунды, но все было спокойно. Чтобы разведать, есть ли кто-нибудь в пещере, работник БОРа пошел на смелый шаг. Он лег на землю, вытянул руку с фонарем, быстро зажег его и скользнул в сторону. На черной стене родился ослепительный желтый круг.

Пещера была пуста.

Смирнов схватил фонарь. Заметив узкий каменный коридор, он двинулся к нему и заглянул за крутой поворот. В конце его сквозь щели пробивались солнечные лучи. Это был выход, заложенный камнями.

В пещере явно кто-то обитал. Толстые доски прикрывали камни, образуя род помоста. На нем стоял грубо сколоченный стул. Слева от стула на полу виднелся табачный пепел. Под стулом лежали две кислородные маски типа КМ-9. Эта находка привлекла особое внимание Смирнова. На помосте стоял еще тяжелый ящик, сильно пахнувший минеральным маслом. «Тут, видно, взрывчатка или концентрированное топливо», – подумал Смирнов.