Одна

– Правильнее будет задать другой вопрос, Рустем. Только ли за это?

– Только ли за это?!

– А зачем ты спрашиваешь меня? Спроси себя сам! Посмотри себе в глаза в зеркале на досуге и задай вопрос. Сам-то ты мужчина?! Или так… Тело с яйцами. Думаешь, перетрахав большое количество женщин, ты станешь более мужественным с точки зрения своей паранойи? А потерять одну-единственную и не сделать ни-че-го для того, чтобы хотя бы понять, почему так произошло – по твоему ерунда? Ушла, и помахал ей рукой вслед? Удобнее делать вид обиженного и брошенного мужчины, ведь так? – он с пыткой уставился на меня. – Что молчишь?! Все еще думаешь об определении слова “мужчина”? Не надо! Ты по факту рождения мужчина, как и я. Но судьбы у нас разные, романтик. Я полюбил всей душой денежки, и всем своим телом я тоже только с ними. Тем более, когда привык к их наличию с детства. Знаю, что ты не мечтаешь о том, о чем мечтаю я, имея все это, – он развел руками. – Ты рисуешь. Потому что тебе так проще касаться своей мечты. Через прекрасные цветы. Ты их любишь. У тебя их много! Но нет одной. Той самой! – Вася оглядел с презрением бокал с алкоголем. – Коньяк – говно редкое. Пора переходить на вино. Ты прав, что начал пить вино. Им хотя бы можно насладиться без изжоги и без последствий подобных пьяных ссор.

Между нами не произошло никакой драки, даже несмотря на то, что я говорил ожесточенно. Правда, получил за это адекватную критику. Просто выплеснулась какая-то больная, но очень живая энергия. Полноводная ярость если и вылилась, то только словесно. Но все равно сердце застучало сильнее, потому что противник был достойный мне: такой же сильный и способный сокрушить словом.

Он оборонялся. Не показывал мне эмоций на лице, когда отчеканивал каждое ответное слово, но боевой задор Васи кончился достаточно быстро, и он успокоился. Ему не хотелось добивать меня, вспарывать брюхо полуживому от паха до шеи, превращая в кровавое месиво по обычаю наших прошлых разговоров на грани. Ему было достаточно, что он успел поставить мне фингал под глазом и рассечь губу. Примерно такие физические неудобства я мог бы получить от того накала кулачного боя, который кончился только на словах.

Вася, и правда, был неплохим соперником, сумев ответить на мои доводы и обвинения не менее достойно и не более оскорбительно, гармонично перейдя от возможной травматизации до простой ссоры старых приятелей. Это была нужная полемика на десять минут, как вялая драка из злых слов.

Наконец Василий смог расслабить лицо. Мелкие черные глаза перестали бегать из стороны в сторону. Он смог выдохнуть напряжение.

– Ну, а все-таки. Когда оглашение завещания? Будут обязательные доли и, конечно, личные распоряжения. Ведь он не женился на этой…

– Осталось два дня. Дождись, – с унынием ответил я, отстраняясь от всякого участия в разговоре про наследство.

– И прекрати относиться к такого рода вещам так несерьезно.

– Ну, а что мне надо сделать?! Паспорт я уже погладил и положил в карман пиджака! Насколько я знаю, этого достаточно для того, чтобы войти в состав тех, кто будет при оглашении.

– Ну да. Все претенденты будут?

– Creo que s?[10 - наверное (с испанского)].

– А кто? Не знаешь?

– Жена, дочь. Его любовница и я.

– Брюхатая шлюха? – он переспросил с улыбкой на губах. – Это ты о ней?

– О ней. Что имеем, то и есть, – я развел руки в стороны.

– Твоя мать-то еще дееспособная? Кажется, были проблемы с этим.

– Вполне. Она много пьет. Впрочем, как мы все. Но голова у нее работает. Мы виделись на днях. Долго гуляли по окрестностям и разговаривали. Я и не думал, что диалог с Нинель может быть столь интересным и, что немаловажно, информативным.

– Нинель?! Что это еще?

– Я знаю, что ее зовут Нина. Забавно, наверное, тебе слышать об имени Нинель. Это ее желание. Что-то вроде имени внутри семьи.

– Раньше ты не называл ее так. А почему, собственно, не мама?

– Ну, как-то так, – я развел руки в стороны. – Ее желание. Помню как сейчас ее слова. “Не рожала тебя – не твоя мать”.

– А говоришь, что она дееспособная. И видок у нее еще тот!

– Ты еще не видел ее покои. В них даже прислуга не бывает. Не удивлюсь в скором времени, что у нас заведутся тараканы.

– Не говори мне о таком!

– Ты спросил об ее дееспособности. Я ответил. Надеюсь, ты эту информацию не станешь продавать газетчикам? А то в последнее время дрязги нашей семьи – это хит продаж.

– Обойдусь без подобного заработка, – он улыбнулся. – Значит, можно и даже нужно приложить руку и лишить ее части наследства. Да и дочь ее будет только рада. Я так понимаю, она спит и видит, чтобы отхватить большой кусок.

– Не стоит! Пусть все идет своим чередом.

– Да ну тебя! Вечно ты ничего не хочешь решать. Надеюсь, папа тебя сильно любил и не обидит с наследством, – Вася вновь улыбнулся. – Ну так что? Я могу представляться твоим юр…