Духосад. Повесть о духоделическом эликсире стабилизации старения и пересадке Духа

…В зыбком отражении витрин и неоновых вывесок сквозь приоткрытые шторы окна был виден рекламный щит. Он давно потерял свой достойный внешний вид и свою актуальность. Его просто забыли снять. Щит обещал: «Нелёгок путь. Но ветер века – он в наши дует паруса!» Но пока только снова начавшийся ветер шатал этот щит, мало походивший на парус. А то, что путь, который предстоял Власу, нелёгок – с этим он был согласен.

Отец Александр

Ему вспомнилась беседа со знакомым священником. Одно время он посещал храм по сострадательной просьбе зеленоглазой жены, когда они жили в другом районе. Батюшку завали Александром. У него была жидкая борода, сквозь которую просвечивали брыльки. Разговор шёл во дворике у церкви, после службы.

– Как можно трактовать человека, спрашиваете вы? – переспросил священник. – Я могу лишь подтвердить, что это творение Божие, по образу и подобию.

– Да, согласен, отец Александр… Но вот что мне пришло в голову, – Влас тщательно подбирал слова, чтобы не попасть в неловкую ситуацию и не показаться профаном. – Вот такая, может быть – неожиданная, аналогия… Итак… Человек, возможно, был создан как совершенная, идеальная, программа. Но грехопадение внесло в неё некий вирус, который, мутируя, стал множиться и во многих своих разновидностях стал передаваться из поколения в поколение. А если попробовать вернуться к первоначальной версии программы и начать всё сначала? И не допускать инфицирования программы? Вот у Творца есть, наверное, некая… ну, предположим, мастер-флешка, и программу можно перезапустить.

– Подождите, а куда в таком случае девать уже привычно живущих, мутированных, как вы говорите, людей? Простых грешных с их большими и малыми недостатками? – спросил батюшка и внимательно посмотрел в глаза Власа.

Тот запнулся. Потом, подумав, предположил:

– Может, каким-то образом предотвратить их дальнейшее размножение?

– Каким же? Насильственной кастрацией и стерилизацией?

Влас промолчал. Ответа он не знал.

Отец Александр тяжело вздохнул и заговорил:

– У древних церковных писателей есть интересная аналогия. То, что вы называете вирусом, они называли примесью. Примесью греха в каждом из нас. Поэтому нужна переплавка. Они сравнивали это с процессом переплавки меча. Если в нём появлялась вредоносная примесь, он становился ломким, хрупким. Тогда его расплавляли и извлекали из горячего металла эту самую примесь. Но расплавленный меч – это ведь временно уже никакой не меч, он теряет привычную форму. Как бы умирает. Вот так и Христос тоже проводит себя, свою сущность, свою жизнь через смерть, через распад. И после смерти на кресте воскресает. Вот вам своего рода «перезагрузка», прости Господи…

– Отец Александр, но ведь это Христос. А как же «перезагрузиться» простому, обычному человеку?

– Ну вот давайте поразмышляем… – Батюшка в задумчивости посмотрел вправо, затем вниз, потом вверх и остановился взором на куполе церкви. – Интересную, пусть и не очень оригинальную, аналогию вы предложили. Вирус, а потом и множество мутировавших по-разному вирусов человеку были навязаны – Змием ли искусителем или неким вселенским Хакером – как вам будет угодно… Но вирус не мог бы поселиться в каждом из нас без нашего согласия. И так же без нашего согласия мы не можем вылечиться от этих вирусов – перезагрузиться, переформатироваться, очиститься. Для этого у нас и есть Христос. Для этого и есть чудо Его воскрешения.

– Благодарю вас… – Донельзя инфицированная грешными вирусами душа Власа была тронута словами священника. Влас решил вернуться к главной теме.

– Хотел бы спросить вас о некоем, на мой взгляд, противоречии в христианстве. С одной стороны, говорится о том, что со смертью жизнь не заканчивается, в Символе веры мы читаем: «Чаю воскресения мертвых». С другой стороны – отрицается бессмертие души.

Отец Александр погладил бородку, покивал проходившим мимо прихожанам. Среди предков священника были, видимо, какие-то восточные люди, и растительность на лице его была жидковата.

– Что я могу сказать в ответ? Христианство говорит о человеке в целом. И о воскресении человека в целом. И в христианстве в целом, и в православии в частности, есть представление о душе, о её посмертной участи. Но – вот что важно! – мы считаем душу лишь частью человека, а не отдельной, так сказать, субстанцией. Человек суть душа плюс тело. Воскресение – это воскрешение тела и души. Человек таким образом воскресает полностью.

Отец Александр начал говорить быстрее, видимо, он уже торопился. Влас поспешил спросить:

– А как церковь относится к идее сделать человека бессмертным с помощью науки, медицины… специальных препаратов? К технологическому бессмертию?

Священник улыбнулся и ответил коротко:

– Господь властен отделять душу от тела. И потом воскрешать их в единой комплектации, извините за техницизм. Неведомо, для чего это нужно. Возможно, для той самой «перезагрузки», о чём мы с вами сегодня говорили… Желаю вам хорошего самочувствия. Господь с вами. До свидания.

– До свидания, отец Александр.

Батюшка, перекрестившись, вошёл внутрь храма – близилась вечерня. А Влас поспешил на дежурство в типографию, где готовился к печати номер комсомольско-молодёжного журнала с разгромной антисталинской статьёй. Тогда Влас и вправду верил, что ветер века дует в паруса правды, доброты и справедливости. И христианские ценности в обществе вот-вот возобладают. «Блажен, кто верует, тепло ему на свете…», как сказал Грибоедов.

Но ценности пришли другие. Есть флешка, военные тайны, внешние и внутренние «враги», опасность и деньги. Да, деньги нужны, работы нет – но это неправильный, коварный и опасный путь. Что делать? Всё утро он бродил по улице неподалёку от своего дома, вдыхая сырой после дождя воздух, навсегда отравленный выхлопными газами, старался побыстрее пройти под щитом, шатающимся под ветром века, который «в наши дует паруса».

«Как бы этот щит-парус не обрушился на мою голову в отместку за всё, как я живу; ведь я заслужил сурового наказания, так сказать, по совокупности грехов; и мысли мои, и намерения греховны», – подумал Влас. Он покосился на щит и опасливо втянул голову в капюшон, как прячущаяся в собственный панцирь черепаха.

Духовный брат Янис

Едва Влас принял как данность своё виртуальное богатство внутри флешки, сразу же возник вопрос, с чего и с кого начать. Влас был очень далёк от той научно-производственной сферы, в которую влез по-воровски. Он стал мысленно перебирать своих знакомых, их набралось много, но толку от них, гуманитариев, не будет, хотя… Как же он забыл про Яниса? Влас позвонил и, не вдаваясь в подробности, сразу же сказал, что хочет с ним встретиться и обсудить одну интересную идею, чем раньше – тем лучше. Сегодня Янис не мог, завтра он тоже будет занят, договорились на вечер послезавтра.

Однако встреча произошла раньше, помогла незнакомка. Утром следующего дня Влас всё-таки прикинул плюсы с минусами и решил, что следует раскошелиться на новую операционку для компа, чтобы посмотреть видео. Может быть, видео приоткроет тайну непонятных текстов. Оделся и поехал на Царицинский радиорынок, где почти задёшево купил пиратскую копию новой программы. Нужно обязательно посмотреть видео до разговора с Янисом, иначе цена товара непонятна. Но посмотреть удалось только после того, когда Янис покинул квартиру Власа. Личные планы спутал чужой обман.

После рынка, уже пополудни Влас шёл домой от автобусной остановки и увидел друга, идущего по другой стороне улицы во встречном направлении. Янис, похожий на медведя на задних лапах, одетого в балахонные вещи, грациозно неуклюжий, с бородатым Сократовским лицом, косоглазый и лысый, издалека увидел Власа и перешёл через дорогу. Встретились с радостным удивлением.

– Привет, ты что тут делаешь? – один глаз Яниса был уставлен на Власия, второй же невольно вёл боковое наблюдение. Это было немного смешно, но Влас и виду не подал. Он любил своего старого друга, не мог обидеть его даже неловким жестом или непроизвольным движением кончиков губ.

– Привет! Вот, домой иду… А ты как здесь сегодня оказался, мы ведь на завтра договорились?

– Честно тебе признаюсь, дружище. Я тут обман выхаживаю. Дело в том, что некая дамочка реальной стервой оказалась. Она вчера дала мне свой-чужой, несуществующий адрес на твоей улице.

Несмотря на то, что Янис был гораздо старше худощавого Власа и полным его телесным антиподом, они были ровней, слепком с одной жизненной матрицы, два интеллигента со склонностью к авантюрам.

Янис Дронов – журналист, историк, антрополог, энциклопедист, полиглот и просто компанейский человек, – помимо научных изысканий занимался популяризацией медицинских и сопутствующих им научно-технических достижений. Жадный до жизни и женщин, он был профессиональным коммуникатором с великолепно поставленной речью, благодаря которой, в сочетании с природным избытком сексуальности, пользовался донжуанской популярностью у симпатичных женщин, претендующих на научную карьеру.

Его ключевое качество – стопроцентная гарантия сохранения секретов. Об этом знали, и поэтому он обладал притягательностью как для хороших, так и для плохих людей – антрополог принимал их такими, какими они были.

Влас и Янис выпили на брудершафт лет десять тому назад и потом встречались в самых разных питейно-литературных компаниях на правах названных братьев. Секретов между собой не держали, зная, что дальше их черепных коробок тайны не уйдут.

– Зайдёшь сейчас ко мне, брат, коли свидание обломилось? Обсудим кое-что, – предложил Влас.

– Пойдём, дружище, пойдём-пойдём! – обрадовался Янис. – Угощение от меня, аванс издательский отметим. Где ближайший супермаркет, который гастроном?

– Рядышком, за домом.

Влас знал, что у Яниса был обширный круг знакомых от министров до простолюдинов, которых он, с наработанной в полевых антропологических исследованиях практикой, легко и непринуждённо вызывал на откровенность и раскрывал, порой в самых неподходящих для этого условиях. Так, однажды в метро толпа втолкнула Власа в середину вагона, а Яниса прижала к молоденькой девушке у дверей. Через шесть остановок друзья с трудом выбрались из вагона на нужной станции, и Янис рассказал то, о чём юная красавица как на исповеди поделилась с ним, своей интимной печалью на тему «и хочется, и колется, и мама не велит»: отец с матерью настаивают, чтобы она перестала встречаться с парнем, который им не понравился. Она не знает, как ей поступить, Янис пообещал помочь, и они успели обменяться телефонными номерами.

– Да ты профессиональный сердцеед и жулик! – оценил тогда Влас рассказ своего брата.

Янис довольно рассмеялся:

– На автомате работаю, спасибо за лестный отзыв!

Коньяк, лимон, сервелат, сыр и хлеб – привычно, вкусно и сытно. Янис любил застолья, удивлял собутыльников витиеватыми кавказскими тостами, но сегодня братья по духу начали застолье буднично и деловито.

– Как это ты, опытный ловелас, на обманку влип? – удивлялся слегка захмелевший Влас.

– Есть подозрение, что специально мне с этой фуфырой подстроили, разберусь… ох, разберусь я с ним… потом расскажу. В чём оно дело-то твоё?

Влас внезапно закашлялся. Ему надо было оттянуть время и ещё раз всё взвесить. Слишком серьёзно было то, что он ещё секунду назад собирался рассказать другу. Одно дело – любовные похождение, другое – кража государственных секретов. А ведь это, как ни крути, уголовное преступление. Да и как бы не поссориться на этот раз – возможно, Янис отреагирует на рассказ Власа болезненно, начнёт осуждать его. Тут и до разочарования недалеко.

И Влас передумал рассказывать Янису правду о своих метаниях. Мгновенно вспомнились слова отца Александра о греховных человеческих примесях, и Влас вживую почувствовал, как его недобрая примесь вспучилась в животе коньячной отрыжкой, но заговорила чистым и убедительным языком вранья:

– Недавно знакомый алкаш подарил флешку за благотворительный опохмелон, – быстро начал сочинять Влас версию, импровизируя по ходу рассказа. – Сказал: мол, шёл себе по улице и нашёл. Я посмотрел дома файлы флешки. Много формул, для меня это с детства сложно, мало что понял, а вот идеи там интересные.