Крылатый штрафбат. Пылающие небеса (сборник)

Еще четырем «мессерам» удалось прорваться к штурмовикам. Кинжальным огнем в упор они свалили сразу два «ила».

– Держитесь, «Горбатые»!

– Понял!

Стрелки-радисты «илов» били короткими злыми очередями из крупнокалиберных пулеметов Березина. Огонь их если и не валил сразу немецкие истребители, то хотя бы сдерживал их натиск с самого уязвимого для штурмовиков ракурса.

Вот ведущий «мессер» получил короткую очередь и, окутавшись чадным дымом сгорающего масла, отвалил в сторону. Его напарник проскочил над грозным штурмовиком, видимо, забыв, с кем имеет дело. А зря.

Залп двух 20-миллиметровых пушек и двух пулеметов на дистанции менее двух десятков метров разорвал не в меру ретивого немецкого пилота в кроваво-огненные клочья вместе с его истребителем.

Это охладило пыл наследников тевтонских традиций, которые моментально поняли, что вместо Рыцарского креста можно получить деревянный – с траурным венком из дубовых листьев! «Мессершмитты» резко вышли из атаки и ушли в сторону солнца.

Тем временем строй «илов», доведенный до нужного квадрата, несмотря на потерю собственного «ястребка», приготовился к штурмовке.

– Минута до цели, приготовиться к атаке!

Впереди показалось скопление немецкой бронетехники, которая прорвала боевые порядки наших войск. Серо-зеленые бронированные коробки самоходных артустановок, легких и средних танков ползли по улицам Сталинграда среди руин. Вслед за ними, прячась за броневыми корпусами, осторожно двигалась пехота.

– Заходим на цель! Атаковать ракетами!

Штурмовики снижались в пологом пикировании. А прикрывающая группа из трех истребителей оставалась на высоте.

Скользя, словно с невидимой ледяной горки, Ил-2 выпустили по немецким танкам залп реактивных снарядов. Дымно-огненные шлейфы потянулись к немецким танкам и самоходкам, по живой силе противника. Чреда взрывов потрясла боевые порядки немцев. Сразу же загорелось от прямых попаданий несколько танков – Pz-III и легких чешских Pz-38(t). Взрывами у них срывало башни, вспыхивал бензин, детонировал боекомплект. Рядом так же чадно горели приплюснутые, похожие на гигантских стальных жаб, самоходные артиллерийские установки StuG-III.

А бравая немецкая пехота, прошагавшая всю Европу и подошедшая к вратам Азии, металась, словно обезумевшее стадо среди огненных фонтанов разрывов реактивных снарядов.

– Ракеты выпущены! Цели поражены!

– Приготовиться к сбросу бомб!

На выходе из пикирования Ил-2 разразились смертоносным бомбовым ударом. Осколочно-фугасные «сотки» рвали своими осколками арийскую плоть, дырявили тонкую броню легких танков[14 - При разрыве ОФАБ-100 ее осколки обеспечивали сплошное поражение открытой живой силы в радиусе 50 м, пробивали броню толщиной 40 мм на расстоянии 3 м, 30 мм – на расстоянии 10 м и 15 мм – в 15 м от места взрыва.]. Сплошной ковер взрывов скрыл головную часть колонны наступавших механизированных сил Вермахта. На земле творился ад кромешный для немецких войск.

– Группа, внимание, второй заход!

– Вас понял, выполняю!

Мощные «илы», ревя моторами, пошли на второй заход, обрушив на немцев огонь 20-миллиметровых пушек ШВАК и 7,62-миллиметровых пулеметов ШКАС. Настоящий ливень раскаленного свинца и стали обрушился на уже искромсанные ракетами и бомбами боевые порядки отборных солдат и техники Шестой армии генерал-полковника Фридриха Паулюса.

И вдруг уже на выходе из атаки замыкающий Ил-2 содрогнулся от убийственно-точной пулеметно-пушечной очереди, развалившей ему все хвостовое оперение. «Ил» «клюнул» носом и перешел в крутое пике, из которого уже не вышел. Взрыв на земле разметал его обломки вместе с «подвернувшимися под руку» немецкими полугусеничными тягачами.

Старший лейтенант Волин успел лишь увидеть, как мелькнули черные с белым кантом кресты на крыльях атаковавших их «Мессершмиттов-109». После пикирования они стремительно пошли вверх, готовясь к новой атаке.

– Т-твою мать!!! – Командир поредевшего звена прикрытия отклонил ручку управления, сваливая истребитель на крыло и вжимая гашетки пушки и пулеметов.

Огненные трассы пересекли курс еще одного стервятника, заставив того отвернуть. Но дело принимало весьма скверный оборот – сверху, со стороны солнца, на штурмовики и прикрывавшие их «яки» свалилось целое звено «мессеров». Воздух вскипел от очередей пушек и пулеметов. Гитлеровские асы действовали нагло и напористо – разогнавшись, в пикировании били по строю штурмовиков и, пользуясь преимуществом в скорости, легко уходили от атак истребителей прикрытия. А тройка «яков», привязанная к охраняемым штурмовикам, могла только огрызаться короткими очередями, стремясь сбить скоростные Bf-109G2 с боевого курса.

– Атака наземной цели завершена, общий сбор группы! – прозвучал по рации долгожданный приказ командира штурмовиков.

– Внимание, «Горбатые», держите строй, не растягивайтесь, – охрипшим от напряжения голосом передал Волин по рации. – Идем домой.

Потом он резко отдал ручку управления от себя, переводя истребитель на снижение, светящиеся трассы очередей зашедшего в хвост Bf-109G2 прошли над фонарем кабины. Александр Волин, выполнив полупереворот через крыло, пикированием ушел от огненных плетей «Мессершмитта». Ручку на себя – полупетля. Ручка управления резко отклоняется влево – полубочка. Острый нос «яка» описывает небольшой круг и утыкается в силуэт «Мессершмитта». Старший лейтенант чуть выжидает, давая силуэту самолета противника вписаться в кольцо прицела, и жмет на гашетки. Пушка и пара пулеметов посылают в цель светящиеся плети трассирующих очередей. Цепочкой вспышек на вытянутом, «худом» фюзеляже и крыльях отметились попадания. Внезапно от «мессера» отвалилась половина правой плоскости – видимо, снаряды «яка» перебили силовой набор. Беспорядочно кувыркаясь, немецкий истребитель устремился вниз.

Группа советских истребителей и штурмовиков уходила к своим, а вокруг вились «Мессершмитты».

Еще один штурмовик, объятый пламенем, перевернулся через крыло и вошел в штопор. У тех «летающих танков», что еще оставались в воздухе, были буквально изрешечены крылья, зияли пробоины в бортах. Но броня и рациональная конструкция штурмовиков позволяли им держаться в воздухе и уже на пределе сил тянуть на свой аэродром. Огонь оборонительных пулеметов был не очень-то эффективен. Сказывалась неопытность молодых стрелков-радистов. Кроме того, многие из них были уже мертвы, ведь опытные немецкие летчики-истребители в первую очередь старались поразить стрелка, а у того не было надежной бронезащиты, как у пилота. Только поперечная стальная плита, которую к тому же нередко снимали для облегчения веса самолета.

…Дым ел глаза, мешал прицелиться. Тяжелый пулемет УБТ на турели дергался, рокотал и выплевывал горячие медные гильзы из затвора. Цепочка трассирующих пуль исчеркала синеву неба. Стрелок-радист, которому едва исполнилось восемнадцать, пытался загнать вытянутые, «худые» силуэты «Мессершмиттов» в концентрические круги прицелов.

Вот пара «худых» все ближе и ближе… Вытянутый желтый нос ведущего немецкого истребителя озарился вспышками выстрелов 20-миллиметровой пушки MG-151/20, установленной в развале цилиндров двигателя и синхронных крупнокалиберных пулеметов, стреляющих через плоскость вращения воздушного винта.

Эти вспышки были последним, что увидел стрелок Ил-2… Крупнокалиберные пули и снаряды автоматической пушки разворотили широкое вертикальное оперение, фюзеляж и ударили по задней кабине стрелка. Турель вместе с «березиным» оказалась разворочена прямым попаданием 20-миллиметрового немецкого снаряда. Ствол пулемета бессильно задрался вверх и вбок. Стрелка-радиста швырнуло назад на его подвесной брезентовой ленте[15 - Стрелок-радист на Ил-2 сидел не в кресле, как летчик, а на подвесной брезентовой ленте.]. Привязные ремни удерживали уже бездыханное тело – грудь восемнадцатилетнего паренька была изорвана в кровавые клочья 13,9-миллиметровыми пулями авиационных «машиненгевер» MG-131. А в широко раскрытых голубых глазах отражалось голубое небо…

Следующие очереди ударили сзади-сверху по обреченному уже штурмовику. И это был уже смертельный удар. Ил-2 накренился на крыло и медленно пошел к земле. На лету от его фюзеляжа и крыльев отлетали бесформенные куски обшивки. Мотор дымил все сильнее, винт остановился. А летчик все продолжал вызывать по СПУ[16 - СПУ – самолетное переговорное устройство.] своего, уже мертвого, стрелка. В конце концов летчик сдвинул тяжелый бронированный фонарь кабины и перевалился через борт. Парашют раскрылся уже на предельной для этого высоте. Но и так слава богу! К счастью, и ветер дул в нашу сторону. Вскоре пилот-штурмовик приземлился возле наших передовых окопов. А его израненный и разбитый «летающий танк» рухнул на «ничейной полосе» вместе с мертвым стрелком-радистом…

* * *

Пока довели штурмовиков до наших позиций, был потерян еще один, третий по счету, Ил-2. Штурмовик просто камнем рухнул вниз – конструкция самолета не выдержала многочисленных попаданий пуль и снарядов немецких истребителей. Пропахав огромную борозду, он плюхнулся на самом берегу одного из протоков Волги. Старший лейтенант Александр Волин все же питал робкую надежду, что экипажу удалось спастись…

– «Горбатые», мы уходим.

– Понял, «Маленькие», спасибо за сопровождение – вы сделали все, что могли. Без вас нас бы всех перебили, как гусей.

– Понял вас, спасибо и на добром слове, – вздохнул старший лейтенант Волин.

Истребители оставили подопечных и приземлились на своем аэродроме. Там тройку вернувшихся из тяжелого боя летчиков уже ждали. Стоянка была оцеплена бойцами НКВД. Тут же находился и весь командный состав эскадрильи и полка. Здесь был также один из членов Политсовета фронта – комиссар из штаба авиадивизии, а с ним – еще и «компетентный товарищ» в форме старшего майора НКВД[17 - В структуре званий НКВД существовало звание «старший майор госбезопасности», а табель о рангах начиналась со старшего сержанта.].

Едва только летчики покинули кабины своих израненных в воздушном бою «ястребков», как к ним сразу же придвинулись автоматчики НКВД.

Старший лейтенант Александр Волин уже понял, что произойдет дальше. Он знал, что за потерю одного штурмовика или бомбардировщика под Сталинградом, где решалась сейчас судьба всей Великой Отечественной войны и мировой истории (а они все это знали), с истребителей прикрытия могут спросить очень строго. А уж потеря трех штурмовиков в одном боевом вылете…

И не важно, что сами летчики-истребители разменяли жизнь одного своего товарища на двух сбитых «мессеров». Они все же подставили под удар прикрываемые штурмовики.

Старший лейтенант Александр Волин вскинул руку к пропотевшему шлемофону, обращаясь к своему командиру:

– Товарищ капитан! В ходе боевого вылета на сопровождение штурмовиков вследствие интенсивных атак «Мессершмиттов» было потеряно три штурмовика и один истребитель старшего сержанта Ивана Нечипоренко. Сбито два истребителя противника.

Вперед шагнул старший майор.

– За то, что вы допустили в нарушение приказа потерю трех штурмовиков из охраняемой вами группы, вы будете призваны к самой суровой мере ответственности. Вы все трое арестованы! Сдать оружие!

Старший лейтенант (пока еще старший лейтенант) Александр Волин молча расстегнул ремни портупеи с кобурой, снял планшет и передал все это конвойным. Так же поступили старший сержант Георгий Туманишвили и сержант Дмитрий Маслов. Всем троим конвойные со знанием дела завернули руки за спины и погрузили на «полуторку» с открытым кузовом.

Капитан Владимир Максимов, комполка, другие офицеры-летчики молча стояли и лишь сочувственно глядели на своих сослуживцев. А что тут скажешь… Понятное дело – сил для прикрытия штурмовиков было мало, да и сами летчики на «илах» не имели достаточного боевого опыта… Вот и побили их ни за грош… И то, что три истребителя сумели защитить остальные штурмовики, да еще и двух «худых» завалить, так это вообще чудо! За такой бой нужно ордена давать! А их под трибунал…

Покачиваясь на ухабах, «полуторка» вместе с «эмкой», на которой прибыли вышестоящие офицеры, тронулась в путь…

Глава 9