Гнев Новороссии

Немного погодя распахнули кормовые люки. Из темноты вылезли те, кто и был виновен в смертях и своих подчиненных, и мирных жителей Славянска, Краматорска, других городов Донбасса, кто отдавал преступные приказы о «зачистках» и штурмах. Наконец-то они предстали лицом к лицу: спецназ Новороссии и раскормленные мордатые бандеровские генералы.

– Да они пьяные! От генералов этих «желто-блакитных» сивухой разит на километр!

– Вот козлы…

– Разговорчики! Обыскать этих «вояк», грузите их к нам и – ходу!

– Товарищ командир, там – санитарный бронетранспортер подбит. Внутри люди.

– Нужно помочь и эвакуировать раненых.

С помощью «лома и такой-то матери» вскрыли и санитарный бронетранспортер. Бронемашина с красными крестами на бортах оказалась полна таких же пьяных генералов! Ну, это уже ни в какие ворота… Есаул Василий Молодчий боролся с огромным желанием полоснуть длинной, во весь «рожок» очередью по этим испитым мордам. «Героям – сала»! – свиньи чертовы. Своих же раненых, значит, оставили в Изюме, а сами драпанули, прикрываясь красным крестом. Все же здравый смысл победил – патроны надо было экономить.

– Вызовите медиков! Нужно этих ублюдков хоть немного протрезвить…

И теперь уже старший лейтенант медслужбы Константин Новиков боролся с огромным желанием пристрелить этих пьяных ублюдков! И снова победил рациональный расчет: нечего попусту расходовать боеприпасы.

– Вот твари бухие! Да у меня препаратов не хватит, чтобы всех их отрезвить!

– Старлей, выбери самых матерых из этих генералов, они нужны мне трезвые для допроса.

– Есть! Уколю им нолоксон внутривенно, и буквально через пару минут эти козлы придут в себя.

– А что это за препарат?

– Довольно сильный стимулятор ЦНС[56 - ЦНС – центральная нервная система.]. Устраняет последствия тяжелого алкогольного или наркотического опьянения. Правда, возможны побочные эффекты – от инсульта до остановки сердца.

– Ладно, этих тварей не жалко!

– А вот простых солдат, да и «нациков» тоже – жалко. Раненых, да и выживших тоже – постреляют свои же… – горячо возразил русский военврач. – И пусть они стреляют по нашим красным крестам, я не брошу раненых!

– Клятва Гиппократа?.. А если нас всех тут сейчас положат? – уколол взглядом командир спецназа. – Ладно, что предлагаешь?

– Отправить вместе с пленными генералами на тех же украинских бронетранспортерах. И на трофейных грузовиках. Они же ведь на ходу.

– Хорошо, но давай быстрее!

– Есть!

– Всем бойцам – собрать трофейное оружие. Мы уходим, и побыстрее!

Капкан для карателей спецназовцы Новороссии захлопнули очень быстро и четко. Теперь бы самим в такой же капкан не попасться…

* * *

Они успели вовремя. Едва только спецназовцы Новороссии снялись с позиций, над шоссе Изюм – Харьков появились украинские штурмовики. Но разгромом колонны бронетехники Нацгвардии Украины и пленением генералов боевые задачи диверсионной группы спецназа Новороссии не исчерпались. Колонна разделилась: захваченные грузовики и штабные бронетранспортеры с пленными украинскими генералами и ранеными солдатами отправились в Славянск обходными тропами. А основная часть диверсионной группы есаула Молодчего ушла на Красный Оскол. В этом селе пересекались шоссейные дороги Днепропетровской, Харьковской и Донецкой областей. Также здесь имелся мост через реку Оскол, который нужно было захватить и удерживать.

Глава 13. «Антифашистский интернационал»

Символы порождают люди, они же и наполняют их смыслом. Брестская крепость, Сталинград, Севастополь – произнеси название этих городов-героев, и сразу встают в памяти события, с ними связанные. В Новейшей истории такими символами стали Славянск и Краматорск, Донецк и Мариуполь. Саур-Могила, легендарная «Высота 277,9» снова, как и в 1943 году, вернула не только символическое, но и военное значение.

Новым символом борьбы патриотов Донбасса против фашистского киевского режима стало село Красный Оскол в Харьковской области. Группа спецназа Новороссии под командованием есаула Терского Казачьего Войска Василия Молодчего вошла в село на рассвете. Вошла без единого выстрела, хоть оно и был опоясан укреплениями и блокпостами. Немногочисленные жители выбрались из подвалов, с интересом и опаской смотрели на пришлых.

Колонна бронетехники спецназа Новороссии затормозила на окраине города.

– Вы – русские или из Донецка?

– А какая разница?

– Нам говорили, что русские всех расстреляют, а «донецкие» придут – всех баб попортят…

– Кто говорил?

– Да «гвардейцы» эти… Национальные.

– А они где?

– Как бой ночью начался, так они и драпанули на Харьков. У них тут склады были, так эти «нацики» все побросали – и смылись. Машины у многих из нас позабирали. А что – с автоматом не поспоришь…

– Кто главный в селе?

– Капитан милиции Геннадий Круглов, – вперед вышел невысокий крепко сбитый мужчина с заметным брюшком под синей формой. На его лице запеклось несколько кровоподтеков, левый глаз заметно заплыл. Губа разбита, из-за чего речь была немного невнятной. – Сейчас населенный пункт никем не контролируется. Здесь дислоцировалась часть Нацгвардии Украины, но они в основном охраняли полевые склады военного имущества. В контакты с местными фактически не вступали, держались обособленно. Правда, в самом начале приезжали другие, в черной форме и с трезубцами на рукавах. Те сильно избили нескольких наших местных активистов и милиционеров, но не убили, слава богу. Объявили, что тут Украина, как будто мы этого не знаем, и уехали. А «нацики», они какие-то убогие… Форма старая, автоматы обшарпанные. Правда, они тут укрепленные позиции хорошо организовали, даже тяжелое вооружение понавезли. И нас гоняли окопы рыть, бетонные блоки ворочать, засыпать мешки с песком…

– Все понятно. У меня приказ – удержать этот населенный пункт до прибытия подкрепления и оборонять мост через Оскол. И я этот приказ буду выполнять всеми силами и средствами. Вполне возможно, что тут будет бой, так что гражданских нужно эвакуировать.

– Понятно все, только вот из гражданских у нас остались только те, кому ехать некуда…

* * *

Позиции тут были оборудованы неплохие – спасибо Нацгвардии Украины, хоть что-то хорошее сделали! Да тяжелого вооружения здесь хватало: пяток зенитных скорострельных пушек, несколько автоматических гранатометов и даже три тяжелых 160-миллиметровых миномета. Боеприпасов тоже хватало, видимо, бандеровцы рассчитывали обосноваться здесь всерьез и надолго, а вон как вышло: только запахло жареным – и свалили к черту на рога!

Трофеи, что взяли на шоссе Изюм – Харьков, тоже пригодились: пара бронетранспортеров БТР-4Е с 30-миллиметровыми пушками и ракетами и новенький трехосный «КрАЗ» с зенитно-артиллерийской установкой в кузове. «Чудо кременчугского автопрома» еще дополнительно набили доверху трофейным оружием и боеприпасами.

Чтобы взять мост, нужно было сначала пройти село. Справа протекала мелкая речушка Бахтин с заболоченными берегами, так что за этот фланг можно было не беспокоиться. Слева от села тоже была низинка, из-за осенних дождей превратившаяся в болото.

В селе расположена плотина Червонооскольского водохранилища и гидроэлектростанции. Минировать их не стали – времени уже не было. Из леса рядом везли свежеспиленные сосновые бревна, ими укрепляли позиции.

В нескольких километрах к северо-востоку, примерно на полпути между Красным Осколом и селом Капитолевка, есаул Молодчий разместил в засаде тот самый «КрАЗ» со спаренной зенитной пушкой в кузове и два десятка солдат с пулеметами и гранатометами. С «высоты 168» можно было контролировать оба шоссе и окраины Изюма. Туда же ушли и несколько снайперов.

Вооружений было – завались, а вот людей не хватало. Правда, капитан милиции Круглов обещал поспособствовать. К тому же, услышав, что в Красном Осколе «донецкие», с окрестных сел стали стекаться мужики. Некоторые – со своими ружьями, но большинство все же – с голыми руками.

– А нам «зброю» дадут? Мы бы готовы защищать свою землю от «западенцев», бандеровцев этих, только автоматы нам дайте… Мы уже и жинок своих подальше отправили, а сами тут останемся – воевать!

– Будет вам «зброя», повоюете.

Пока есаул Молодчий занимался вместе с подполковником Кругловым штабными делами, старший лейтенант Новиков озаботился проблемами военно-полевой медицины.

На совещании сельские врачи и персонал баз отдыха подтвердили свое решение помогать раненым. Они все считали себя мобилизованными и были готовы исполнять свой долг врача и клятву Гиппократа до конца.