Александрийский патриарх считался одним из первых иерархов в восточной церкви, – к Александрийскому патриархату принадлежал и остров Кипр.
– Кого выберут теперь на место Феодора – рассуждали священнослужители и называли предполагаемых ими епископов.
Окруженный толпою бедняков, молился Иоанн за усопшего владыку.
– Гонец, гонец от императора! – пронеслось по городу.
К Криту подплывал раззолоченный корабль с императорским послом. Звучали приветственные трубы, слышались ликования народа.
– Какой приказ привез нам от императора посол? – спрашивали друг друга граждане.
Корабль пристал к берегу.
По пурпуровому ковру, разостланному от берега до дворца правителя, шествовал величественный посол. Его роскошное одеяние блестело драгоценными камнями. За ним следовала свита.
Правитель еще на полдороге встретил посланного от императора и они вместе пошли во дворец. Толпа с нетерпением ожидала, какие вести пришли из Византии.
Во дворец правителя был вызван критский епископ.
– Его несомненно назначили патриархом, – слышались догадки среди собравшихся, – какая честь для нашего острова!
Епископ, изумленный приглашением во дворец, тоже подумал, что его позвали для объявления ему избрания на патриаршую кафедру.
– Достойный пастырь, – сказал посол, – я пригласил тебя сюда, чтобы спросить о диаконе Иоанне, сыне бывшего правителя острова…
– Высокой жизни Иоанн! – поспешил ответить епископ. – Он рассыпает милостыню бедным по заповеди Христа; этот человек поистине не от мира сего…
Суровое лицо посла смягчилось.
– Значит, император сказал правду, он не ошибся! – громко заметил византиец и велел послать за Иоанном.
Немного спустя, молодой диакон был доставлен во дворец.
Посол встал при его появлении и твердо проговорил:
– Иоанн! Твои христианские добродетели, твоя несокрушимая вера подготовили место более для тебя достойное. Именем императора приветствую тебя с саном патриарха Александрийского.
Опустив глаза книзу, выслушал Иоанн известие о воле императора и тихо сказал:
– Недостоин я подобной великой чести, трепещу принять на себя ношу не по моим силам.
– Ты не можешь ослушаться императора. Всякая ноша, как бы она не была тяжела, облегченная христианскими добродетелями, тебе свойственными, будет для тебя легка! – уверенно возразил посол.
Иоанн покорно склонил голову и прошептал:
– Противиться воле и приказу императора я не смею; пусть будет так, как он повелевает!
Правитель и епископ окаменели от неожиданности.
– Как! Назначить на такое важное место, возвести в подобный высокий сан, пред которым должен преклониться весь Кипр, простого диакона, только что посвященного! Да это неслыханное дело! – промелькнуло в мыслях у обоих.
Приходилось смириться и признать высокий сан Иоанна. Против повеления императора спорить было невозможно.
Радостно приветствовал народ своего согражданина, узнав о воле императора. Проливали слезы только бедные и обездоленные, боявшиеся потерять своего благодетеля и помощника.
– Не забуду о вас, братие, успокаивал их при прощании новый патриарх.
Спустя несколько дней, когда корабль увозил Иоанна в Александрию, весь берег острова был усеян народом, провожавшим патриарха.
III
После убийства патриарха Феодора, в Александрии продолжались раздоры. Еретическая секта монофизитов, пользуясь отсутствием патриарха, производила насилия, гнала и преследовала истинных христиан. Александрийцы не знали, что им предпринять, весь город был в смятении.
В подобную тяжелую минуту прибыл в Александрию Иоанн.
Сурово принял он явившихся к нему епископов и священников.
– Старайтесь исправить сделанное зло, – сказал он им – от ваших усилий много будет зависеть; я сам буду наблюдать и наставлять вас.
Много неприятностей пришлось испытать патриарху с первых же дней: на его приказы не обращали внимания. Делали, что хотели. Духовенство не признавало в Иоанне своего пастыря.
Почти пять лет боролся новый патриарх с неурядицей своей церкви и паствы, но все-таки вышел победителем из этой борьбы. Твердостью характера и силою воли он заставил смириться своих противников.
Прибыв в Александрию и вступив на патриарший престол, Иоанн велел созвать к себе всех церковных экономов.
– Обойдите весь город и составьте перепись господам его! – приказал он последним.
– Кто эти господа, святейший? – недоумевая спросили патриарха церковные экономы.
– Кто они! Как же вы служители церкви, и этого не знаете! – укорил их Иоанн, – это те, которых называют убогими и нищими.
– Но почему же они господа города? – с изумлением снова спросил один из экономов.
Улыбнулся патриарх, услышав его вопрос.
– Потому что они могут принять весь город под вечный кров и даровать ему всякую помощь ко спасению! – объяснил он экономам.
Последние немедленно исполнили волю Иоанна. В городе оказалось семь с половиной тысяч больных – в больницах, в домах и на перекрестках улиц.
– Все они должны получать дневную милостыню из церковных имений, – распорядился патриарх.
Неохотно согласилось исполнить его приказание александрийское духовенство. Большинство из них владело богатством, нажитым поборами за места церковнослужителей.
– Раз человек сам по себе достоин диаконского или иерейского сана, он и будет в него посвящен без всякой уплаты за это, – решил твердо Иоанн и начал преследовать тех лиц из духовенства, которые брали за это деньги.
Опасаясь, чтобы служители не отказывали просящим, ищущим у него помощи, патриарх назначил два дня в неделю, в среду и пятницу, когда каждый мог смело идти к нему.
В эти дни патриарх сидел у церковных дверей с кружкой в руках. По обеим сторонам его стояли граждане города.