Оценить:
 Рейтинг: 0

Прокаженные. История лепрозория

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 ... 14 15 16 17 18 19 20 >>
На страницу:
18 из 20
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Молодой человек переложил портфель с колен на стол и заморгал глазами:

– Среди беспартийных.

– Зачем?

– Как зачем?.. Революция у нас или нет?

– Значит, вы имеете в виду служебный персонал?

– Нет, не персонал, а главным образом – прокаженных.

Доктор Туркеев снова снял очки и с огорчением протер их.

– Знаете что, – наконец устало сказал он, – вам, видно, делать нечего, вот и придумываете вы экскурсии по лепрозориям да работу среди прокаженных, а какую – вы и сами еще не знаете.

Приезжий снова обиделся.

– Что значит «всякие экскурсии»? Мы, главным образом, проводим революцию, и в лепрозории тоже должна быть новая жизнь.

– Вы меня извините. Может быть, я не так выразился, но, по-моему, такая работа среди прокаженных – ненужное дело. По крайней мере, я так считаю.

– А райком считает иначе, гражданин доктор. – Опять юноша подчеркнул слово «гражданин».

– Так что же вы хотите?

– Организовать прокаженных.

– Организовать? Хорошо. Но надо внести ясность – зачем организовать, для чего? Кому это, батенька мой, надо? Ведь они уже организованы!

– Это надо для всех. И для самих прокаженных надо. Они живут, как звери, они должны быть организованы так же, как и весь наш пролетариат.

– Молодой человек, прежде всего – ясность – прокаженные – не пролетариат и не буржуазия, они – прокаженные, больные.

– Гм… а разве прокаженные не люди?

– А разве я хочу доказать вам, что они – не люди? Зачем их организовывать, зачем агитировать среди них? Да и кто примет в партию прокаженных? Смешно это, молодой человек. Они ни на что не способны, кроме как болеть.

Тогда инструктор снова переложил свой портфель со стола на колени и вопрошающе поднял на доктора Туркеева свои большие глаза:

– Они работают в поле? Работают. Умеют ходить? Умеют. Значит, и организовать их надо.

– Но как же вы их организовывать будете?

– Гражданин доктор, об этом вам беспокоиться не надо, у меня – инструкция. Мы созовем общее собрание, я сделаю доклад, а потом – посмотрим, может, кого и примем кандидатом в партию или в комсомол.

Туркеев чувствовал, как этот юный агитатор давит его всей тяжестью своей непобедимой энергии, и из-под этой тяжести доктору нет возможности выбраться. Тогда он напряг последние остатки своей воли и сказал:

– Я не против партии, и не против комсомола, и не против советской власти, и не мое дело – кого вы принимаете в партию, но я, молодой человек, не позволю записывать в партию людей, больных проказой. Да-с, не позволю! – вскрикнул он и устало добавил. – Ну, зачем вы им будете делать доклад? Какие доклады? Какие анкеты? Для чего им все это?

Доктор Туркеев тщетно пытался внести ясность в столь странное стремление молодого человека, точно так же, как и молодой человек не мог уяснить себе цели столь странного нежелания доктора – допустить его к прокаженным. Оба они смотрели друг на друга недоумевающими глазами, и оба старались растолковать друг другу неправильность поведения каждого.

– Ведь они живут как бы на острове, с которого не могут и не имеют права уйти, – сказал Туркеев, чувствуя, как начинает терять почву под ногами, – ведь их изъяли из здорового общества! Их, можно сказать, из жизни вычеркнули, и вдруг – извольте: возвращают обратно – с язвами, с инфильтратами… Нет, я решительно ничего не понимаю.

Но молодой инструктор оставался непоколебим:

– Мы вот и хотим, – сказал он, – приобщить их к жизни и проложить, главным образом, дорогу на этот необитаемый остров, а вы, товарищ доктор, – человек консервативных убеждений и отсталых взглядов на действительность. Для нас, товарищ доктор, нет никаких преград, для нас не существует ни прокаженных, ни непрокаженных. Для нас, главным образом, или все капиталисты и буржуазия, или все трудящиеся и угнетенные, а трудящихся и угнетенных мы обязаны защищать.

В этом месте монолога доктор Туркеев вдруг понял: терпение его начинает истощаться. Он хотел было еще раз протереть очки, но не протер и положил их на стол. Потом торжественно поднялся со своего кресла и почти закричал:

– Вы там – как хотите! Вы можете на меня жаловаться, батенька, хоть в здравотдел, а я не позволю вам приобщать моих больных к общей жизни и прокладывать какие-то мосты с неизвестными мне целями. Я не позволю вам делать докладов и беспокоить больных, это – нелепость! Да-с!

– Так как же? – спросил молодой человек, сунув портфель под мышку. – Вы идете, значит, вразрез с советской общественностью? Вы, значит, против партии?

– Как хотите считайте, но я не допущу никаких собраний у больных, а если хотите посмотреть поселок и больных – милости просим, я могу вас проводить по лепрозорию, показать и доложить обо всем, что вас интересует.

На этом спор между ними кончился. Инструктор выразил согласие осмотреть поселок.

Они вышли. Оба двора были залиты солнцем. Где-то близко звенела степь… Комсомолец, забыв, по-видимому, только что кончившийся спор, улыбнулся. Улыбнулся и доктор Туркеев. Оба начали присматриваться друг к другу, и оба обнаружили друг у друга приятные черты, скрытые в момент столкновения. Молодой человек показался Туркееву очень симпатичным ребенком.

Туркеев молодому человеку – симпатичным старичком, хотя стариком он еще не был и не думал быть.

– Вы видели когда-нибудь прокаженных? – спросил Туркеев.

Оказалось, инструктор никогда не видел прокаженных.

– А вы знаете, что такое проказа?

– Так, слышал. Рассказывали.

– Гм… А хотели общее собрание устраивать. И кто это вас только послал сюда?.. Кто это надоумил устраивать собрания?

Оказалось, ему никто не поручал созывать больных, а инициатива была проявлена им самим, ибо каждый активист должен быть инициатором.

Они вышли на больной двор, обошли несколько домов. Нескольких больных молодой человек угостил папиросами, а Пете подарил механический карандаш.

Некоторым вручил газеты. Он остался весьма доволен внешним и внутренним зрелищем лепрозория и высказал удивление по поводу того, почему больным не разрешают отлучаться домой. Доктор Туркеев сказал, что объяснять причины такого режима длинная история, и молодой человек вполне удовлетворился его ответом. Затем Туркеев провел его в лабораторию, и молодой человек восхищался чистотой, которую увидел в лаборатории. Потом осмотрел амбулаторию и остался ею также весьма доволен. Потом заглянул на кухню, но и там не нашел никаких дефектов. При выходе оттуда он встретил одного больного и протянул ему руку. Но доктор Туркеев отсоветовал. Молодой человек хотел обидеться и не успел. Затем Туркеев повел его в ванную комнату и предложил вымыть руки сулемой. Гость заявил, что все это – выдумки. Туркеев все-таки заставил его вымыть руки.

На прощанье он сказал молодому человеку:

– Вы вот видели весь лепрозорий. Вы не можете пожаловаться, что от вас что-нибудь скрывали… Теперь, я думаю, вы понимаете, почему нельзя устраивать среди прокаженных общих собраний и вести организационную работу.

Молодой человек смотрел на него мутными глазами, и глаза эти говорили: он решительно не понимает, почему нельзя вести среди больных такую работу.

Тем не менее он все-таки кивнул головой.

– Так вот, – продолжал доктор Туркеев, – вместо докладов да общих собраний вы, батенька, позаботились бы там насчет киноаппарата. Вы не знаете, какую услугу можете оказать больным.

Они простились, пожав друг другу руки. Молодой человек уехал, и доктор Туркеев почему-то был уверен, что странный гость обязательно нажалуется на него в здравотдел. Но прошло два месяца, и от здравотдела не поступило никаких бумаг, касающихся приезда инструктора комсомола. Скоро доктор Туркеев совсем забыл о нем.

<< 1 ... 14 15 16 17 18 19 20 >>
На страницу:
18 из 20

Другие аудиокниги автора Георгий ШИЛИН Иванович