Сержант Глюк

Костян играл в любимую стрелялку до поздних предутренних часов, да так и уснул за столом, перед экраном компьютера с застывшей картой боевых действий. Тускло светила настольная лампа. За полузадернутыми шторами окна обозначались первые предрассветные сумерки. Слабое освещение и фигура спящего за столом Костяна создавали в комнате атмосферу чего-то таинственного, хотя обстановка была обычной: шкаф, диван, стол, рабочее кресло, пара стульев. На свободной стене у стола висел плакат с разноцветным портретом Джона Леннона. Под плакатом на полу стояла гитара.

Костян был уже не в том возрасте, когда в компьютерные игры режутся ночами напролет. Но после прошедших событий ему надо было отвлечься, и своей цели игра достигла, – под утро Костян провалился в недолгий тревожный сон. Учитывая, какие события он при этом проспал, сон можно было назвать богатырским.

Сначала он пропустил пискнувшее оповещение о том, что дежурный куратор имперской почты «клюнул». Заинтересовавшись новостью и ничего не заподозрив, куратор прошел по ссылке и – попался! Раскрыл свой код доступа к низшему уровню внутренней сети Империи. Такой тупости, честно говоря, Костян ожидал скорее от полицейского управления. Видимо, давно уже Империя отбила у всех желающих охоту к таким наглым и примитивным трюкам, вытравила из людей виртуальную смелость. Или же дежурный куратор оказался из числа новеньких, еще не пуганных.

Второе пропущенное событие произошло часа через полтора-два после оповещения. От него Костян и проснулся: в какое-то мгновение экран компьютера ярко засветился, издал негромкий стеклянный треск, после чего запахло горячими проводами, а в центре экрана, перекрывая изображение карты боевых действий, чужеродно запульсировало яркое фиолетовое пятно поврежденных пикселей.

Костян поднял голову, медленно открыл глаза, посмотрел на экран. Всматриваясь в свечение поврежденных пикселей, он начал просыпаться и что-то соображать. Да, раньше он слышал, что Империя располагает такой технологией. Вероятно, бот-охранник все же засек Костяна на периметре. Имперская кибербезопасность сумела отследить маршрут и вычислить номер сетевой карты его компа. Затем произвела кодовый выстрел в его мак-адрес, – выстрел программным микроволновым импульсом – прямо в его материнскую плату. Чего-то подобного Костян не исключал. Его хакерскую акцию, в случае обнаружения, вряд ли оставили бы без внимания. А раз так, то теперь следует ждать опергруппу. Бежать куда-то бесполезно, – у них безусловное преимущество в мобильности и навигации. Его горный байк, стоящий в коридоре, не в счет. Единственное, что Костян мог успеть – это уничтожить программное обеспечение компьютера, чтобы скрыть следы хакерской деятельности. Но комп оказался уже заблокированным, видимо, посредством того же выстрела.

В комнате как будто что-то неуловимо зашелестело. Полусонному Костяну померещилось, что в комнате кто-то есть. Неужели опергруппа уже здесь? Тогда почему такая тишина? Хорошо бы еще немного вздремнуть.

7

Очнувшись, я подумал, что оказался на небесах. Никакого представления о времени и месте, где я нахожусь, не было. Постепенно мое сознание стало проясняться, и я обнаружил, что лежу на полу небольшой, слабо освещенной комнаты. Плотные шторы на окне были задвинуты не до конца, и через них едва пробивался сумеречный свет. Диван, письменный стол, стулья, кресло, шкаф. Все какое-то старое, потертое. На столе тускло светила настольная лампа. В центре стола, загроможденного компьютером, какой-то электроникой и книгами, светился экран монитора. Перед компьютером сидел парень и, упав руками и головой на стол, спал.

Я приподнялся и сел. Затем попробовал встать. Получилось. Значит, я жив?! Проверил оружие. Все при мне. Сделал пару шагов. Свое тело ощутил непривычно легким, а движения странно замедленными. «Хай!» – звучно поздоровался я с парнем, но не услышал сам себя. Еще раз попытался произнести приветствие вслух, и снова не был услышан никем. Тогда я подошел к парню и похлопал его по плечу. Спящий парень, похоже, ничего не почувствовал. Я тоже ничего не почувствовал, вернее, с удивлением обнаружил, что моя рука прошла сквозь плечо парня как сквозь вязкую пустоту.

Обескураженный, я подошел к зеркалу шкафа, осторожно заглянул в зеркало, и… не увидел в нем своего отражения! Так жив я, или нет?! И где я теперь?.. Я подошел к столу и, в надежде разбудить парня, ударил своим элитным кулачищем по столу. Никакого звука, – кулак провалился сквозь стол! Парень все так же спал. Мой взгляд задержался на светящемся экране. На нем была развернута войсковая карта с диспозицией операции, в которой я только что участвовал. Вот лагерь террористов в лесистых горах, вот ложбина с засадой, на которую мы напоролись. Вот вертолетная площадка, а вот приблизительно то место, где я получил сигнал всемогущего Бога коммандос. Это место светилось на экране ярким пучком пульсирующих точек. Я приблизил к ним палец и ощутил уже знакомую вибрацию, мелкую и сильную. Я одернул руку и неосторожно задел стоящую на краю стола настольную лампу.

Лампа не сдвинулась, но свет ее на несколько мгновений стал моргающим, более тусклым. Я повторил движение рукой сквозь лампу, и опять, с тем же моргающим эффектом. Продолжая эксперимент, я подошел к стенному выключателю возле двери и погрузил ладонь внутрь выключателя. Лампочки потолочной люстры загорелись! Светили они не в полную силу и неустойчиво, но в комнате стало заметно светлее. Это было открытием! Мое тело проводит ток! Значит, у меня есть тело! Значит, еще не все потеряно!

Погружая ладонь в выключатель, я начал быстро включать и выключать люстру, и это дало результат. Парень медленно поднял голову и начал поворачиваться к двери.

– Кто здесь? – сонно спросил он.

Произнесенные вполголоса слова донеслись до меня как будто издалека, и все же я воодушевился тем, что мог слышать. Я замер в ожидании. Парень посмотрел в мою сторону и, никого не заметив, повернулся обратно и монотонно продолжил:

– Ну, гады, сильно ударили, даже проводка заглючила.

Я снова начал включать и выключать люстру.

– Не понял? – окончательно проснулся парень и резко повернулся к двери. Вгляделся в пространство пустой комнаты. Подошел к выключателю и проверил его работу. Выключатель оказался в полном порядке. Парень был сильно озадачен и сосредоточен на поиске объяснения.

Мне пришлось повторить трюк с выключателем, так как другой возможности коммуникации с парнем у меня не было.

– Ага! – осенило его. Он поставил на стол и включил другой, мобильный компьютер. Пощелкал его клавишами. Надел на голову лежавший рядом какой-то шлем, внешне похожий на бейсболку.

В тот момент, когда бейсболка оказалась на голове парня, я увидел в центре его головы световой сгусток с фантастически волнующимися границами, постоянно флюктуирующими в размере и форме, на фоне окружающей блекло-серой тьмы. Я почувствовал присутствие над собой чьей-то верховной воли, мне показалось, что меня пронизывает дрожь – токами духа всемогущего Бога коммандос. Я непроизвольно вытянулся по стойке смирно.

Медленно поворачивая голову, парень начал сканировать пространство комнаты. Зеленоватые лучи лазера выходили из-за стекол его очков, бегали вверх-вниз, то рассеивались на два расфокусированных конуса, то снова сходились. Наконец, лучи упали на меня, и парень вздрогнул от неожиданности. Он увидел меня, подсвеченного зеленоватым светом лучей!

Лучи вошли в мои глазницы и проникли в глубину моей головы.

– Кто ты? – услышал я шелест могучего дыхания с затихающим эхом. Это был голос парня.

– Сержант элитных коммандос, командир штурмовой группы, сэр! – Отчеканил я.

– Ты послан… убить меня?

– Никак нет, сэр! – с благоговением ответил я. – Вы же всемогущий Бог коммандос!

– Ты не шутишь?.. Тогда… – голос парня стал неумело командирским. – Автомат за спину! Смирно! Упал! Отжался! Встал! Упал! Отжался! Встал! Приготовиться к рукопашной!

Беспрекословно выполняя все команды, я, наконец, выхватил притороченный к бедру штурмовой кинжал, встал в стойку для ножевого боя и сделал устрашающее лицо.

– Отставить! Смирно! Вольно!.. Молодец, выдаешь реальный коннэкшен с этой балдой, – парень щелкнул пальцем по бейсболке в районе виска. – Значит, ты из «комбата»?..

– Так точно, сэр! Согласно вашего приказа, я должен пробираться к своим!

– Ты уже у своих, – он покрутил пальцем у своего виска. – Вероятно, кодовый выстрел в мой адрес выбросил тебя сюда, как дополненную реальность. Ты – глюк моего компа.

Я обеспокоился непонятным выражением в мой адрес:

– Я разжалован, сэр?

– Нет. Общая игровая нейросеть между нами, как видишь, осталась. Это значит, что глюк теперь и в моих мозгах. А ты, по-прежнему, сержант. Сержант Глюк.

– Так точно, сэр, сержант Глюк! – Я обрадовался, что я все ещё сержант. А под каким именем находиться в незнакомом городе, мне было все равно.

– А я Костян, – представился парень.

В этот момент в дверь квартиры позвонили, настойчиво и долго.

– Это за мной, опергруппа, – тихо сказал Костян.

– Противник, сэр? – Я взял автомат наизготовку.

– Увидим. Спрячься за штору. Никаких действий без моего приказа! – он снял бейсболку, выключил и спрятал в столе мобильный компьютер, связь с ним прервалась. Я спрятался, согласно приказа. Всемогущий Бог коммандос пошел открывать входную дверь.

8

На подходе к двери Костян решил не включать экран домофона и не заглядывать в него. Поздно метаться в надежде, что вдруг пронесет. Точка невозврата пройдена. Следует принять судьбу такой, какой она стучится в дверь, пусть даже и в малоприятном виде опергруппы.

Молча и рывком Костян распахнул дверь. И – обомлел…

Перед Костяном, это предутреннее время, в этом заплеванном подъезде, предстали два блистательных молодых джентльмена, одетые солидно и дорого. В шляпах, в распахнутых плащах, из-под которых были видны элегантные серые костюмы, дополненные белыми сорочками и бордовыми галстуками. Джентльмены распространяли атмосферу спокойствия, уверенности и дорогого парфюма. Они были похожи одновременно и на молодых профессоров и на молодых мафиози. Один из них держал в руке массивный кейс.

Вот уж кого действительно не ожидал увидеть Костян. Не сразу он узнал в джентльменах своих приятелей-однокурсников, насколько преобразились они со дня их последней встречи. Это были Леня Околевич и Рафаэль Угробян.

– Ё-ё-ё!!! – хлопнув себя по коленкам, все трое радостно исторгли боевой университетский клич. И джентльмены ввалились в квартиру, обниматься.

Они не были большими друзьями, но приятелями были точно. На старших курсах их всех, очень разных, ревниво следивших за программерскими успехами друг друга, объединял поиск первых заработков на поприще будущей профессии. Лидером в этом был Костян, возможно, в силу своего столичного происхождения и проживания, он лучше ориентировался в обстановке и конъюнктуре.

Рафаэль, а попросту Раф, прибыл на факультет из южной глубинки. У него было трудное детство, неадекватно строгое воспитание и горячее желание выбиться в люди. Он был стеснителен, закомплексован, косноязычен, в нем постоянно кипели какие-то эмоции, страсти, высказать которые внятно он не мог, только издавал гортанные нечленораздельные звуки. Он был невысок, широк, плотен. За эту квадратную комплекцию и наполненную бурлящими переживаниями молчаливость его называли Ботинком, и даже поддразнивали трудным детством, деревянными игрушками, к полу прибитыми. Авторитет он приобрел позже, своей игрой в футбол за университетскую команду. Он блистал как мощный форвард, как король прорывного дриблинга и ярких финтов на высокой скорости, – настоящий Марадона. На старших курсах окончательно выяснилось, что Рафаэль не обладает ни словесным мышлением, ни образным, ни даже цифровым. Но обладает феноменальным, редчайшим мышлением алгоритмами. В полном соответствии со своим футбольным темпераментом, он стал выдавать взрывные алгоритмические идеи, но они были фрагментарными и разрозненными, им часто не хватало логического завершения и коммерческой практичности.

В этом плане Рафаэль с Леней неплохо дополняли друг друга. Леня приехал из крупного сибирского города, он демонстрировал средние способности, сильную предварительную накачку репетиторами и неисчерпаемую готовность к упорному труду. К старшим курсам он как никто освоил навыки интегрирующего компиляторского мышления и грамотных эклектических разработок. Он умело приводил в удобоваримый вид идеи Рафаэля и мог с пафосом презентовать совместный продукт в нужное время в нужном месте. Благо, связями обеспечивала мама. Леня был высок, строен, с покатыми плечами и длинными ногами. Зачесанная назад волнистая шевелюра, в сочетании с умным лицом и убедительной речью, придавала ему благородно-интеллектуальный вид. В детстве, в силу непреклонности маминого характера, он не избежал занятий музыкой, зато, взрослея, он все больше становился похож на знаменитого американского пианиста.

После учебы Леня и Рафаэль продолжили совместное сотрудничество. Они вместе писали и успешно продавали разные программные продукты, в том числе полурабочие хакерские утилиты. В конце концов, благодаря маме Лени, они прослыли гениями в кругах состоятельных и мало смыслящих в программировании.