Оценить:
 Рейтинг: 0

Календарь

Жанр
Год написания книги
2023
Теги
1 2 >>
На страницу:
1 из 2
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Календарь
Георгий Юров

Эта повесть о временной петле в которой оказался её герой. засыпая вечером, каждое утро он просыпается в только что прожитом дне, пришедшемся на канун Старого Нового года и пятницу тринадцатого.

Георгий Юров

Календарь

Новый год прошёл, как и положено ему, под морозный хруст нападавшего снега, густо лежавшего на домах генеральской шапкой. Но потом что-то случилось в небесной канцелярии, задули тёплые ветры, снег потемнел и скукожился, стали видны кое-где тёмные пятна земли и зазвучала капель, проезжая, прежде чем сорваться вниз по длинной бледной морковке образовавшихся сосулек.

Андрюхе Шамко в том году исполнилось тридцать. Он был невысок, худощав, густые брови почти срослись на переносице, делая его похожим на давно почившего в Бозе Генерального секретаря. Он трудился в не слишком крупной строительной компании, взявшей подряд на строительство пяти высотных домов, четыре из которых были уже почти достроены, а с пятым на сегодняшний день вышла заминка.

Дома строили в центральной части Борисова, уездного города в приволжских степях с населением в четверть миллиона человек. В большей своей части город был одноэтажным, отголоском прежней купеческой эпохи и лишь самый центр его, да новые районы оказались застроены многоквартирными домами. Но прогресс не остановить и он, не особо торопясь, наконец, добрался сюда с программой реновации территорий. Ветхие полуразрушенные дома подлежали сносу, а на их месте власти решили строить комфортабельные микрорайоны с развитой инфраструктурой.

Бесхозные развалюхи просто сносили, дома в которых жили люди, город выкупал или предоставлял вместо них равноценное по стоимости жильё, и всё шло по выверенному графику, пока не упёрлось в дом №14 по улице Рабочей. Единственная жительница этой изрядно осевшей в землю деревянной хибары переселяться наотрез отказалась, и оживлённая стройка шла вовсю вокруг дома, оставляя её внутри, словно на острове безвозвратно ушедшего патриархального прошлого. Старуха по старой привычке держала с десяток кур и петух, взлетая на покосившийся забор, каждое утро громким криком будил округу, словно далёкий отзвук сельского вчера, в самом сердце индустриального сегодня.

Ситуация с домом была не так безнадёжна, как казалась на первый взгляд. Проблемная жиличка, Клавдия Ильинична, подписала с юристом компании договор о до-смертном содержании с правом последующего наследования принадлежащей ей недвижимости. Женщине было уже за восемьдесят и казалось, образовавшаяся проблема должна решиться со дня на день. Андрей, как человек имевшей не оконченное юридическое образование и несколько после армейских лет службы в полиции работал помощником юриста, Выборского Андрея Юрьевича, о чём говорило золотое теснение на чёрной как смоль визитке. Шамко хотел себе такую же, не раз представляя картину, как он входит уверенной походкой в кабинет, делово представляясь:

– Андрей Шамко. Юрист, – а потом, небрежно вытащив из кармана пальто сияющий золотом прямоугольник, протягивает новому клиенту: – Вот моя визитка.

Но пока до составления договоров дело не доходило, всё, что ему поручали, это рутинная работа с бумагами или как в данном случае забота о старухе. Газификация района была в проекте самого ближайшего времени, упиравшегося в возведение микрорайона, и грелась бабка теплом голландской печи, дрова для которой из обрезков строительных досок приносил именно Андрей. На это уходила куча времени, и казалось, он нашёл выход, купив на рынке самодельный обогреватель, с намотанной на керамическую трубу толстой проволокой. Вилку не раз меняли, о чём можно было судить по разноцветной изоленте на месте соединения. Но в целом обогреватель, по словам продавца, «работал как чёрт», и проблема с теплом для привередливой старухи должна была, наконец, решится. А это значило, что ему больше не нужно было собирать по стройке обрезки досок и бруса, резать их по сорок сантиметров, складывая в подпирающую невысокий потолок стопку в домовых сенях, которые любившая тепло женщина полностью сжигала за выходные.

– Вот Клавдия Ильинична, подарок Вам на Старый Новый год, – довольно объявил молодой человек, входя в дом. Боясь порвать свою единственную куртку об обогреватель, он нёс его на вытянутых руках, и всё это выглядело так торжественно и парадно, что сидевшая на кровати хозяйка умилённо прослезилась глядя на него, а потом вытерла глаза грязным скомканным платком.

– А это безопасно, все эти ваши новые приблуды? – вдруг подозрительно спросила она, разглядывая подарок. – Вдруг ты так решил от меня избавиться? Но смотри, я ж тебя и с того света достану если что. Я же эта…потомственная колдунья.

– Вы это вообще о чём сейчас? – поставив обогреватель рядом с кроватью, удивился Андрей, включая его в розетку. Тэны зарозовели, потом стали краснеть в полумраке залы, кроме которой в доме было ещё две маленькие разделённые перегородкой комнатушки, где едва умещалась кровать. Старуха была довольно высокой для женщины, лишь не на много уступая в росте Андрею. Это была тонкая, какая-та вся состоящая из углов женщина – широкие выпирающие скулы, клювоподобный нос, острый подбородок, на котором, как и над верхней губой росла заметная поросль седых волос. Дрова закончились, печь не тополи, в доме было прохладно, если не сказать большего и похоже хозяйка одела на себя все свои тёплые вещи, утеплившись по максимуму. Чёрное затёртое на рукавах до блеска пальто, в купе с шерстяным платком на голове оттеняли мертвецкую белизну кожи, и гостю вдруг показалось, что он смотрит в лицо покойницы. – Я сам дома обогреватель включаю, да и в офисе тоже. Да и зачем Вас убивать? Тем более мне? Смерть неизбежна, рано или поздно Вы умрёте, и дом отойдёт нам, без всякого смертоубийства. Хотя живите, конечно, до ста лет, – пытаясь исправить свою бестактность, добавил молодой человек, на что хозяйка обиженно проворчала:

– Сто уже было, – она сидела на кровати, скрестив руки на груди, и походила на нахохлившуюся чёрную птицу.

– Не говорите ерунды – я видел Вашу метрику. Вы тридцать второго года рождения, года Вам идут в феврале, а это значит что Вам не полные восемьдесят три года.

– Документы сгорели в войну, вместе со всем имуществом, когда город бомбили. Мне выдали новые, напутав с датой рождения. Я всегда выглядела моложе своих лет, – кокетливо вставила женщина, протягивая тонкую узловатую руку, покрытую старческими пятнами лентиго к живительному теплу обогревателя. Не успевшая промёрзнуть комната стала нагреваться и настроение Клавдии Ильиничны, как барометр стало склоняться от былой подозрительности к вполне дружественной благожелательности.

– Я смотрел в документах, родственников у Вас совсем не осталось. Как же вы живёте одна?

– Все умерли, все, – скорбно ответила старуха, разглаживая пальто на колене. – Так вот я и живу, одна за всех.

– Вы это, наберите в таз воды и поставьте где-то рядом – чтобы кислород не сгорал, а я Вам к вечеру ещё дров принесу, на всякий случай, – посчитав миссию выполненной, Андрей пошёл на выход, а хозяйка крикнула ему вслед:

– Только не забудь! Не люблю я эти обогреватели.

***

Поставленный на семь часов будильник включил радио, и первое что услышал Андрей, просыпаясь, был будничный трёп начинавшего утренний эфир ди-джея:

– Добрейшего всем утречка пятницы тринадцатого! Надеюсь, не смотря на мрачную нумерологию этот день, принесёт лишь позитивные эмоции в канун Старого Нового года! А с вами на волнах радио «Максималист» по-прежнему я, ди-джей Глеб Новосельцев. Классное утреннее настроение и классная музыка на волнах нашего самого лучшего в мире радио. Только одному мне кажутся эти первые две недели года, какими то странными? Словно Алиса в зазеркалье мы проживаем их повторно. Это время мистики, сбывающихся предсказаний и надежд, – трепался Новосельцев, отрабатывая свой диджейский хлеб. Андрей поднялся с кровати, показав чахлый бицепс отражению в зеркале шкафа. На самом деле фамилия ди-джея была Курочкин, но она не звучала, и ему пришлось взять псевдоним. Борисов был городом маленьким и люди, более-менее что-то из себя представлявшие в нём оказывались на виду.

Стряхнув нападавший за ночь снег со своих бежевых «Жигулей» четырнадцатой модели Шамко поехал на работу, увидев суету вокруг жилища старухи. От дома только что отъехала «Скорая», за ней машина следственного комитета, а сам он словно место преступления был огорожен сигнальной лентой.

– Что стряслось-то? – тревожно спросил он курившего возле «УАЗа» участкового, с которым был в приятельских отношениях ещё со времён своей службы в полиции. – У бабки сердце прихватило?

– Нет больше твоей бабки, – швырнув окурок в прихваченный за ночь льдом грязный снег, ответил участковый, ёжась в форменной куртке от порыва ледяного ветра. Здесь, в ровной как ладонь степи ветер мог дуть в одном направлении днями и неделями, и укрыться от него было практически невозможно. – Оттоптала землю. Ох и рисковый ты Андрюха.

– В смысле? – не понимая спросил Шамко и приятель ответил беззлобно:

– Да ты ей вчера обогреватель самодельный подарил, а ночью она угорела. И вроде, как и ты ни причём, и дом её теперь вам достанется.

– Но не мне же! Ты что думаешь это я её?!

– А чего теперь думать? Решили что смерть её не криминальная, так что спи спокойно. Дело даже не открывали. Охранники со стройки гарь учуяли, бабку вытащили, только она уже мёртвая была – гарью задохнулась. Огонь водой сами залили, пожарку даже не вызывали, хотя те всё равно потом приехали.

– Привет, – поздоровался с ним, выходя из дома, старший участковый этого района Ефим Каплин, держа под мышкой изрядно потёртую кожаную папку, которая как кепка Лужкова стала его неотъемлемой частью. Закрыв дверь, он запер её на замок и, сорвав сигнальную ленту, протянул Андрею ключ:

– Держи, – участковый сел за руль, скользнув по нему взглядом, в котором была лишь усталость начавшегося ни свет, ни заря утра и, посигналив, уехал, а Шамко вновь открыв дверь, вошёл внутрь, ощутив в успевшем остыть помещении, влажный запах гари горевших досок, которым теперь буквально сочился этот дом. Оставив дверь открытой, он осторожно вошёл, внутрь ожидая увидеть выгоревшую дотла комнату, но к его удивлению прогорел лишь небольшой круг в полу под обогревателем, который следственная группа забрала на экспертизу.

Старуху было жаль. Не смотря на склочный характер и явное помутнение рассудка, он успел к ней привыкнуть, как к неотъемлемой части этого дома, без которого в нём стало вдруг по-настоящему пусто. Присев на кровать, на которой ещё вчера вот так же сидела хозяйка, он смотрел на почти идеально круглую дыру в полу. Думая о том, смог ли бы он холоднокровно подстроить её смерть, получить за это даже не процент со сделки, а копеечную премию и жить дальше, как ни в чём не бывало? Так ничего для себя и, не решив, он поднялся и вышел на улицу.

Машину он купил ещё пять лет назад. Рестайлинговая версия «ВАЗ 2109» была проста и неприхотлива в обслуживании, но в душе Андрей мечтал о чём-то более серьёзном, напоминающем благородно сверкавший на солнце лаком чёрный японский внедорожник Выборского, и был согласен даже на точную его копию. Повернув на недавно торжественно открытый и ещё недоделанный до конца мост над раньше всегда собиравшей пробки дорожной развязкой у автовокзала, он встал в левый ряд, собираясь уйти на съезд и дальше почти по прямой уже ехать к своему дому. Как вдруг явно потерявший управление «КАМАЗ», разгоняясь на начинающемся спуске, ударил его в жалобно треснувшее стекло багажника и словно таран стал вести впереди себя к ограждению. Набравшая ход машина врезалась в бетонный столб; едва не разбив об него голову, Шамко вылетел сквозь лобовое стекло прямо на нацеленный ему в грудь толстый железный прут. В последний момент он успел увернуться и арматура, едва не пронзив его, прошла впритык с рёбрами, содрав кожу. Андрей повис на проткнутой куртке, которую так берёг, но думал сейчас не об этом. Вначале его «Лада», а затем и толкающий её десятитонник, пробив ограждение, вывалились с моста в пятиметровую пропасть. Оглушённый ударом о столб водитель, разбивший голову об лобовое стекло успел выскочить в последний момент и теперь с ужасом смотрел на кувыркающиеся внизу машины.

Прут сгибался, угрожая сбросить его вниз, и он, сдирая кожу о металл, судорожно вцепился в рифлёную сталь. КАМАЗист, бегая взад-вперёд у провала достав телефон кому-то звонил, и Андрей надеялся, что скоро здесь будет вся «королевская рать» и его, наконец, снимут с этой дыбы. Первыми на удивление быстро появились «ГАИшники», а потом, завывая сиреной на мост влетела «Скорая» и выскочивший врач, оценивающе глядя на искорёженные автомобили делово спросил кому-то звонившего капитана:

– Сколько трупов?

– Ни одного. Один вон висит, а второй где-то тут ходит.

– Я здесь, – тут же напомнил о себе водитель «КАМАЗа» сказав доктору: – У меня сотрясение.

Но пошёл почему-то не к нему, а к инспектору:

–Слушай, капитан, я не знаю что произошло. Все ТО прошёл и только что всё было нормально, а как въехал на мост, что-то случилось. Тормоза отказали, и машина словно бросилась за этим «Жигулём».

– В суде это будешь объяснять, –убирая в карман трубку, сухо ответил «ГАИшник», направляясь к стоящему возле «УАЗа» напарнику.

– А можно как-то без суда?

– Ты что издеваешься? У тебя «КАМАЗ» без тормозов, две машины всмятку. Как ты это себе представляешь?

– Да были же тормоза, были. Только что были, – запричитал водитель, трогая огромную шишку, вздувшуюся буквально за мгновения на его лбу.

Про Андрея, все словно забыли, и он висел огромной уродливой ёлочной игрушкой над разбитыми машинами и люди, осторожно проезжая мимо изумлённо щёлкали его объективами камер. Но вот приехала «аварийка» и его, наконец, сняли с едва не проткнувшей грудь арматуры. Доктор уложил его на каталку, деловито задвинул в «Скорую», мотор взревел, завыла сирена и, отвечая на вопросы о своём самочувствии, Шамко понёсся в Первую городскую.

Весь оставшийся день он провёл то в больнице, сдавая анализы и проходя рентген, а потом его повезли в Полицию, где он в десятый раз обстоятельно рассказал о случившемся. Выйдя на остановке, он медленно шёл по улице к своему дому, видя оживление прохожих явно собиравшихся отмечать Старый Новый год. В детстве в их доме в этот день вновь накрывали стол, хотя и не столь шикарный как тридцать первого, ждали полночи, пили шампанское, ели оливье и…ложились спать, ведь утром, как правило, родителям нужно было идти на работу.

Он жил один и единственное кто, возможно, был рад его возвращение, это аквариумные рыбки, толстолобики, меченосцы и гуппи. Хотя в этом как раз Андрюха мог и ошибиться. Аквариум остался от предыдущего квартиранта, хозяйка хотела его выбросить, но Шамко решил рыбок оставить и теперь по утрам сыпал в воду корм, раз в неделю меняя её на новую. За всей этой нервотрёпкой он совсем забыл о старухе, её смерть отошла на второй план после потери машины. Тачку было жаль, она не была застрахована, Андрей был аккуратным водителем и думал, что вот ещё немного, и он возьмёт себе, что-то посолидней. Его вины в аварии не было и через суд, пожалуй, можно было возместить ущерб, как-никак всё же он был почти юрист, тем более рассчитывал на помощь Андрея Юрьевича.

Бросив в мусорное ведро сорванный листок календаря, Шамко пошёл спать, слыша как за окном, взрываются петарды и редкие фейервеки. Он не думал что уже так поздно, хотя рано вставать завтра было не нужно. Как едва не расставшемуся с жизнью Выборский дал ему до понедельника выходной, да собственно и делать то было больше нечего, раз проблема со старухой решилась сама собой. Это немного тревожило, но он надеялся, что Андрей Юрьевич какую-то работу ему подыщет. К тому же юрист выбил для него небольшую премию, которой вряд ли хватит на новую машину, но это всё же лучше чем вообще ничего, нужно только завтра будет зайти на стройку и забрать конверт у прораба.

***
1 2 >>
На страницу:
1 из 2

Другие электронные книги автора Георгий Юров

Другие аудиокниги автора Георгий Юров