Течет река Мойка… От Фонтанки до Невского проспекта

Против большого птичника устроен еще, в виде водопада, красиво вызолоченный мраморный фонтан, украшенный многими позолоченными сосудами. Это место (где находится также и оранжерея), бесспорно, одно из лучших в саду. Все оно обсажено кустарником и окружено решеткой…

Далее отсюда, вправо, стоит большая сплетенная из стальной проволоки клетка с круглым верхом, наполненная всякого рода маленькими птицами, которые целыми группами летают и садятся на посаженные внутри ее деревца…

Кроме того, в этом саду находится приятная рощица и устроено еще несколько фонтанов. Одним словом, там есть все, чего только можно желать для увеселительного сада…»

Не менее восторженно отзывался в XVIII столетии о петровском Летнем саде прогрессивный государственный и церковный деятель, сподвижник Петра I Феофан Прокопович: «…дом царский на брезе полуденном Невы, при самом ея на помянутые струи разделении построенный, и при нем вертоград образцом италианским насаженный, с прекрасными архитектурными гульбищами и холодниками, дивную являет красоту и пловущих по реке увеселяет».

Кстати, упомянутая камер-юнкером Берхгольцом Венера, при которой по распряжению Петра I постоянно пребывал для охраны вооруженный гвардеец, действительно не почиталась большинством россиян XVIII столетия. Они даже прозвали ее «Срамной девкой» или «Белой дьяволицей» и в отсутствие охраны могли наплевать на мрамор или даже повредить ее.

Прошли столетия, и оказалось, что добропорядочные советские граждане, передовики производства и строители нового общества продолжали традиционное негативное российское отношение к обнаженной античной скульптуре. После социалистической революции Венера стала всенародным объектом обозрения в Эрмитаже. Однако возмущение революционных пролетарских масс оказалось настолько высоким, что власти Петрограда вынуждены были установить около древнего экспоната специальный вооруженный пост охраны. В двадцатых годах прошлого столетия ее в отличие от петровских времен охранял не гвардеец Преображенского полка, а революционный матрос с маузером и трехлинейной винтовкой.

Летний дворец Петра I

Знаток городского фольклора Н.А. Синдаловский писал, что периодически для наведения революционного порядка балтийский матрос вскакивал с табурета и грозно восклицал в адрес возмущавшихся пролетариев: «А ну! Кто руки у бабы обломал? Ноги повыдергиваю!»

Практически одновременно с закладкой Летнего сада началось и строительство Летнего дворца Петра I. Историк Петербурга М.И. Пыляев в своей книге «Старый Петербург» приводит текст указа Петра I о постройке своей летней резиденции: «На Летнем дворце в палатах штукатурную работу делать вновь между окнами верхними и нижними, как баудиректор даст: фреджи делать так, как начата лестница, которую в сенях сделать столярную работу, дубом, как шар; круглую лестницу, что на переходе, сделать голландским манером, с перилами из дуба же; в поварне выкласть плитками стены и на верху сделать другую поварню и также плитками выкласть; железо, которое в поставках, медью окрыть; в огороде сделать грот с погребами и ватер-кунтом, о чем пропорцию взять у баудиректора, о котором ему приказали; оранжереи отделать по тексту, каков даст он же, баудиректор». В углу текста указа рукою государя начертана резолюция: «Чтоб сделать нынешним летом».

Летний дворец Петра I возвели на месте усадебного здания шведского майора Конау. В походном журнале царя имеется запись, датированная 18 августа 1710 года: «В Петербурге, на Летнем дворе… почали бить сваи под каменное здание» – Летний дворец Петра I, единственное сооружение, сохранившееся в саду до наших дней из построек начала XVIII столетия. Каменный летний дом для императора проектировал и строил швейцарец Доменико Трезини, приехавший в новую столицу в год ее основания. Это он возвел Петропавловский собор, здание Двенадцати коллегий на Васильевском острове и многие другие первые столичные строения, к сожалению, не сохраненные нашими предками.

В отличие от дворцовых построек монархов Западной Европы, возведенных в регулярных парках, дворцовое здание русского царя не занимало подобающее императору центральное место и не являлось композиционным средоточием Летнего сада. По распоряжению Петра I архитектор Трезини возвел дворец в северо-восточной части обширного сада. При этом здание с трех сторон окружала вода: с севера Нева, с востока Фонтанка, а с юга искусственно вырытый водоем, так называемый «гаванец», или «ковш», в который с реки Фонтанки к парадному входу дворца могли входить и причаливать небольшие речные суда. Своей западной стороной Летний дворец выходил в сад, и из его окон открывалась панорама зеленого «парадиза».

По существу небольшой царский Летний дворец сразу же строился не как представительное парадное здание, а как приватное уединенное место отдыха и личных занятий монарха и его семьи. В нем Петр I со своим семейством жил каждое лето, вплоть до своей кончины в 1725 году.

Находясь в отъезде, император постоянно интересовался ходом и результатами строительства своего Летнего дворца. Непосредственная близость строительной площадки от солидных водоемов, естественно, вносила свои сложности в реализацию установленных царем плановых сроков. Александр Меншиков с беспокойством сообщал Петру в письмах «…под Ваши полаты из фундамента воду выливают, для чего нарочно из Москвы свою машину я привести велел, однако по сие время вылить не могут». С большими трудностями давались работы по укреплению берегов и сооружению подпорных стенок с восточной и южной сторон дворца и попытки установки прочных причалов. И все же к следующей весне стройку сумели завершить. В петровском Журнале появилась короткая запись царского секретаря: «Господин Шаутбенахт перешол в Летний дом 17 апреля 1712 года».

Кстати, достаточно эффективные средства борьбы строителей с подземными водами были обнаружены во время ремонтных работ, проводившихся на территории Летнего дворца в 1928 году. Ленинградский архитектор П. Сотов отмечал в своей докладной записке: «Разобрана гранитная набережная, возведенная Фельтеном, после чего обнаружена, по всей вероятности, прежняя набережная дворца из песочного известкового камня. Эта кладка сливается с плоскостью дворцовой стены, причем ниже ее цоколя идут сначала ряды кирпичной кладки, высотою около метра, а затем ряды известняка…»

Своей довольно несложной архитектурой и отделкой новостройка напоминала большинство ранних столичных особняков именитых лиц города, построенных тогда на строгий голландский манер, с высокой четырехскатной крышей и рустовкой углов фасада. Однако при всей кажущейся скромности в ней присутствовала особая изысканность, праздничность и легкость. Летний дворец, окрашенный в светло-желтый цвет, с многочисленными застекленными окнами, с узким фризом из дубовых веток и сказочными мифологическими рельефами, выглядел всегда изящно и празднично. Медные водостоки на углах его крыши в виде крылатых дракончиков не только оживляли фасад дворца, но и, безусловно, украшали его.

На кровле царской летней резиденции в 1714 году установили первый столичный флюгер особой конструкции, показывавший не только направление ветра, но и его силу, измеряемую по отклонению от вертикали под давлением ветрового потока металлической пластинки. Флюгер механически связывался с особым прибором внутри здания, регистрирующим показания направления и силы ветра. Прибор был заказан Петром I в Дрездене у придворного механика прусского курфюрста. Флюгер украшало золоченое изображение Георгия Победоносца, поражающего копьем змея. Он всегда поворачивался так, что всадник постоянно оказывался «скачущим по ветру».

Один из фасадных барельефов Летнего дворца, посвященных событиям Северной войны

Верной поклонницей «парадиза» Петра Великого и его Летнего дворца во все времена оставалась Анна Ахматова. В самые тяжелые годы своей жизни она с тоской вспоминала волшебную музыку старого сада и золотой образ Георгия Победоносца на кровле Летнего дворца. Однажды, работая над очередными стихами, вошедшими в ее «Поэму без героя», Ахматова напишет:

…В Летнем тонко пела флюгарка
И серебряный месяц ярко
Над серебряным веком плыл.

Вместе с золотым флюгером размещенные на стенах Летнего дворца рельефы с образами древних античных мифов придавали зданию особые торжественность и строгость.

Самый большой и пышный рельеф над входом во дворец изображал восседающую среди мортир, пушек, неприятельских поверженных знамен и иных трофеев богиню войны и мудрости, покровительницу наук и законов – Минерву. Два Амура до сих пор поддерживают над ней царскую корону, олицетворяющую военную мощь и победы России.

Плафон «Триумф Минервы» в кабинете Летнего дворца Петра I

В первом этаже здания, над его окнами, были также укреплены многочисленные барельефы, прославляющие Россию и ее подвиги на суше и в море. Во дворце на каждом этаже зодчий Трезини разместил по семь небольших комнат и две поварни. На обоих этажах все покои расположены одинаково – анфиладой. Обращает на себя внимание отделка помещений редкими породами дерева и уникальными изразцами. Большую историческую и художественную ценность представляют живописные полотна дворца, редкие элементы прикладного искусства и мебель.

Зеленый кабинет императора в Летнем дворце

Покои Петра I находились в нижнем этаже, а на втором располагались Екатерина I и дети. Первая комната на первом этаже от передней направо считалась приемной императора. Рядом с приемной находилась большая комната – «Ассамблея», в которой проходили знаменитые вечерние ассамблеи.

Тронный зал Летнего дворца

Анфилада помещений второго этажа Летнего дворца

Во втором этаже располагались приемная императрицы, тронный зал и кухня с русской печью, в которой Екатерина Алексеевна сама регулярно пекла своему супругу его любимые пироги.

Во дворце появилась и первая система канализации. Помои из кухни и сливные воды из туалетов удалялись по трубам в Фонтанку. Вода в здание подавалась по трубам насосами.

Подсобных помещений, кроме поварен, во дворце не было, поскольку вдоль Фонтанки одновременно с Летним дворцом тогда же построили двухэтажные каменные палаты, соединенные с летним домом царя крытой каменной галерей. В соответствии с их планом они практически являлись копией дворца: строгое геометрическое анфиладное расположение комнат, полная аналогия планировки второго этажа царского дворца. Новое здание оказалось по площади в три раза больше, чем дворец, и имело название «Людские покои». В нем жили люди, обслуживающие царский двор. Однако архивные находки 60–70-х годов прошлого столетия (О.Н. Кузнецова и др.) позволили уточнить истинное служебное назначение этого здания. Как явствовало из описи, в нем, оказывается, располагалась канцелярия кабинет-секретаря А. Макарова, здесь обитал князь Федор Прозоровский, ведавший имуществом Екатерины I, размещались караульные солдаты, стрелки, матросы, столяр, портные, голландский часовщик и т. п. В некоторых комнатах хранились привезенные из-за границы ящики «с голландскими картинами» и изразцами, с китайской посудой, «с кроватями и к ним уборы», судовыми припасами, «с платьями государыни». О.Н. Кузнецова отмечает, что «наряду с этим из описи видно, что по характеру использования некоторые комнаты были фактически дворцовыми, как и одноэтажная галерея, соединявшая „покои“». Например, упоминается большой зал, где находился Янтарный кабинет – подарок Фридриха, короля прусского, Петру I. Большая уникальная коллекция янтаря была одной из диковинок, и, видимо, ее часто показывали гостям. Одну из комнат занимали «раритеты». В описи не говорится, какие именно редкости, однако надо полагать, что речь шла об анатомической коллекции Рюйша, крупнейшего голландского анатома, собравшего в течение всей своей жизни свыше 800 препаратов. Эту коллекцию Петр приобрел во время заграничной поездки в 1717 году…

Но главное, что стало известно из описи, – это место нахождения библиотеки Петра I. До сих пор знали, что она размещалась на «летнем дворе», но где именно, оставалось загадкой, так как ни одно из помещений дворца не могло вместить столь обширное собрание книг. Благодаря описи, о которой говорилось выше, и сохранившейся в архиве «подрядной» столяра Семенова, удалось установить, что для библиотеки царя, оказывается, было отведено три комнаты верхнего этажа.

По приказу Петра для библиотеки в мастерской столяра Семенова изготовили специальные шкафы разных размеров и форм. Здесь были шкафы с застекленными и глухими дверцами, угловые и стенные, для больших и маленьких книг. Посреди самой вместительной комнаты стоял длинный, в полторы сажени, стол с ящиками для хранения старинных планов и чертежей.

Библиотека Петра насчитывала более 2000 уникальных томов. Из людских покоев книги впоследствии перевезли в палаты Кикина – так создавалась первая в России общественная библиотека, от которой ведет свое начала нынешняя Библиотека Академии наук.

Интересно, что Галерея, соединившая «Людские покои» с дворцом, также состояла из отдельных обустроенных жилых комнат, следующих друг за другом. Оказывается, летом в них проживали дочери Петра и Екатерины – Анна и Елизавета и даже дети царевича Алексея – Петр и Наталья. Позже в помещениях Галереи жил Петр II и располагался архив придворной конторы.

В 1721–1726 годах на территории Первого Летнего сада, на углу берега Невы и Лебяжьей канавки, напротив Летнего дворца Петра I, построили Летний дворец Екатерины I, называемый «Новые палаты». Его начал проектировать зодчий Доменико Трезини, а завершил проект и осуществил строительство здания М.Г. Земцов. Полагают, что основной план постройки составлял сам Петр I.

Правда, вторая супруга русского императора – Екатерина I – прожила в новом палаццо всего один год, ибо в 1727 году скончалась. Однако новый дворец все же стал интересным историческим объектом Летнего сада в связи с тем, что к нему пристроили «Зал славных торжеств». В 1725 году императорский дом готовился к торжественной церемонии бракосочетания старшей дочери русского царя Анны Петровны с герцогом Голштинским. В связи с предстоящими празднествами Петр I незадолго до своей кончины приказал талантливому русскому зодчему М.Г. Земцову «с поспешностью построить „Залу славных торжествований“» – здание дворцового типа, предназначаемое для особо важных государственных случаев. Придворный архитектор возвел его за четыре месяца на подсыпанном берегу Невы, рядом с дворцом императрицы. Свадебная церемония, к сожалению, совпала с драматическим событием в истории России – смертью основателя новой столицы императора Петра Первого. Свадьба Анны Петровны все же состоялась в мае 1725 года, хотя и была омрачена трауром по российскому государю. Единственным торжественным действием в этот день стали залпы из пушек с яхты «Анна», вставшей на якорь напротив «Зала славных торжеств».

М.Г. Земцов построил прекрасный деревянный особняк на каменном фундаменте. Его фасады расчленяли колонны коринфского ордера с гирляндами, имели строгие пропорции и выглядели весьма празднично. Сама «зала» полностью отвечала своему предназначению, была богато декорирована затейливой изящной резьбой, прекрасной художественной росписью работы французского художника Луи Каравака и ценными петровскими шпалерами.

Кроме роскошной «залы» зодчий предусмотрел в здании четыре уютные комнаты, прекрасно украшенные и обставленные замечательной дворцовой мебелью. Из одной из них можно было подняться по изящной резной дубовой лестнице в так называемый «Фонарь», венчающий высокую крышу, и обозреть прекрасную панораму Невы и Летнего сада.

Парадный вход зодчий украсил не только мраморными скульптурами, но и высоким двухмаршевым крыльцом с пышно отделанной балюстрадой и элегантными цветочными вазами.

Одним из увлечений царя Петра являлось коллекционирование картин крупных мастеров живописи XVII – начала XVIII столетия. Среди приобретенных русским царем полотен находились произведения европейских художников Рубенса, Рембрандта, Ван Дейка, Сальма и иных талантливых живописцев Западной Европы. За год до смерти Петр I задумал сформировать в России коллекцию полотен знаменитых русских художников, прославляющих крупнейшие успехи отечественного оружия, и даже успел официально заказать им несколько тематических произведений. Отрадно отметить, что все заказанные императором картины русские художники не только блестяще выполнили, но и установили в торжественной «зале» построенного зодчим М.Г. Земцовым дворца.

Среди них оказались полотна «Куликовская битва» А.А. Матвеева, «Полтавская баталия» И.И. Никитина и «Гангутское сражение» И. Адольского.

Камер-юнкер Берхгольц не преминул оставить в своем знаменитом дневнике запись о довольно оригинальном посещении этого первого художественного музея в России и собственном впечатлении от этой картинной выставки: «Гуляя по саду, мы посмотрели сквозь окна на картины, находящиеся в галерее, где, оказывается, есть превосходные и драгоценные произведения знаменитейших мастеров».

Однако следует отметить, что Анна Петровна и ее супруг-голштинец сравнительно недолго жили во дворце, ибо вскоре уехали к себе в Голштинию. В начале же правления императрицы Анна Иоанновны, в 1730 году, «Залу славных торжествований» разобрали и перенесли к набережным реки Мойки.

На заднем плане – декоративная порфировая ваза и Михайловский замок

После столь поспешного демонтажа и сборки творения зодчего Земцова облик этого замечательного архитектурного ансамбля Летнего сада потерял свой первоначальный величественный вид, а его прежние богато оформленные интерьеры поблекли, утратив царственное великолепие. В заключение этой весьма драматической истории одного из архитектурных шедевров талантливого российского зодчего М.Г. Земцова уместно упомянуть, что на месте снесенной «Залы славных торжествований» Анна Иоанновна распорядилась построить для себя одноэтажный деревянный дворец в 28 комнат и одного большого парадного зала. Императрица наказала зодчему Ф.Б. Растрелли не только срочно спроектировать главный фасад дворцового здания и обратить его к Неве, но и обязательно предусмотреть, чтобы площадка и ступеньки его крыльца выполняли функцию причала для парадных императорских яхт и иных речных судов. Здание возвели в невиданно короткие сроки, всего за два месяца.

В 1747 году по повелению новой императрицы Елизаветы Петровны дворец племянницы Петра I и курляндской герцогини разобрали и срочно перевезли в Екатерингоф.

Пройдя период своего наивысшего расцвета, Летний сад постепенно терял свою пышность и изменял первоначальный облик. Летняя царская резиденция Петра I существовала в саду примерно до середины XVIII столетия. Позже здание приспособили под правительственные дачи императорских сановников, пребывание коих там и последующие ремонтные работы дворца заканчивались, как правило, «отдельными исключениями» его первоначального облика.

Русский историк М.И. Пыляев в своем «Старом Петербурге» отмечает, что Летний дворец в царствование императора Александра I в летнее время служил в качестве жилища в 1815 году военному министру князю Горчакову, в следующем году в нем жил бывший министр юстиции князь Лобанов-Ростовский, в 1822 году – военный генерал, губернатор, граф Милорадович, а после него – министр финансов граф Канкрин.

В саду теперь властвовал «пейзажный стиль», значительно менявший общий вид детища Петра Великого. Деревья не подстригались, исчезали по указу новых правителей живые изгороди, некоторые породы деревьев и кустарников. Закрывались оранжереи, исчезали фонтаны. Кроны оставшихся деревьев буйно разрастались, парадные аллеи затенялись.