Сказки полнолуния. Сборник новелл

– Что же ты не стреляешь, Нолти? Почему молчит твой револьвер? – закричал незнакомец сквозь щели в стене, находясь очень близко к Джиму.

Последние сомнения исчезли у Джима Нолти относительно этого голоса. Это житель Бересфорда, с которым ему совершенно точно не раз приходилось беседовать. Ему был знаком этот чуть хрипловатый голос. Но кому он принадлежит? К своему удивлению, Джим никак не мог припомнить, у кого именно был такой голос.

– Ты не узнаешь меня, Джим Нолти? – надрывался таинственный ночной гость. Этот любитель ловушек и западней злобно потешался над Джимом. Его смех перекрывал завывания ветра.

И тут Джим вспомнил. Поразительно, но он совсем недавно разговаривал с человеком, который сейчас угрожал ему. Это был Даррен Далтон. Как он мог не узнать его голоса сразу? Должно быть потому, что никогда не обращал на него внимания и не считал полноценным членом общества как любого другого жителя Бересфорда и его окрестностей.

– Даррен, это ты? Ты заманил меня сюда? – спросил Джим в большом волнении, стоя возле стены, недалеко от запертой двери.

Снаружи снова раздался громкий смех, с которым не мог соперничать даже сегодняшний сильный ветер.

– Да, черт возьми, ты наконец узнал меня. Какого дьявола ты так долго не мог понять, кто позвал тебя сюда?

Джим был совершенно потрясен. Он воображал, что сюда его заманил какой-то удивительный насмешник и любитель каверз, решивший, что напугает его странной запиской. Либо настоящий злодей, имевший прямое отношение к тем странным смертям два года назад. Теперь же выходило, что это был вечно пьяный бродяга Даррен, который давно уже стал достопримечательностью в Бересфорде. Как этот глупый и давно спившийся человек мог так тонко заманить Джеймса Нолти в западню, лишив его оружия и возможности легко выйти из ловушки?

– Зачем ты заманил меня сюда? Неужели, чтобы отомстить за то, что я несколько раз отказал тебе в деньгах на выпивку?

Снова за стеной раздался смех, более походивший на смех душевнобольного. И на этот раз, Джим уловил в нем свежие ноты. Эта новая тональность выдавала обиду и разочарование. И действительно, Даррен тут же подтвердил это предположение.

– Ты обманул мои надежды, Нолти. Я никак не думал, что ты так глуп и недогадлив. Мне наплевать на выпивку и твои паршивые пенсы. Неужели ты думаешь, что Джон Бриггс или миссис Доннер умерли только за то, что тоже не одолжили мне денег? Неужели ты и серьезно полагаешь, что ты умрешь сейчас только по этой ничтожной причине?

Джим похолодел. Ему угрожают смертью, пусть и на словах…

К своим двадцати трем годам, Джеймс Энтони Нолти еще ни разу не был в такой переделке, которая могла угрожать его жизни. Он рос в обеспеченной семье судьи, никогда не испытывал недостатка в деньгах, а сейчас, был помощником у лучшего в Бересфорде адвоката. И никаких угроз его жизни никогда не было. Разве что в детстве, соседский мальчишка Крейг, не любивший Джима, несколько раз грозился его убить, да и то в шутку. И вот теперь местный пария, по какой-то неизвестной Джиму причине, заманил его в ловушку и собирается погубить.

Молчание затянулось. Джим, потрясенный, все еще осмысливал услышанное, а его противник больше не высказывался, очевидно наслаждаясь испугом своей жертвы. Наконец, первым отозвался Джим.

– Что ты имеешь против меня, Далтон? Если дело не в деньгах, почему ты точишь на меня зуб? – спросил Нолти, не решившись спросить про Бриггса и миссис Доннер.

Этот вопрос отчего-то разозлил Даррена Далтона. Он несколько раз ударил ногой по двери, и даже не видя его, Джим понял, что тот взбешен.

– Черт побери! Разве не ты, негодяй, всюду, где только можно, преследуешь Бетти Батлер, мою нареченную невесту? – кричал Далтон, срывающимся голосом.

Если бы сейчас в старую мельницу ударила молния и рассекла ее пополам, вероятно и тогда бы Джим бы не так поражен, как после того, что только что услышал.

– Да, да, мою невесту! – продолжал кричать Даррен. – Всякий, кто окажет ей свое внимание, будет убит. Даже если просто посмотрит в ее сторону заинтересованным взглядом, все равно будет убит. Своей жизнью уже поплатились шесть человек из нашего города. Я составил целый список из тех, кто мешает мне и моей невесте Бетти Батлер быть вместе. И ты первый в этом списке.

Далтон перевел дыхание и, прежде чем продолжил свою тираду, снова стал методично бить в дверь ногой, озлобляясь с каждой минутой.

– Да, ты первый в моем списке, потому что живешь по соседству с Бетти и не можешь пройти мимо ее дома, чтобы не посмотреть на ее окна. Ты строишь планы на нее, грязный соблазнитель и именно по этой причине примешь смерть этой ночью.

Удары все продолжали сыпаться на дверь, когда Джим, не веря своим ушам, слушал эти безумные речи. Его рука все яростнее сжимала револьвер, но он все еще пребывал в нерешительности, не понимая, что сейчас следует предпринять. И все-таки, он решил выслушать помешанного Даррена до конца и постараться выведать у него некоторые подробности его злодеяний. Вероятно, потом ему удастся придумать как выбраться отсюда.

– Знаешь ли ты, что миссис Доннер была недостаточно вежлива с моей Бетти? А старик Уильямс? Его исчезновение никто не смог объяснить, но теперь ты узнаешь все. Этот мерзкий старик утонул в болоте, здесь, совсем недалеко от деревни Чедвик. Это я прислал ему записку с приглашением прийти в полночь на эту мельницу. Старый негодяй даже не прочитал ее! Пришлось заманить его на рыбалку в верховьях этой реки, напоить даровым виски и упрятать в мешок. Чедвикские болота приняли его в свое лоно прямо в сером мешочном саване.

Джим Нолти не верил своим ушам. Неужели Далтон причастен к странному исчезновению старого Уильямса?

– За что ты убил его?..

– За совсем небольшую провинность по вашим меркам и невероятную дерзость по моим. Он больно толкнул Бетти три года назад, на ярмарке в нашем Бересфорде. Бедняжка едва не упала, зато я, наблюдавший за ней со стороны, остался на ногах и в трезвом уме.

«Вот это как раз и сомнительно», – подумал Джим, понимая, что сейчас он разговаривает с самым настоящим сумасшедшим, если не сказать, маньяком.

– Я не буду тебе рассказывать, как я расправился с остальными своими жертвами и за что я с ними так поступил. Достаточно того, что я тебе уже сказал. Я добавлю лишь напоследок, что всегда назначал своим противникам свидание в полночь, чтобы на честной дуэли решить, кому жить, а кому умирать. Но никто, ты слышишь, проклятый Нолти, никто не соизволил прийти в указанное место! Поэтому я был вынужден поступать уже по своему усмотрению. Я убивал свои жертвы ловко, тайно и безупречно, чтобы полицейские, мэр нашего города, церковный староста и прочие слизняки, не остановили меня и не упрятали за решетку. И еще, Нолти, еще одна забавная деталь. Все жители Бересфорда принимают меня за пьяницу и бродягу, даже не интересуясь, как я живу. Но я всего лишь изображаю такового. Что стоит прополоскать рот самым дешевым виски, смешанным с дрянным джином, выплюнуть эту гадость, а потом, облившись самым гнусным вином, шататься по улицам, переодевших в рваную одежду? Мне оставалось только бормотать невпопад в разговорах с прохожими и просить денег на выпивку. И все! Никто не мешает мне наблюдать за Бетти и готовиться к свадьбе с ней. Только лишь несколько отбросов из нашего города, кто был непочтителен или неуклюж при встрече с Бетти, заслуженно получили свое. Но все они, ничто по сравнению с тобой, Нолти. Ты мой единственный враг, который достоин смерти уже за то, что просто живешь рядом с Бетти, все остальное, эти твои бессмысленные ухаживания за моей невестой, лишь усугубляет твою вину.

Даррен опять замолчал, переводя дух. Сквозь продуваемую ветрами стену было различимо его тяжелое дыхание. Должно быть, он стоял совсем рядом.

Джим решил, что нужно постараться выиграть время. Если дело действительно обстоит так, как его живописал распоясавшийся Далтон, то нужно продержаться до рассвета, чтобы позвать на помощь проснувшихся жителей деревни Чедвик. Далтон наверняка хорошо вооружен и будет загонять Джима в самый темный угол. Нужно его отвлечь.

– Ты повторяешься, Даррен, – сказал Джим, собираясь с мыслями. – Я уже слышал о том, как я, миссис Доннер, старик Уильямс, Джон Бриггс и другие жители города, помешали твоему сватовству. Но почему ты решил, что Бетти согласиться выйти за тебя замуж и для чего тебе было нужно притворяться бродягой, пьяницей и невежей?

Снаружи раздался громкий смех, переходящий в рычание. Вероятно, эти вопросы крепко рассердили Даррена Далтона.

– Да, ты прав! Ты наконец понял, что я не только не пьяница, но и очень умный человек. Не зря я учился в Оксфорде. Меня очень забавляло притворяться местным оборванцем и дураком, которого все считают лишь пьяницей-попрошайкой. Если бы я был вежлив и учтив, разве бы я смог объяснить свое бесконечное пребывание на улицах города? А ведь я должен был неотступно следовать за Бетти, куда бы она ни шла. Охранять ее покой, когда она дома, беспрестанно кружа по улице, где она живет. Именно поэтому, ты так часто видел меня, а я так часто видел тебя и твою гнусную физиономию. И я видел твои жалкие попытки ухаживать за Бетти. И давно решил тебя убить, но всякий раз оставлял до следующего раза. Теперь, когда про старые смерти или точнее убийства, случившиеся два года назад все позабыли, я понял, что пришел и твой черед. И, прежде чем убить тебя, я объясню тебе, ничтожный Нолти, почему Бетти должна выбрать именно меня…

Тут Далтон прервался, сделал глубокий вдох и, собравшись с силами, закричал еще громче, чем раньше.

…она выберет меня, потому что я самый богатый человек Бересфорда и всего графства!

В который уже раз за эту сумасшедшую ночь Джим испытал потрясение. И хотя слова явно обезумевшего Даррена Далтона могли быть лишь плодом его собственной фантазии, Джим почему-то сразу поверил в эту новость. И это был прекрасный повод потянуть время еще. До рассвета было еще очень далеко, но находясь в запертой мельнице, с разряженным револьвером, и разговаривая через стену со своим пленителем, трудно было придумать что-то другое. Нечто такое, что каким-то образом отдалило бы схватку с окончательно обезумевшим маньяком.

– Ты очень богат? Но откуда? Ты всегда был бедняком, а твой домик на окраине города, больше похож на лачугу…

По ту сторону стены отозвались не сразу. Даррен будто раздумывал, раскрывать ли ему все карты или будет достаточно того, что он уже сказал Джиму. Все же, после некоторого молчания, которое конечно было пленнику на руку, коварный убийца и новоявленный богатей, решил продолжить упиваться своим величием.

– Да, я безумно богат, Нолти. Что-то около семисот тысяч фунтов. Еще два с половиной года назад, я был обыкновенным бедняком, которому, отучившись в университете, не хватало денег, чтобы построить свою карьеру по своему желанию. Но тогда же, мой двоюродный дядя Лейтон Моррис, погиб на охоте. Его завещание сделало именно меня его наследником, но я поклялся, что ни одна живая душа не узнает о моем богатстве. Я буду добиваться руки Бетти, изображая из себя парию, пьяницу и глупца. Если мне это удастся, я раскрою ей тайну своего богатства. Ей, только ей и больше никому!

– Зачем же ты говоришь это мне? Ведь ты нарушаешь свою же клятву…

– Я делаю это по двум причинам, Нолти. Первая… перед смертью, ты должен осознать, как ты низок и ничтожен по сравнению со мной, как мой соперник за руку Бетти. Вторая причина проста и понятна, ты все равно сейчас умрешь и у тебя не будет и малейшей возможности рассказать кому-то мою тайну. И довольно заговаривать мне зубы, пора начать охоту за тобой. Ты умрешь как загнанный зверь, и это будет тоже смерть на охоте, какую принял мой богатый дядюшка Лейтон.

Джим посмотрел на часы, чтобы узнать точное время. Было только два часа ночи, и до рассвета, оставалось больше двух часов. Сейчас его станут загонять наверх, и не будет никакой надежды продержаться до утренней зари. Далтон наверняка хорошо вооружен и этот поединок совсем не будет напоминать дуэль. Дуэлянт с разряженным револьвером, точно заяц, бегущий от своры борзых, слаб и беспомощен.

Раздался грохот резко открывающейся двери, и Джим поспешил на лестницу, чтобы иметь возможность быстро подняться наверх. В ночном сумраке не было видно, кто вошел в дверь, но Джим чувствовал приближение опасности. Внезапно раздался выстрел. Пуля просвистела совсем рядом и вышибла позади Джима кусок деревянной стены. Кажется, это был ружейный выстрел.

«Черт побери, он же метит в фонарь», – с ужасом понял Джим Нолти и быстро открыв фонарь, загасил плясавшее в нем пламя. В это мгновение раздался еще один выстрел. На этот раз пуля задела руку, которая держала уже потушенный фонарь. Джим инстинктивно передернулся и торопливо поднялся еще выше по лестнице. Теперь, чтобы попасть в него, нужно было тоже встать на лестницу. Свободной рукой Джим ощупал рану, и с удовлетворением обнаружил, что пуля лишь надорвала рукав его рубашки, да и то совсем немного.

В это время внизу, Даррен Далтон перезаряжал свое оружие. Джиму стало понятно, что в руках у его преследователя двуствольное ружье. Джим сразу сообразил. Ему нужно постараться увернуться от очередных двух выстрелов, прежде чем, он попробует напасть на Далтона и отнять оружие.

Джим поднялся по лестнице до окна, в которое уже успел посмотреть раньше, когда искал автора записки. Молодой человек не удержался и посмотрел в ночную тьму. В отличие от прошлого раза, со стороны деревни Чедвик он увидел только один маленький огонек в окне. Все остальные вероятно давно погасли. Жители деревни спали и видели сны. Теперь горожанину Бересфорда придется надеяться только на самого себя, или, если повезет, на того, кто не спит и сжигает ценный керосин там, у себя в домике. Но как привлечь его внимание? У Джима были спички, и он мог снова зажечь свой фонарь. Увы, Далтон внизу уже перезарядил свое ружье и наверняка опять будет стрелять. Только тьма поможет скрыть свое присутствие.

– Что же ты не зажжешь свой фонарь, Нолти? Как ты не боишься свернуть себе шею на этой проклятой и забытой богом и дьяволом старой мельнице? Впрочем, я, наверное, утешу тебя тем, что скажу сейчас. Чтобы уравнять наши шансы, я буду с ружьем, но без фонаря, а ты наоборот, с пустым револьвером, зато с фонарем.

Снова безумный смех и такой громкий, что мельница едва не затряслась он его раскатов.

Джим подумал, что это должно быть своеобразное равновесие. Заряженное ружье, против только что погашенного фонаря, который, к тому же, совсем нежелательно было зажигать снова. Впрочем, долго думать у него не было времени, и он стал медленно, стараясь не шуметь, подниматься по лестнице. Это было трудно. Теперь фонарь уже не помогал ему, а здесь, на уровне выше окна, не хватало нескольких ступеней.

В это время, там, в самом низу, Далтон тоже начал свое восхождение. Он не прятался и не скрывал своего присутствия на лестнице, ибо знал, что у Джеймса нет патронов в его револьвере. Ветер снаружи решил взять передышку и на время притих, и потому, грубые и тяжелые шаги Далтона отзывались во тьме, как удары молота.