Сказки полнолуния. Сборник новелл

Джим уже достиг самого верхнего этажа старой мельницы и теперь спешил найти себе убежище. Помещение представляло собой полукруг, поскольку вал, на котором держались лопасти, занимал место от стены до центра чердака. И даже сквозь эту преграду был проход. В самом низу можно было пролезть, если тот, кто намеревался это сделать, не жалел свои брюки. Огромный слой пыли терпеливо ждал, когда его наконец потревожат.

Даррен Далтон не спеша продолжал подниматься наверх, вынужденный идти в полной темноте. Джим все еще сновал по чердаку, пытаясь найти какое-то спасение. Неожиданно он зацепил что-то мягкое, в испуге дернул ногой и, не удержавшись, упал на пол, едва не разбив фонарь.

– Что такое, Нолти? Ты танцуешь там на самом верху, в ожидании, когда придет настоящий ценитель твоих талантов? Что ж, подожди, я приду к тебе, и быть может, мое ружье поможет тебе танцевать особенно изящно.

Джим, в который уже раз удивился, как ловко и складно разговаривает Даррен. Вероятно, он действительно был умным и образованным человеком, долгое время искусно притворявшимся совершенно опустившимся типом.

Настало время определить, что было причиной падения на пол самого Джима, а он все еще думал о разных странностях в характере Далтона. Наконец, Джим понял, что мешалось у него под ногами. Этим предметом оказался кусок веревки, не более трех ярдов длиной. Джим отставил фонарь в сторону и взял в руки находку. Тут ему в голову пришла неожиданная и очень удачная мысль. Возможно, удастся перехитрить Далтона и его двуствольное ружье.

«Веревка и фонарь, какое отличное сочетание для отвлечения маньяка от своей жертвы».

Времени оставалось мало и нужно было очень торопиться, чтобы успеть приготовить сюрприз для Даррена Далтона.

Шаги все приближались. Далтон уже добрался до выломанных в лестнице ступеней, как вдруг, на самом верху, где прятался Джим Нолти, блеснул фонарь. Он горел очень тускло, очевидно это был потайной фонарь, по меньшей мере наполовину скрывавший свой свет. Даррен видел, как тихо фонарь проплывал по помещению, приблизительно на высоте человеческого роста. И Даррен выстрелил в сторону фонаря, туда, где должен был находиться Джим. Раздался страшный крик раненого человека, фонарь затрясся как будто рука, его державшая была сведена судорогой. Тогда Даррен выстрелил еще раз и одновременно с этим, что-то тяжелое, должно быть, человеческое тело упало на пол, вместе с фонарем. Свет тотчас же погас, ибо фонарь был разбит. Даррену пришлось подниматься дальше совсем медленно. Он перешагнул через сломанные ступени и держа наперевес уже разряженное ружье выбрался наконец на чердак. Вокруг все было тихо.

«Наверняка Нолти убит. Он не мог выжить, получив сразу две пули», – подумал Даррен. Он довольно улыбался в темноте, ожидая наткнуться на простреленный труп Джима.

В кромешной тьме, с разряженным уже ружьем, Даррен Далтон стал красться по самому верхнему этажу мельницы, в душе все еще сомневаясь, что Джим Нолти испустил дух. В смерти соперника нужно было убедиться. Шаг, еще шаг, и вот он наткнулся на разбитый фонарь. Теперь нужно было найти мертвеца.

Даррен взял ружье за приклад обеими руками и стал тыкать дулом в пол вокруг фонаря. Странное дело, если не сказать больше! Трупа убитого помощника адвоката из Бересфорда нигде рядом не было. Даррен прошелся еще раз, и снова ничего не обнаружил. Он насторожился… и в эту же минуту, вкрадчивый шепот побеспокоился его где-то совсем рядом:

– Ты не меня ищешь, Даррен?

Тотчас же чьи-то руки крепко схватили ружье и вырвали его одним резким движением из рук охотника на людей. И сразу же, грозное оружие полетело куда-то вниз, сообщая своим падением, что теперь оно приземлилось куда-то в груду обломков из досок, на первом этаже мельницы. Теперь соперники были равны в своем вооружении. Первый удар Джим нанес Даррену кулаком прямо в лоб. Должно быть, Далтон был не совсем готов к такому приветствию в сумраке, поскольку вскрикнул от боли, упал на колени и отчаянно схватился за голову. Джим приблизился к нему, наугад схватил за плечо, потом за ворот и стал трясти, будто намереваясь выбить дух из своего врага. Далтон уже обмяк, когда трепка подошла к концу. Джиму показалось достаточным то, что он сделал. Он отпустил Даррена, но тот неожиданно нашел в себе силы и боднул головой Джима в грудь так, что у того перехватило дыхание. Джим зашатался, стараясь прийти в себя, а в это время на него посыпались удары вдохновленного успехом противника. Удар, еще удар. Потом крепкая пощечина наотмашь, почти наугад. Хлесткие удары продолжали испытывать Джима на прочность, и ему стоило немалых усилий, чтобы собраться с духом и попытаться отвечать Далтону. Сначала он дважды увернулся от ударов Даррена, потом треснул незримого врага по плечу и попал очень удачно. Затем, отбивая очередную серию болезненных тумаков, он ловко отклонился в сторону, и нанес правой ногой удар по ноге Даррена. Тот зашатался так, что Джим даже во тьме уловил его хаотичные взмахи руками в попытке удержать равновесие. Все же, Даррен рухнул со стоном на пол, давая Джиму возможность хоть немного перевести дух. Схватка еще только начиналась.

Вообразите себе двух крепких молодых людей, катающихся по полу, стиснувших зубы и вкладывающих в удары по врагу всю свою ненависть и отчаяние. Шум стоял такой, что перебивал порывы стихающего ветра и вполне возможно, мог разбудить кого-то из деревни Чедвик, если бы ее жители не были так равнодушны и глухи, к чужим делам.

– Ты не выйдешь из этой мельницы живым, Нолти, – прошипел Даррен, навалившись всем телом на своего противника и пытаясь сдавить ему шею. Ему почти удалось это сделать, и Джиму пришлось нелегко. Дыхание его затруднилось, и, чувствуя, что он теряет силы, Джим резким движение оторвал от себя Далтона и сбросил его в сторону. Для верности, Джим нанес сильный удар в бок Даррена и совсем обессиленный уронил голову на пол. Сейчас он ощущал такой невероятный упадок сил, будто всю эту ночь, перетаскивал мешки с этой самой мельницы, и никто не помогал ему в этом. Где-то совсем рядом, отброшенный ударом Джима лежал Даррен Далтон. Его тяжелое дыхание выдавало крайнюю степень усталости и, если бы не поразительная ненависть, питаемая ревностью, вероятно, он оставил бы своего соперника в покое. Но Даррен не был таким. Его одержимость била ключом и заставляла драться даже тогда, когда он был не сильнее своего злейшего врага и мог проиграть. Еще не оправившись от мощного удара в бок, Далтон предпринял попытку задушить Джима. Он навалился на своего соперника сверху и схватил за горло. Ему удалось сдавить шею Джима так, что у того в глазах появились фиолетовые круги. Еще немного и Джим совсем бы потерял возможность сопротивляться, но у него хватило сил оттолкнуть Далтона и несколько раз перекатившись по полу, оказаться рядом с лестницей. Тут было спасение. Ружье больше не угрожало ему, а Даррен Далтон все еще корчился от боли где-то во тьме, на пыльном полу. Нужно было только лишь осторожно приподняться, и бережно ступая в сумраке ночи, преодолеть несколько десятком ступеней. Не забывая, конечно, что там кое-где отсутствовали доски. Джим долго пытался встать и даже уже почти смог это сделать, но, должно быть, эта ночь не была, да и не могла быть простой. Откуда-то сзади вынырнул Далтон и подло толкнув Джима в спину, стал виновником страшного падения помощника адвоката вниз. Джим упал с лестницы, пролетел совсем немного, но каким-то удивительным образом успел схватиться за перила среднего пролета и какое-то время висел в воздухе, пока деревянные опоры окончательно не развалились. Джим Нолти приземлился на большую кучу мусора, состоявшую из рваных мешков для муки, обломков досок и прочего.

На некоторое время на мельнице воцарилась зловещая тишина. Джим не издавал ни звука, ни единого стона, а его победитель, пока еще не успел насладиться своим триумфом. Сначала Даррен поднялся на ноги, затем подобрался к лестнице, и только убедившись, что дыхания Джима нигде не слышно, разразился громогласным хохотом. В этом смехе было и злорадство палача, одолевшего праведника, и ехидство и осознание собственного величия. Хохот торжествующего злодея.

– Эй, Джимми, как ты себя чувствуешь, дружище? – раздался сверху прерывистый голос Даррена Далтона.

Внизу была полная тишина.

– Нужно ли мне бежать за патронами в деревню Чедвик, чтобы добить тебя или ты уже умер?

Снова вниз тихо и ничто не указывало, что проигравший все еще жив. Тогда Даррен стал медленно спускаться по лестнице, стараясь не провалиться туда, где уже лежал Джим Энтони Нолти. Полуночному убийце очень хотелось увидеть изуродованный труп Джима, но это не означало, что он должен это сделать, ценой своего падения через пропущенную ступеньку.

Наконец, Даррен оказался внизу и пробираясь во мраке сквозь полуразрушенные внутренние перегородки мельницы, пригнувшись, стал искал обезображенное падением тело своего недавнего соперника. Едва Даррен привык к темноте, как внезапно он услышал тихий стон. Этот звук обрадовал и одновременно огорчил его. С одной стороны, Джим остался жив, и это означало, что его необходимо добить. С другой стороны, Джим действительно тяжело ранен и уже не опасен. Даррена переполняло чувство превосходства по отношению к своему недавнему сопернику за сердце Бетти. Он победил его и теперь никто не будет стоять у него на пути, или даже всего лишь бросать влюбленные взгляды на окна дома молодой девушки.

Стоны раздавались все громче, когда Даррен Далтон разыскал наконец, лежавшего на огромной куче мешков своего недруга. Было очень темно и пришлось ощупывать раненое тело руками, чтобы понять, что случилось. Джим лежал на боку и стонал. Кажется, он избежал серьезных переломов, и попросту отделался ушибами, но сейчас, он был без сознания.

Далтон отошел от него и стал искать ружье. Его нигде не было. Впрочем, ружье было разряжено, а других патронов у Даррена не было. Как следовало поступить с Джимом, если он, Даррен, твердо решил его убить?

Он несколько минут бродил в раздумьях, изредка отвлекаясь на не слишком частые стоны Джима. Наконец, Даррен остановился и злобно улыбнулся в кромешной тьме. Он решил, если не удалось сразу ловко и незаметно убить Джима, значит стоит сделать это эффектно и не слишком скрывая свои намерения. Джима следует запереть на мельнице, сбегать за спичками в деревню Чедвик к своему приятелю и, вернувшись, устроить потрясающее зарево. Дабы не быть обнаруженным посторонними, можно будет понаблюдать за горящей мельницей откуда-нибудь издали, например, с соседнего холма.

– Что ж, милый Джим, пылающая мельница будет тебе могилой. Дай только время сбегать за огнем…

Эти слова были произнесены вполголоса. Даррен не смог удержаться, чтобы не посвятить своего соперника в тайну его ближайшего будущего, но сделал это так тихо, будто опасался, что Джим как-то спасется.

Через минуту засов снаружи лязгнул, сообщая о своем твердом намерении быть сообщником Даррена Далтона из Бересфорда. Теперь оставалось лишь подождать приблизительно четверть часа или чуть больше, чтобы мельница начала полыхать, как подожженный стог сена.

А что же Джим? Он все еще стонал в темном закутке, медленно возвращая свое сознание обратно из небытия и ужаса этой ночи. Сначала Джим перевернулся на другой бок, затем открыл глаза, после постарался пошевелить одной рукой, потом другой. Затем дошла очередь и до ног. Все они, хоть и неохотно, но подчинялись своему повелителю. Открытые глаза видели только мрак, поэтому, Джим испугался, что лишился зрения. Только спустя немного времени, когда его глаза привыкли к темноте, он стал с трудом различать очертания нижнего этажа старой мельницы близ деревни Чедвик. Память, на короткое время пропавшая, быстро вернулась к нему. Он даже припомнил, как слышал сквозь небытие шум задвигаемого засова и понял, что Даррен Далтон намерен убить его. Еще одно усилие над собственным разумом и Джим еще раз явственно услышал то, что сказал Даррен относительно будущего пожара на этой мельнице.

И Джим поднялся на ноги. Невероятно, но он сделал это, хотя со времени его жуткого падения прошло не более четверти часа. Вероятно, ему повезло дважды. В первый раз, когда он ухватился за перила лестницы на полпути в бездну и второй, когда упал на кучу пыльных мешков. А его боль и стоны, принятые Далтоном за следствие переломов и травм и были всего лишь последствием шока от падения.

Джим несколько минут разминал свои ноги и руки, стараясь прийти в подходящее для дальнейшей борьбы состояние. Когда это удалось, он немедленно направился к дверям и понял, что здесь не вырваться на свободу.

Что же было делать?

Джим стал перебирать в памяти все, что при нем было. Фонарь… спички… веревка… оброненное Далтоном ружье…

Ружье? Но ведь он, вероятно, нашел его внизу и забрал с собой. А если нет? Что стоило потратить немного времени на поиски далтоновского ружья?

Несколько минут Джим блуждал среди куч мусора стиснув зубы. Боль от падения все еще напоминала о себе, но он решил мужественно терпеть ее ради высокой цели. Он должен спасти Бересфорд от безжалостного маньяка и, самое главное, уберечь Бетти от кошмарного будущего, которое ей уготовано Далтоном.

Джим нашел ружье, и получилось это случайно. Он уже отчаялся разыскать оружие, которое совсем недавно стреляло в него самого, когда, проходя мимо одного из столбов, служащих внутренней опорой для мельницы, он задел ногой что-то твердое и тяжелое. Это и было ружье Далтона. Джим нащупал в кармане брюк спички и поджег одну, чтобы осмотреть ружье. Это было отличное ружье фирмы «Westley Richards». Джим знал толк в таких ружьях. Его отец был охотником и научил своего сына разбираться в оружии. Обладание такой прекрасной двустволкой говорило о том, что Далтон действительно был богат, но тщательно скрывал свое богатство.

Оба ствола, конечно, были пусты и ружье годилось только для того, чтобы отбиваться им как дубиной. Джим оставил его при себе и снова зажег спичку, чтобы посмотреть на часы. Была почти половина четвертого. Поразительно, как быстро пролетело время! Скоро рассвет и кто-то и жителей деревни Чедвик, наверняка выйдет из дома, собираясь по своим делам. Нужно как-то подать знак, чтобы его спасли. Но как? У Джима при себе были только часы, разряженное ружье и спички… Спички! А что, если поджечь мельницу раньше, чем это сделает Далтон? Пылающая мельница заставит жителей деревни прийти Джиму на помощь. Но как не сгореть самому?

И тут Джим вспомнил про веревку, которая осталась на самом верху, где он боролся с Далтоном. И еще, есть окно, в которое удобно пролезть с лестницы.

Через пять минут Джим уже примерял веревку к окну и обнаружил, что ее не к чему привязать. Джим немного подумал и понял, что лучше всего будет привязать конец веревки к середине ружья Далтона и приставить его к окну так, чтобы оно не могло выпасть наружу, а самому спуститься по веревке. Правда ее длина была невелика, всего три ярда, а высота окна не менее восьми ярдов от земли. Однако если спустить веревку вниз, опуститься до самого ее конца и повиснуть, то ноги висевшего будут всего лишь в трех ярдах от мягкой травы, растущей возле мельницы.

Джим подготовил все очень быстро, затем спустился по лестнице к мешкам, на которые недавно упал и взял несколько штук, чтобы поджечь на самом верху. Он очень торопился, чтобы успеть до возвращения Далтона. Конечно, Джим мог уже сейчас сбежать через окно, но что, если его падение будет неудачным? Тогда, с поврежденной ногой он не сможет убежать далеко и Далтон, конечно, убьет его, а потом спрячет внутри мельницы и спалит ее, сам успев скрыться. План Джима был лучше. Он зажжет несколько мешков на самом верху, и дым, проникающий через крышу, будет виден отовсюду. Тогда, он сможет надеяться на чью-либо помощь.

Несколько мешков, разбросанных по всему верхнему этажу, загорелись сначала неохотно, но затем, огонь стал так быстро распространяться по сухому полу мельницы, что Джим поспешил поскорее вернуться к окну, пока огонь не достал до него. Дым уже повалил сквозь дырявую крышу, а Джим в это время медленно и крайне осторожно протискивался через окно. Он ухватился за веревку и стал опускаться вниз, высматривая на траве подходящее место для приземления. Он совсем забыл про Далтона, который мог увидеть его, но. к счастью, бересфордский убийца еще не вернулся из деревни. Джим благополучно спустился до самого конца веревки и, приготовившись, прыгнул на траву. Приземление, как он и опасался, получилось не слишком удачным. Все дело было в том, что Джим не совсем еще оправился от предыдущего падения и был не очень ловок. Все же, ему удалось обойтись без переломов и серьезных травм и только лишь растяжении мышцы стало неприятным следствием прыжка. Джим с трудом поднялся на ноги и при первых лучах зари как можно скорее спустился с холма. Он устроился в ближайших кустах, так как хотел отдохнуть и понаблюдать за дальнейшими действиями Даррена Далтона. Далеко уйти Джим все равно не мог.

Густой белый дым уже построил высокий столб до самого неба, когда на дороге со стороны деревни показался Далтон. Джим очень удачно выбрал место наблюдения и из кустов, при утреннем свете видел все как на ладони. Далтон очень спешил, но к удивлению Джима, не обращал внимания на пожар на мельнице. Огонь пробивался уже через крышу, а Далтон торопливо шел к мельнице, старательно глядя себе под ноги, будто боялся споткнуться. Наконец, он уже был у подножия холма, когда он посмотрел на мельницу и, к своему удивлению, увидел, что она уже горит. Далтон был просто сражен наповал этой новостью. Он пошатнулся, едва не потеряв равновесие, а затем стал взбираться на холм так проворно, что Джиму стало не по себе. Если Даррен Далтон каким-то образом обнаружит его, сбежать он него с поврежденной ногой наверняка не удастся.

Надо сказать, что Джим располагался в кустах правее мельницы, и потому ему хорошо был виден не только вход в ветхое здание, но и окно, через которое он вылез. Пока Далтон бесновался возле дверей, Джим успел посмотреть на окно и убедиться, что веревка, по которой он спустился вниз, не видна. Очевидно, когда он выпустил конец троса из рук, ружье благополучно упало внутрь мельницы, прихватив с собой и веревку. И теперь Далтон, ни за что не догадается, что Джима нет внутри мельницы. Как только безумный Даррен удостоверится, что дверь по-прежнему закрыта, он будет думать, что Джим еще там, в своей темнице.

Так и получилось. Даррен Далтон долго терзал дверь, стараясь проверить, прочно ли ее держит засов. Время от времени бросая беспокойные взгляды на крышу мельницы и беспрестанно ругаясь. Пожар и в самом деле разросся до таких размеров, что это не могло не вызывать серьезных опасений того, кто стоял рядом с ветхим строением. Но, похоже, Далтон думал совсем о другом.

– Нолти! Ты слышишь меня, Нолти? Кто поджег мельницу, Нолти? У тебя был фонарь, значит, были и спички. Зачем ты поджег мельницу? Ты хитришь со мной Нолти? Ты хочешь умереть не от моей руки? Так не пойдет, Нолти!

Этот монолог был произнесен так громко, что Джим не удивился бы, что этот срывающийся от гнева голос был слышен даже в деревне Чедвик. И, странное дело, никто из жителей не спешил сюда, ради тушения пожара или просто из любопытства.

Все, что происходило далее, никак не укладывалось в голове нормального человека. Даррен Далтон, пария из Бересфорда, самый богатый человек окрестностей (по его словам), убийца и маньяк, на счету которого было несколько жизней, вошел внутрь горящей мельницы. Пожар к этому времени распространился по мельнице так стремительно, что она пылала уже вся. Очевидно доски, прогоревшие насквозь там, на самом верху, стали падать вниз и подожгли все, что так хорошо горит. Только лопасти мельницы, все еще не были охвачены огнем.

Итак, Далтон снял засов и решительно вошел в помещение. Джим понял, что этот маньяк страстно желал своими собственными руками убить его и не хотел, чтобы смерть Джима была вызвана другой причиной. В какой-то момент, Джим даже хотел выйти из своего укрытия и попытаться спасти безумца, но не знал, имелось ли при себе у Далтона еще оружие, например, пистолет. Было бы очень глупо и безрассудно, вызволить убийцу из горящего ада, чтобы получить пулю в лоб в благодарность за свое спасение. К тому же, Джим сильно хромал, и те почти сто ярдов, что ему пришлось бы преодолеть до мельницы, отняли бы у него очень много времени. Далтон уже был внутри и не собирался выходить.

Поднявшийся внезапно ветер, еще больше распалил пламя пожара. Мельница полностью покрылась огнем, а горящие лопасти бешено закружились в своем последнем танце. Вся эта круговерть еще больше напомнила ад, и Джим невольно сжался от страха, представляя, что происходит с Дарреном.

Безумный вопль изнутри, очень скоро вернул Джима из оцепенения. Казалось, что голос был многократно усилен эхом, неизвестно откуда взявшимся. Далтон горел заживо, но все еще находил в себе силы звать Джима.

– Нолти, проклятый Нолти! Выходи, негодяй! Я всажу в тебя пулю! Ты не можешь умереть сам! Только я могу убить тебя!