Акива и Рахель. История великой любви

С возвышенности, на которой стояли Акива и Шимон, был виден огромный особняк с цветущим садом и тучное поле, которое пересекала протекающая по нему речка.

* * *

Путники прошли в ворота имения Кальбы Савуа, и Шимон, прихватив сумку с пряностями, направился к огромному особняку, поручив Акиве своего осла. Поравнявшись с деревянным колодцем, стоявшим посреди двора, торговец увидел бегущую ему навстречу молодую девушку, лет двадцати, необыкновенно красивую. Она радушно поприветствовала гостя и поднесла ему кувшин с водой, набранной из колодца. Шимон умылся и, выпив холодной воды, прошел в дом.

Приняв кувшин из рук Шимона, девушка наполнила его еще раз, чтобы, как обычно, напоить осла, но увидев незнакомца подошла к нему.

– Пей, пожалуйста, – протянула она кувшин гостю, – наверное, тебе с господином Шимоном пришлось преодолеть долгий путь.

Акива скромно принял кувшин из рук девушки, внимательно посмотрев в ее карие глаза. Он сразу же влюбился в нее, его одинокое сердце распахнулось ей навстречу.

– Ты пей сколько угодно, а я пойду напою и накормлю осла господина Шимона. Наверное, жажда измучила бедное животное, ослик выглядит усталым, – продолжала девушка.

Набрав очередной кувшин, девушка наполнила водой глубокое корыто и, подведя осла к воде, стала гладить его по шерсти и нежно приговаривать:

– Пей, ослик, ты сегодня много ходил и, наверное, очень устал.

Когда осел осушил корыто, девушка забрала пустой кувшин у Акивы и, вернув его к колодцу, направилась в дом.

Кальба Савуа встретил старого знакомого со всеми почестями и пригласил отобедать. Трапеза прошла в беседах о Иерусалиме и будущем иудеев в родной стране. Кальба Савуа пошел по обыкновению проводить гостя до двери, когда Шимон сказал:

– Я могу обратиться к тебе с просьбой?

– Если у тебя торговля идет не очень хорошо и тебе нужны деньги, буду рад тебе помочь, – с готовностью откликнулся Кальба Савуа. – Вернешь, когда сможешь, а если не сможешь, то мы оба забудем об этом. Ты мне как старший брат.

– Вчера к моему дому подошел человек, и я пригласил его поужинать. Он издалека, и ему нужна работа. Мне хотелось бы помочь ему, но я не знаю как и потому решил обратиться к тебе.

– Ты напугал меня, мой дорогой Шимон, я думал, у тебя произошло что-то серьезное. Приведи его, я дам ему работу, еду и ночлег. Мне нужны помощники и управляющие, которые смогут вести хозяйство. Я один уже ничего не успеваю.

– Да, Кальба Савуа, мы с тобой не молодеем, и нам нужны помощники. Но он не справится со столь ответственной должностью. Думаю, вести хозяйство ему не совсем подойдет. Может, у тебя есть более простая работа?

– Зачем простая? Раз ты просишь, я дам твоему человеку хорошую работу.

– Акива не умеет ни писать, ни читать, и я думаю, ему будет сложно работать твоим помощником.

– Сколько же ему лет?

– Около сорока, он ам-аарец, но он показался мне очень хорошим человеком, несмотря ни на что.

– Сегодня в Иерусалиме редко встретишь человека, который в таком возрасте не умеет читать и писать. Он правоверный иудей, посещает синагогу, знает молитвы, читает благословение после еды? – спросил Кальба Савуа.

– Нет, он говорит, что всю жизнь занимался тяжелым трудом и у него не было времени учиться.

– Что ж, я попрошу своих помощников научить его молитвам… после работы, конечно, – засмеялся Кальба Савуа. – Поголовье скота увеличилось, и мне нужен хороший пастух. Приводи своего Акиву, и мой помощник Эзра покажет ему имение и скот.

– Он пришел со мной и сейчас ожидает у ворот.

– Тогда пусть приступает к своим обязанностям прямо сегодня, – улыбнувшись, произнес Кальба Савуа.

– Благодарю тебя, Кальба Савуа, ты столько делаешь для нашей общины. Будь благословен!

– Я уверен, что, если бы у тебя была возможность, ты поступил бы так же.

– Я простой торговец, но ты, Кальба Савуа, уважаемый человек – цадик[11 - * Слово «цадик» происходит от слова «цедек», что на иврите значит «справедливость»; человек, который стремится жить по законам Торы и помогать ближнему.]. О тебе люди слагают легенды и, наверное, будут говорить даже через тысячу и две тысячи лет как об одном из самых богатых людей Иерусалима.

Шимон сообщил радостную новость Акиве. Тот сердечно поблагодарил своего покровителя и направился вместе с Эзрой, управляющим хозяйством и помощником Кальбы Савуа, знакомиться с хозяйством.

Эзра показал Акиве, как устроено имение, и по поручению Кальбы Савуа отвел ему отдельную комнату в доме, где жили слуги. Также Кальба Савуа положил ему хорошее жалованье и дал даровой стол вместе с другими слугами.

Акиве нравилась работа, он мог в одиночку подолгу пасти у реки скот, за которым должен был присматривать. Он радовался тому, как всё устроилось, и был готов прожить так всю оставшуюся жизнь.

Глава 2. Весенняя гроза

Я принадлежу любимому моему, а любимый мой принадлежит мне; он пасет между лилиями.

(Шир а-Ширим (Песнь песней), 2:16)

Осень выдалась дождливой. Акива по-прежнему пас овец в имении Кальбы Савуа и получал приличное жалованье. Каждое утро он выгонял из загона отару овец и спускался со стадом к пастбищу около реки. Животные мирно паслись, а пастух любовался природой и наблюдал за тем, как течет река.

Акива очень заботился о своем стаде и старался, чтобы животные паслись в хорошем месте, где растет сочная трава. Он оберегал овец от чрезмерного холода, шума и невыносимой жары. В дни, когда гости Кальбы Савуа, желающие пообедать на свежем воздухе, переходили в беседку, с которой открывался прекрасный вид на реку, и подолгу спорили о будущем еврейского народа, Акива перегонял овец в более спокойное место. Пастух считал, что умиротворенные овцы смогут давать больше шерсти, а их мясо будет ароматнее и сочнее. Но в дни, когда та юная девушка в компании служанки подолгу читала в беседке книги, Акива не угонял стадо, он изредка бросал взгляд в ее сторону, чтобы узнать, не смотрит ли она на него. Девушка, увлеченная чтением, не замечала пастуха, а когда ее глаза уставали, она переводила взгляд на реку, на ее блестящие под лучами палящего солнца воды.

По пятницам Акива пригонял овец на пастбище с первыми лучами солнца, чтобы успеть вернуться обратно до наступления темноты. После заката начинался шаббат[12 - * Шаббат (Суббота) – седьмой день недели в иудаизме. По законам Торы в этот день следует воздержаться от работы. Шаббат начинается с вечера пятницы и считается наиболее значительным из еврейских праздников.], а в шаббат в имении Кальбы Савуа иудеи не работали. Иногда Акива по приглашению господина Шимона встречал шаббат в его доме. Пожилые супруги радовались его приходу и радушно встречали гостя.

Акива давно терялся в догадках, кто та прекрасная незнакомка, напоившая его водой, как ее зовут, но ответов на свои вопросы не находил. Боясь вызвать гнев управляющего, Акива молчал и не обращался к нему за разъяснениями.

Иногда, возвращаясь в имение после работы, он направлялся к колодцу в надежде хоть на мгновение увидеть милую девушку. Наполняя кувшин, Акива подносил его к губам, медленно пил из него, стараясь рассмотреть, что происходит вокруг. Иногда ему удавалось увидеть, как девушка развешивает белье вместе со служанкой, кормит лошадей или наполняет кухонными отходами огромное корыто около дверей дома. Она регулярно делала это, чтобы корыто не пустовало и бродячие собаки могли поесть из него. Акиве нравилось наблюдать, как она трудится, но больше всего ему нравилась ее теплая улыбка.

Но в один из дней, наполняя кувшин водой из колодца, Акива услышал громкий лай собак и, обернувшись, увидел, как бездомная собака, прибежавшая к корыту, яростно лаяла на девушку, пытавшуюся, как обычно, наполнить его отходами. Собака, увидев кастрюлю в ее руках и учуяв запах съестного, продолжала лаять на девушку, вынуждая бросить кастрюлю с содержимым на землю.

Акива бросился на помощь, криками пытаясь отогнать озлобленную псину. Собака неохотно отступила, потом решила вернуться и отвоевать кастрюлю. Акива замахнулся на нее кулаком – посоха с ним не было, и собака, прежде чем убежать, укусила его за руку. Девушка бросилась к Акиве, но пастух молча повернулся к ней спиной и ушел.

Она глядела вслед человеку, который быстро удалялся в сторону реки, чтобы промыть рану, здоровой рукой одновременно зажимая кровоточащий покус. Она никогда не видела сразу столько крови и поэтому долго не могла уснуть, думая о пастухе-герое.

Акива, которого по роду его прежних занятий не раз кусали собаки, насекомые и даже змеи, не придал случившемуся особого значения. Он промыл руку водой из реки и, крепко перевязав ее, стал думать о девушке. «Возможно, она дочь служанки, она повсюду сопровождает ее, или родственница Кальбы Савуа», – рассуждал он сам с собой.

Проходил день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Дела в Иудее обстояли все хуже и хуже. Иерусалим был разрушен, жители города с трудом сводили концы с концами. Они исправно платили большие налоги римлянам, чтобы не повторить судьбу других иудеев и не быть угнанными в рабство. Жители пытались воссоздать в Иудее духовную жизнь в отсутствие Храма и сохранить Священное Писание для еврейского народа.

Акива же был далек от всего этого, он не думал ни о Торе, ни о разрушении Храма. Каждый день он выводил овец на пастбище и с волнением ждал встречи с прекрасной незнакомкой.

* * *

Наступающий шаббат Акиве предстояло встретить у Шимона. После обеда он загнал овец и, предупредив управляющего, что сегодня не будет присутствовать на праздничной трапезе, отправился в дом Шимона. У главных ворот он снова встретил знакомую чтицу с прекрасными длинными волосами. Ее шею украшала золотая цепочка, на которой висели три непонятные для Акивы буквы. Он не мог отвести от девушки глаз и едва не ударился головой о ворота. Направляясь в дом господина Шимона, пастух всю дорогу думал о ней.

После сытного ужина господин Шимон прочел благословение, завершающее шаббатную трапезу. Затем он вкратце рассказал Акиве и своей жене Дворе об основных моментах в недельной главе Торы и, после того как все традиции были соблюдены, спросил у гостя:

– Акива, как тебе работается у Кальбы Савуа?

– Спасибо, очень хорошо. У меня еще никогда не было такой работы и такого хорошего заработка. Мне нравится пасти овец и целый день быть на свежем воздухе.