S-T-I-K-S. Ганслер 2

Скрипачка прикатила офисный стул со стоящей на нём микроволновкой. Пока я помог зашвырнуть притащенное, мелкая уже сгоняла и вернулась с двумя волочащимися кухонными стульями. Отвлекать Рею от стрельбы мы не стали, а занялись усилением преграды. Таскали и швыряли.

Было несколько заражённых, которые всё-таки нашли способ пролезть наверх, цепляясь за разрушенные конструкции, но это были единичные ловкачи, которым хватило ума и везения уцепиться за шатающиеся рамы, не выломанные взрывами. Таких было совсем мало, и, не найдя дырок, они поползли к крыше башни. Пока они не представляли опасности. Вначале им предстояло забраться на крышу, а потом ещё спуститься к нам. Плутон с Марсом отлично завалили два прохода, почти наглухо их запечатав, и теперь суетились, заваливая тот, через который мы эвакуировались. Сейчас была понятна вся гениальность корейцев, устроивших взрыв. Огромная толпа заражённых набилась на взорванный этаж, и полезь вся эта орава с разных мест, нас бы наверняка сожрали, а так мы отбивались всего от нескольких тварей, застрявших в узких дырках.

Подошёл Плутон и посмотрел на то, как мы с Алёнушкой таскаем тяжёлые предметы. Рея, стреляя одиночными, ловко выцеливала очередного заражённого, сующегося в дырку после того, как очередную дохлую тварь выдёргивали вниз для дожора, а на её месте появлялась очередная урчащая рожа.

– Сейчас бы копьё, чтобы патроны не переводить, – пошутил Плутон.

– Ага, и коня белого, чтобы с разгона, – подтвердил я.

Аяши ушёл и минут через двадцать вернулся. Как оказалось, у каждой шутки есть реальный прототип. В руках парня было копьё. Хромированный стальной прут длиной метра два с половиной, срезанный наискось с обоих сторон.

– Джампу задачу поставил. Он с какого-то тренажёра скрутил и болгаркой обрезал. Коня не было, – пояснил Плутон.

– А остриё с двух сторон зачем? – уточнил я.

– Если с одной стороны затупится, другой тыкать.

Прут весил немало и был сделан из отличной стали, а с учётом силищи братьев легко пробивал морды заражённых.

– А Марсу сделали?

Мне утвердительно кивнули и, хекнув, успокоили ещё одного заражённого. В нашей баррикаде дырок для копья было предостаточно. Пока Плутон занимался сельским хозяйством, уменьшая поголовье диких животных на нашей делянке, я сходил посмотреть, чем занимается моя супруга.

Вешалка и Камишка заваливали советами Марса, в какую морду лучше колоть. У второго брата-аяши уже было такое же копьё, и он вдохновенно умерщвлял им прущих заражённых, пользуясь щелями между мебелью. Можно было отмечать небольшую победу. Яростный штурм мы перевели в неспешную осаду.

Ещё сутки мы тыкали копьями тварей, которые лезли с разбитого этажа, таскали тяжёлые и корявые предметы, потом сделали слой из мелочёвки вроде ложек, вилок, принтеров, ноутбуков и дизайнерских украшений интерьера, залили всё это бытовой химией, закидали тряпками, а затем ещё сутки таскали запасы воды с обогреваемого этажа под нами. Пролитая водой мебель, тряпки, пышные предметы декора и столовые приборы образовали сплошной монолит, а вылитая предварительно химия совсем отбила желание заражённых грызть ледяную композитную плиту. Твари ещё долго заползали на этаж, но не имея возможности куда-то уползти, успешно жрали друг друга, нередко сваливаясь с высоты, становясь кормом уже внизу. Наблюдение тоже организовал Джамп, найдя в стеновой панели провода и подключив несколько камер видеонаблюдения с этажа, заполненного тварями. К нашей пахнущей хлоркой ледяной глыбе никто даже не подходил. Наступила очередная череда многодневного пьянства и доблестного сидения в осаде.

Глава 4. С гранатой в голове

В этот раз я решил побродить прямо под нашим жилым этажом. Сюда мы спускались только по делам, а мародёрили выше, но там почти всё выгребли, и надо было подниматься совсем высоко. Хотелось поближе и в тепле. Вот моя природная лень сюда и привела. Я рыскал по квартирам в поисках очередного полезного. Зимовка обещала быть долгой, и каждый ресурс, который можно было использовать для отопления, аккуратно собирался. Годилось всё, лишь бы горело и не давало ядовитого нажористого пластикового дыма. Рыбные консервы с маслом, свечи, которые использовались для декора, косметика, ароматические масла, лекарства, духи и просто нормальный деревянный стул оказывались моей добычей. В модном небоскрёбе вещей, пригодных для печки, оказалось не так много. Даже глянцевые журналы горели, давая уйму едкого дыма, а про дизайнерскую мебель и натуральные стеновые панели молчу. Нормализованная смолами древесина горела плохо, зато воняла больше, чем если бы просто топили полиэтиленовыми пакетами. Очень радовали учебники, натуральная косметика и гигантские запасы ароматических масел, которых в каждой ванной были просто астрономические количества.

На фига надо? Наша энергоэффективная экологически чистая электростанция постепенно сдыхала. Из первоначальных сорока киловатт осталось только семь. Панели на крыше одна за другой выходили из строя, а под порывами ветра на морозе ветряк давно сдох, намертво заклинив. Теперь работали только те солнечные батареи, которые мы перетащили в безветренное помещение. Внутри комнаты была такая же температура в минус шестьдесят градусов, и весь небоскрёб давным-давно промёрз, но, не подверженные порывам ветра, эти элементы пока держались. На одну квартиру электричества хватало с лихвой, и даже удалось вновь обогреть коридоры нашего этажа после разгрома от летающей твари, но на сколько этого хватит? Вот мы и таскали, всё, что годилось на растопку, в нашу норку, где во второй квартире смастерили вполне себе нормальную печь из огромной керамической вазы, дополнив дымоходом и заслонкой. Теперь огонь в вазе не ревел, продуваемый сквозняком, а горел, как положено дровяной печи, раскаляя керамические стенки и отдавая тепло помещению. Теперь все, как заправские бобры, тащили дрова со всей округи, ожидая того момента, когда электричество закончится и единственным источником тепла станет огонь.

Этаж под нами, по которому я сейчас бродил, тоже держали тёплым. Температура так себе, градусов пять тепла, дикая влажность, и тут постоянно текла вода. Мы специально поставили сюда тепловентилятор. На этот этаж мы выводили влагу. Про воду я сказал не случайно. Перед началом нашего сидения женщины наполнили ванны в некоторых квартирах, налили воду в декоративные вазы и просто кастрюли, но кто же знал, что нам тут столько сидеть? Когда начался холод, мы получили ещё один источник воды. В помещениях, которые мы обогревали, постоянно скапливался конденсат. Он был на окнах, на стенах, везде. Мы отводили его вниз, не желая терять воду, и именно поэтому тоже держали на этом этаже плюсовую температуру. Корейцы организовали кучу водостоков, отводя текущие капли со стёкол прямо в пол, просверлив дыры в перекрытии на этаж ниже. Капающая с потолка вода прямо по полу стекала на техническую лестницу, где стоял огромный металлический многоугольник. Просто жбан. Для чего он предназначен, не знали даже Ким с Джампом.

Вот туда я и бежал, ориентируясь на звуки музыки. Скрипка пела, грустно и надрывно. Мотнул головой, но продолжал слышать звуки. Алёнушка? Она всё время таскала этот странный музыкальный инструмент с собой. Для чего – не знаю. Я подбежал, ориентируясь на слух, и чуть сам не улетел вниз.

Сооружение было сделано из нержавеющей стали и просто стояло. Мы его превратили в отличный накопитель воды. Высотой штука была метра два с половиной, и размещалось это сооружение на переходе между этажами. Вопреки всем правилам техники безопасности, перил перед ёмкостью не было. Просто идёт пол-лестницы нашего этажа, а затем провал ко дну жбана, почти на три метра вниз, куда стекали ручейки конденсата. Безалаберность, крайне несвойственная корейцам, которые были буквально помешаны на предупреждениях о бытовых опасностях.

Как раз оттуда и шли звуки скрипки. Девочка стояла по пояс в ледяной воде, дрожа всем телом и что-то шепча синими от переохлаждения губами. Наверное, она не могла больше кричать и начала играть, подавая о себе знак. Если кинуть ей верёвку, то она в таком состоянии даже руки разжать не сможет, чтобы скрипку бросить. Ухватить я её не мог – было слишком низко. Как только она меня увидела, слегка улыбнулась, посмотрела взглядом, полным надежды, и силы покинули её тело. Ноги подкосились, и она начала тонуть. Девочка дёргалась и захлёбывалась. Блин! Вот же блин!

Не знаю, откуда взялась идея. Выхватил из разгрузки гранату и тонкую верёвку из рюкзака. Вытащил из-за пазухи карту бомжа, свернул и сунул в кольцо. Я её носил в герметичном пакете, вроде не должна размокнуть. Привязал гранату за запал и кинул вниз. Граната стукнула Алёнушку в лоб, и девочка замерла в той позе, в которой её застал прилетевший между глаз артефакт. Реакция была такая же, как и в прошлый раз, когда я махал картой бомжа у неё перед носом. Немигающий взгляд смотрел сквозь ледяную воду, тело тонуло, а я придерживал гранату на верёвочке, удерживая её у лица девочки. Когда Алёнушка заняла устойчивое положение на дне, я опустил гранату.

– Умничка! Пока так полежи, я сейчас что-нибудь соображу. Главное, никуда не уходи и не уплывай, – скомандовал я и начал думать, что делать дальше.

Идея отлично сработала. Девчонка замерла, перестала биться под водой и захлёбываться. Как и в прошлый раз, когда я показывал карту бомжа, глаза не мигали, движений не было. Вроде как законсервировал.

Бросил оставшийся хвост верёвки на пол, придавил валявшейся рядом железякой, чтобы случайно не сполз в воду. Прочный синтетический трос должен был по идее выдержать килограмм триста, по крайней мере, меня со всей амуницией выдерживал отлично. Удобная штука в походах, если нужно перетащить, подняться, спуститься, связать, а при жизни в небоскрёбе вообще вещь незаменимая, как оказалось, даже в качестве примитивной страховки.

Не зная, сколько скрипачка может пролежать в ледяной воде под стазисом карты бомжа, следующие несколько минут я бегал галопом, пытаясь подыскать что-нибудь подходящее или придумать что-то умное. На глаза попался диковинный подсвечник, выполненный в стиле пиратского якоря-кошки. Заточенные до бритвенной остроты лапы и веретено, покрытое резьбой в виде морских гадов. Скинул свечку и поднял пафосную штуковину. Ого, не дюраль, а реально покрытая декоративной ржавчиной сталь. Попробовал заточку пальцем. Блин, и вправду заточили. Для чего это сделано на предмете интерьера, мне неведомо, остаётся только удивляться, как уборщица не распарывала себе руки, вытирая пыль около этого сооружения. Всё остальное было делом техники. Привязать подсвечник-якорь ко второму концу верёвки и осторожно вытащить девочку из ледяной воды, зацепив за одежду и стараясь удерживать гранату около её лба.

Тащил я её на свой этаж, приложив гранату к голове девчонки, удерживая скрипачку в законсервированном состоянии. В присутствии постороннего волшебного предмета Алёнушка не подавала никаких признаков жизни, не дрожала, не дышала, но я был уверен, что всё продолжится, когда я уберу от её головы карту бомжа.

Перед забеганием на этаж немного сдвинул брови, сделав лицо тревожнее, и начал призывать на помощь окружающих. Все были заняты и меня услышали не сразу, но как только помощь подоспела, я тихо сунул гранату в разгрузку. Алёнушка начала задыхаться и дёргаться. Я занёс её в нашу тёплую квартиру с электрическим подогревом, где её выхватила у меня из рук Рея, перевернула животом вниз, давая воде возможность выйти из лёгких. Все сбегались и включались в суету.

Дружной толпой мы спасали Алёнушку. Рея и супруга довольно умело вытряхивали девчонку, выливая из неё воду, а рядом беспомощно прыгала и размахивала руками Камишка. Уверен, что если бы у Алёнушки была бы вырвана с мясом нога, прострелены оба лёгких, а в позвоночнике торчала индейская стрела, то Камишка отлично обколола бы её обезболивающим, наложила жгуты, шины и остановила кровь с помощью боевых аптечек. Кстати, она всё время с собой такую таскала, а ещё ножницы и жгут на груди, как наши парни с базы. Но в этот раз случай был простой, почти бытовая травма. Девочка всего лишь упала в ёмкость с ледяной водой, проторчала там не пойми сколько и немного утонула, поэтому художница перешла от своей спецназовской медицины к простому размахиванию руками и великому сопереживанию.

Мокрая Алёнушка кричала, билась, выплёвывая из лёгких воду, а затем случайно зацепила рукой нашу временную проводку, разложенную по полу. Электроснабжение делалось в большой спешке, хотя и аккуратно. Всё бы обошлось, но девочку вырвало, залив самопальную переноску небольшой лужей. Скрутки проводов, замотанные скотчем на скорую руку, в лютом холоде для подобной ситуации оказались непригодны. Блевотина отлично проводила ток, а Рея с Вешалкой только успели руки отдёрнуть. Не знаю, сколько у нас там наверху реально осталось киловатт энергии, но все они пошли через небольшое мокрое тело Алёнушки. Её выгнуло, волосы начали сворачиваться, глаза стали белыми блямбами, а по коже пробегали небольшие искорки. Рея ударила ногой по шнуру, отбросив провод от девочки, а у Цефеи белёсым светом засветились кисти рук. Аяши приложила ладони к груди девочки. По удивлённому лицу одарённой было видно, что она ожидала другого эффекта. Цефея повторила светоносное прикладывание, но тело Алёнушки бездвижно лежало посреди натёкших луж, попахивая гарью, и глядело в потолок запёкшимися белками глаз.

Цефея удивлённо и даже испуганно зашептала:

– Почему я её не чувствую? Почему она здесь? А как можно не быть и не умирать? – растерянно задавала вопросы одарённая аяши.

Наверное, Цефея хотела провести какую-то свою чудесную реанимацию очередным недокументированным умением, но что-то пошло не так, и сильно не так.

– Дзям, дзям, дзя… – вбежал в комнату растрёпанный Джамп и замер, рассматривая мёртвую Алёнушку.

Молодой кореец словно чувствовал, где произошла неполадка с электричеством, и прибегал всегда быстро, хотя для обитания выбрал себе квартиру в другом конце коридора. Это были многокомнатные апартаменты, и он жил, обогревая всего одну небольшую комнату-кухню, соорудив себе небольшую печку вроде буржуйки.

Словно давая всем насладиться ситуацией, тело скрипачки немного полежало, а потом начало медленно взлетать, будто кто-то поднимал на руках. На высоте около метра безвольно свисающие руки начало выворачивать, выламывая суставы, напряжённые мышцы разрывались, прорываясь под кожу синюшными кровоподтёками, срастались и увеличивались в объёме. Девочку ломало и выкручивало, позвоночник хрустел и изгибался, кожа рвалась, а на месте разрывов выступали плотные костяные пластины. Всё это происходило на высоте метр-полтора. Тело девочки трансформировалось не пойми во что, росло, превращаясь в груды мышц, роговой брони, клыков и когтей. Откуда бралась вся эта масса, из которой появлялось мясо и кости, было совершенно непонятно.

Руки, ноги и голова девочки уверенно сменились головой и четырьмя лапами зверюги. На этом сходство с животными нашего мира заканчивались. Всё остальное было ни на что не похоже. Если бы я не видел этого своими глазами, то уверено приписал бы такое существо к скульптурам, которые делают в юго-восточной Азии или к мультяшкам родом оттуда же, настолько много мелких и нефункциональных особенностей было на этом могучем теле. В его силе я не сомневался, поэтому пришло время моей цыганочки с выходом.

Пришлось орать, объясняя в двух словах, что она, скорее всего, хорошая. Распихал женщин и встал на линии огня у начинающих поднимать оружие Плутона с Марсом. Братья уже закрыли дырки противогазов и подняли стволы, поэтому в выражениях и скорости произношения я не стеснялся. Я по-прежнему не сомневался, что если бы нас хотели убить, то могли это сделать в любой момент, не заморачиваясь на запугивание, превращение и столь сложные и нерациональные действия.

Пока успокаивал своих членов банды, новоявленное чудовище ещё немного подросло, став в холке не меньше полутора метров. Когти царапали пол, а тело продолжало бугриться мышцами и набирать массу. Нам осталось только забиться в небольшой закуток поближе к выходу, выполняющему роль прихожей, и наблюдать. Судя по всему, трансформация шла к завершению. Нет у меня в голове аналогов. Такое ощущение, что собрали всё лучшее сразу и состряпали боевого хищника. Гибкое, словно у кошки, тело было покрыто мышцами, как у питбуля, и голова словно у крокодила, только не с длинным носом, а у которого овальная, но широкая морда. Лапы были здоровые, когтистые, с убирающимися когтями, но совершенно другие, чем у кошачьих. Всё это было обтянуто плотной кожей и покрыто роговыми пластинами. А самое главное, всё тело существа было расписано рунами, иероглифами, знаками и закорючками в виде татуировок на коже, выжжено шрамами и гравировано на толстых костяных наростах, с огранёнными камнями и металлами разных цветов.

Тело существа прекратило дёргаться и медленно опустилось на пол. На нас посмотрела ехидная морда. Ага, вот готов поклясться, что всё именно так. К моему уху приблизилась супруга и как можно тише прошептала:

– А почему это она на нас так смотрит?

– Думает, кто ей на скрипке играть будет. Такими лапками она-то точно не сможет, – зашептал я в ответ.

Может, и неподходящая ситуация так хихикать, когда в нескольких метрах от тебя маленькая девочка трансформировалась в животину размером с откормленного элитника, но, наверное, такие у меня заскоки психики. Всё было так тихо, что Вешалка мне слова в мозг скорее транслировала, чем шептала, однако, думаю, нас отлично услышали.

Морда животного оскалилась в улыбке. Не уверен, что это было на самом деле, но мне показалось именно так. Словно мышкующая лиса, существо подпрыгнуло до потолка и ударило передними лапами в пол. Наверняка не обошлось без чудесных умений этого мира, и перекрытие получило отличное отверстие на этаж ниже. Мы бросились к дыре. На полу нижнего этажа, еле просматриваясь сквозь облако пыли, стояла бывшая Алёнушка. Она посмотрела на нас. Либо мне пора обращаться к психиатру, либо морда действительно была с ухмылкой. Ещё один прыжок, ещё один удар и ещё одна дыра в бетонном полу. Удар, удар, удар. Существо пробивало проход на нижние ярусы, прорываясь к офисам и торговому центру.

Стиксянину собраться – только подпоясаться. Все давно знают, что нас может застать что угодно и где угодно, поэтому привычка носить с собой в туалет автомат и рюкзак – обычное дело. Возможно, именно из туалета тебе придётся бежать в дальний рейд на несколько недель, и таких ситуаций полно. Алёнушка ещё не продолбила дырку до нижних этажей офисного центра, а мы уже были готовы к спуску.

Глава 5. Традиционное средство передвижения – снова

Задорная зверюга, вылупившаяся из нашей Алёнушки, делала небольшие остановки. На этаже с выбитыми стёклами и заражёнными она лихо раскидала оставшихся в живых тварей. Многих добивать не стала, но даже одного удара лапой хватало, чтобы причинить такие повреждения, чтобы мы не боялись, что кому-то из заражённых будет до нас.

Используя физическую силу братьев-аяши, нас спускали сразу этажей на пять вниз на верёвках, а потом Марс с Плутоном просто лихо прыгали вниз на один этаж, повторяя это нужное количество раз. Прыжки высотой в межэтажное перекрытие их совершенно не смущали, а лёгкость и уверенность, с какой они удерживались на самом краю, не падая ниже, просто вызывали восторг. Зависти не было, подобной акробатикой я всё равно не собирался заниматься, а все остальные комфортно спускались на верёвке.

Что называется, мы шли в полный рост. Там, где наш путь должны были преграждать заражённые, мы находили только трупы, при этом размер и сила тварей нашу перерождённую скрипачку не смущали. Такое ощущение, что она могла тут вообще всех выбить, просто ей это не надо. Проломив перекрытия апартаментов, мы спустились через офисы к этажам торгового центра, но ниже спускаться не стали. Бывшая Алёнушка проломила последнее перекрытие и убежала из нашей видимости. Через дырку был прекрасно виден верхний этаж торгового центра, а снизу нас ждали сотни элитников, производя активное шевеление. Именно там нас гоняли, не позволяя даже сунуться на этот уровень через технические каналы.

Рея подняла руку, показывая остановиться, и прошептала: