Отель «Падающая звезда»

Осмотрев холл отеля, Боб заметил висящий на стене, слева от стойки администрации, щит с изображением планировки «Падающей звезды» и инструкциями действий во время пожарной тревоги. «То, что нужно,– подумал он, приблизившись.– Так, нам нужна подсобка». Водя пальцем по щиту, Боб мысленно называл номера комнат.

За спиной послышался звук отворившихся дверей, и охотник, так резко повернув голову, что аж хрустнуло несколько шейных позвонков, увидел, как в отель зашли четыре человека. Первой шла очень красивая молодая девушка, словно сошедшая с обложки глянцевого журнала, вторым был статный солидный мужчина, одетый в дорогой модный современный костюм от «Brioni», и двое огромных, напоминающих скальных троллей, приодетых к свадьбе, двухметровых охранника.

Администратор поднял голову и торопливо выбежал из-за стойки. Вдруг все люди растворились, словно тьма, рассеянная первыми утренними лучами солнца. Боб растерянно огляделся, и увидел, как мужчина и дама поднимаются по лестнице. «Они идут в номер «24»»,– понял он, догадавшись, кто это такие, и, бросив беглый взгляд на охранников, усевшихся на диванчике и застывших, словно два каменных изваяния, отправился следом за парочкой. Отставая от них всего на одну ступеньку, Боб видел, как у мужчины еле заметно трясутся руки.

Поднявшись на второй этаж, они повернули в сторону номера «24». Алексей и девушка сохраняли молчание. Дойдя до нужной двери, богач отпер замок, и они вошли внутрь, но Боб не смог пройти за ними следом. Его тело сковало ледяным параличом, и он беспомощно наблюдал, как дверь номера закрылась перед ним. Он пытался пошевелить хоть одним пальцем, но конечности не слушались, будто его мозг отсоединили от позвоночника и он потерял управление над телом. Спустя несколько минут из комнаты послышался крик, молящий о помощи. Поначалу он был просто громким, но спустя несколько полминуты стал таким, словно ее заживо сжигали, попутно с этим разрывая на части. Боб же стоял и не мог пошевелиться.

Неожиданно по стене, противоположной входной двери номера «24» прошелся такой импульс, словно в нее со всего размаха врезался, привязанный цепью к крану, огромный шар, предназначенный для сноса зданий. Тело наконец-то подчинилось воле Боба, и он смог повернуть голову. В самом верху стены параллельно потолку пошла кривая трещина. Вдруг на обоях начали появляться красные кривые буквы, словно выведенные дрожащей рукой шестилетнего ребенка, впервые взявшего в руки карандаш. Затем надпись исчезала, и появлялась другая, затем снова исчезала, и снова появлялась.

«Видишь, что со мной сделали? Они все это сделали! Они все виноваты! Никто мне не помог! Я убью всех, пока не найду!..»

Последняя же надпись обрывалась и была явно незакончена.

–Кого?!– спросил Боб, стараясь не смотреть на вылезающие из расширяющейся с каждой секундой трещины серые гниющие руки, облепленные мокрой землей. Они скребли по обоям, обдирая их своими длинными зазубренными ногтями, и извивались, походя чем-то на дождевых червей, пытающихся вылезти из банки рыбака.

Неожиданно крик девушки оборвался, и руки начали залазить обратно в стену, словно их что-то напугало, и спустя несколько секунд они полностью скрылись в темной трещине. Вслушиваясь в давящую тишину, Боб увидел, как дверь абсолютно бесшумно отворилась, и из номера «24» вышел всклоченный мужчина. Он выглядел так, словно его только что спустили с лестницы. С носа незнакомца капала вода, а рядом с мочкой правого уха Боб заметил не смывшуюся кровь.

Постояв несколько секунд и посмотрев на сверкающие пятки Алексея Грома (а точнее воспоминания о нем), охотник вошел в номер и увидел, что весь пол был перепачкан кровью, словно на нем стая львиц только что растерзала оленя, а в ванной лежало изрезанное нагое тело молодой девушки, с намотанной на ее шею простыней, наполовину прикрывающей грудь. Пробежав мимо туалетной комнаты, Боб обшарил номер, но Джима так и не нашел.

Мужчина растерянно замер рядом со столом. Вдруг включился телевизор, и по нему с шипением побежали белые волны. Только тогда Боб, подойдя к нему, обратил внимание на то, что все разбитые вещи в номере были целыми. Среди волн вырисовалось знакомое лицо.

–Иди и посмотри, что он со мной сделал!– донесся сквозь белый шум женский голос.– И вы спрашиваете, почему я это делаю?!

После этих слов ее лицо пропало, телевизор, щелкнув, выключился, и Боб услышал легкие насвистывания. Не переставая чувствовать ужас, не покидающий его последнее время почти ни на секунду, мужчина закрыл глаза, выдохнул, и направился прочь из номера.

–Отсюда никак не спастись,– донесся до его ушей девичий голос.– Зачем сопротивляетесь? Ведь вы уже сами поняли, что вы трупы.

Остановившись, Боб собрал всю смелость, которая еще не успела покинуть его, и обернулся. Девочка сидела на спине мертвого мужчины, привязанного за шею и поясницу двумя веревками, и раскачивалась на нем в широком дверном проеме, словно на самодельных качелях, висящих на заднем дворе частного дома.

–Может, и так,– ответил дрожащим голосом Боб.– Но я не оставлю вам такой радости. Я поклялся извести вас столько, сколько смогу. И я знаю, что для того, чтобы упокоить душу, нужно либо сжечь кости, либо исполнить желание призрака. ТАК МОЖЕТ ПЕРЕСТАНИТЕ МЕНЯ ЗАПУГИВАТЬ, И СКАЖИТЕ, КАКОЕ У ВАС ЖЕЛАНИЕ НА САМОМ ДЕЛЕ?! ЧТО ВАС МОЖЕТ УПОКОИТЬ?!

Боб, чувствуя саднящее от крика горло, замолчал. Смотря на девочку, он, дыша, словно бык, увидевший красную тряпку в руках тореадора, вместо ответа услышал шипение. Обернувшись, охотник увидел тело убитой женщины. Оно, словно зомби, выползало из туалетной комнаты. Раскачивающаяся на «качелях» девочка рассмеялась так, будто смотрела какой-то веселенький мультфильм по телевизору в утро воскресенья. Тварь резко поднялась и, несколько секунд простояв перед Бобом во всей своей «красе», с воплем банши ринулась на мужчину. Боб отскочил в сторону и схватился за кухонный нож, но чудище не стало на него нападать, а промчалось мимо и вылезло через открытое окно, словно паук.

–Дяденька,– позвала, не переставая улыбаться, девочка.– Вы правда хотите знать? Тогда идите туда, и узнаете.

Она указала на вход в ванную комнату. Кивнув, Боб, продолжая стискивать нож в ладони, направился к туалету. Заглянув внутрь комнаты, он не увидел ни зашторенной ванны, ни раковины, ни унитаза. Вместо холодного светлого кафеля росла зеленая трава, вместо стен были деревья, вместо потолка голубое небо. И повсюду серые, черные, и белые надгробия. Боб сразу же узнал это место, как и городской Нью-Йоркский парк. Это было кладбище Грин-Вуд.

–Нет,– прошептал он и отпрянул назад, упираясь спиной в стену.– Ни за что, нет.

Мужчина почувствовал, как к его глазам подкатываются слезы, а в горле застревают всхлипы. В этот момент он выглядел примерно так, как выглядит мать, когда ей говорят, что ее единственного ребенка убили уличные хулиганы всего из-за пятидесяти долларов.

Над головой послышался хруст бетона. Задрав голову с такой быстротой, что самому себе вновь чуть не сломав шею, Боб увидел, как потолок со стоном начал опускаться. Опускался он во всем номере, кроме ванной комнаты, а точнее кладбища. Входная дверь уже была заперта. Мужчина словно находился в чьей-то игровой комнате, владелец которой вертел ею и так и эдак.

–Нет,– словно в бреду запричитал Боб.– Меня не проведешь, это все иллюзия.

Дождавшись, когда потолок опуститься чуть ниже его роста, мужчина уперся в него руками, но он все продолжал неумолимо опускаться и постепенно прижимать Боба к полу. «Это не правда»,– мотая головой, думал мужчина, но тут до его ушей донесся звук спрессовывающегося компьютера, а потом и треск стола. Когда Боб уже не смог подняться с корточек, то не выдержал и прыгнул в туалет (кладбище).

Почувствовав, как его щеку защекотала трава, он перевернулся на спину и убедился, что дверной проем исчез.

–Не бойся, ибо Я с тобою, не смущайся, ибо Я твой Бог…

Голос священника, стоящего рядом с могилой, в которую несколько мужчин (двое с одной стороны, и двое с другой) опускали закрытый гроб, звучал трубно, но в голосе его не слышалось скорби. Поднявшись на ноги и осмотревшись, Боб увидел себя, обнимающего свою дочь за плечи. Она была абсолютно спокойна (толком не понимала что происходит), но вот глаза мужчины были красными и опухшими из-за слез. Встав рядом с могилой в полукруг, стояли и другие знакомые Боба: брат с женой, некоторые близкие друзья. Родителей у них обоих уже не было.

–Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды Моей…

Спустя несколько минут, когда священник дочитал молитву, добавив при этом несколько слов от себя, двое могильщиков взяли в руки по лопате и, подождав, пока желающие бросят на крышку гроба цветы или землю и произнесут коротенькую прощальную фразу, начали забрасывать яму землей.

В жизни любого человека есть лишь одна причина, одна точка, когда он чего-то не может сделать и исправить. Это когда он умер, и на крышку его гроба падает кладбищенская земля. Во всех остальных случаях – отговорки. Фраза «у меня нет времени», или «у меня нет сил», все это отговорки. Когда человек чего-то хочет, действительно, по-настоящему хочет, он достанет это время из-под земли, выжмет из своего тела последние соки и вытащит эти необходимые силы, но сделает то, чего желает. Настоящая безвыходность – только смерть, вот уж когда действительно ничего не поделаешь. Когда по крышке твоего гроба стучит земля и навсегда отрезает тебя от солнечного света и тепла, хороня вместе с остальными миллионами миллионов других мертвецов под ледяным рыхлым покрывалом.

По голове что-то легонько ударило. Подняв взгляд на неожиданно потемневшее небо, с которого капали крупные холодные дождинки, Боб почувствовал легкое головокружение, вызвавшее приступ противной тошноты. Осмотревшись по сторонам, мужчина понял, что он уже не на кладбище, а рядом со своим домом. Из окон его квартиры лился свет. Он вспомнил и этот день, который был, без сомнений, наихудшим в его жизни, даже хуже похорон жены. Да что уж там говорить, слово «худшим» не раскрывает и сотую часть. Таких слов человек еще не придумал.

После гибели своей жены Боб стал отцом одиночкой. Работу он бросить не мог, задерживаться на ней временами приходилось аж до девяти часов вечера, поэтому мужчине пришлось нанять няню. Ей стала молодая девушку, Пенелопа Бертдсон. Она почти что заменяла мать малышке, и выполняла все ее обязанности. Девушка забирала Кристал из садика, следила и ухаживала за ней до той поры, пока не придет отец. Няня была приятной девушкой, но в ту роковую ночь, в которой Боб сейчас оказался, мимо их дома пролетал очень опасный вид призрака, который, как он узнал спустя некоторое время, называли «кочующим». Они не привязаны к конкретному месту, и могут свободно перемещаться по миру и вселяться в людей, что делает их в десятки раз опаснее.

Боб снова почувствовал, что теряет управление над телом, которое, как он ни сопротивлялся, все же двинулось к входу в дом. «Нет, пожалуйста, только не это, пожалуйста!»,– молился в своих мыслях мужчина, но тело осталось глухо к ним, и упрямо и безжалостно продолжало делать свое дело. Поднявшись на свой этаж, «робот» Боб полез в карман и отворил дверь. Зайдя внутрь квартиры, он положил ключи на стол и выкрикнул имя дочери, но на его зов никто не прибежал, и это удивило Боба. Обычно Кристал, только заслышав поворот ключа в скважине, сразу же мчалась его встречать и, после объятий, спрашивать «не купил ли он случаем ей что-нибудь вкусненькое?». В тот судьбоносный день Боб подумал, что, возможно, они куда-то ушли и еще не вернулись, и, почувствовав легкое беспокойство, словно человек, переживающий за выключенный или нет утюг в пустой квартире, полез в карман и собирался набрать номер телефона няни, одновременно с этим следуя на кухню, в которой горел свет. Но, увидев Пенелопу, сидящую на стуле спиной к выходу и смотрящую в окно, Боб выдохнул и убрал телефон обратно в карман.

«Наверно, она разукрашивает картинки или лепит что-нибудь, и хочет доделать работу до моего прихода»,– подумал Боб. Мужчина, не издавая ни звука, двинулся к молодой няне, и только тогда увидел лежащую неподалеку от нее на полу маленькую бледную ножку. Остальная часть тела была скрыта от взора дверной рамой и стеной. Боб еще не понял, что случилось, но внутри у него все оборвалось.

–Пенелопа!– еще раз позвал несчастный (бывший) отец (и муж), и на этот раз девушка повела ухом.

Просидев в таком положении несколько секунд, няня все же обернулась, и Боб увидел ее безумное лицо, запачканное красными каплями и мазками, словно она только что пришла с фестиваля красок, где есть только кровавый цвет. Застыв, мужчина с полуоткрытым ртом наблюдал, как Пенелопа медленно поднялась, сверкая в глазах жаждой смерти и убийства, и Боб заметил в ее правой ладони окровавленный кухонный нож, который она сжимала в руке. В голове мужчины сложились два и два, но он не успел на это никак отреагировать, так как няня закричала и бросилась на него.

Няня, визжа словно вепрь, в ребра которого загоняют острие копья, толкнула плечом ошарашенного растерянного Боба и повалила на пол. Оседлав мужчину и прижав его своим весом к полу, она попыталась пронзить его грудь (словно на видеозаписи у Джима) окровавленным ножом, но Боб вывернул ей запястья и сделал толчок поясом в ее бедра, и девушка, дернувшись, подалась вперед и упала на нож, сжимаемый в ладони мужчины. Сталь вошла едва не по самую рукоять, пробивая и разрезая кожу, мышцы, хрящи и органы.

Девушка охнула, застонала и выдохнула одновременно, как вдруг ее тело отбросило от Боба неведомой силой. Она проскользила по полу, словно камень для игры в керлинг по льду, и врезалась в стену. В тот момент Боб впервые увидел призрака. Он вышел из тела Пенелопы, но был невидим, лишь его тень отбрасывалась на стену (призракам было плевать на законы физики, фотоны и тому подобное, ведь они не из нашего мира). Девушка же стонала, пытаясь остановить кровь, вытекающую из раны, словно морс из треснутой пластиковой бутылки, и (глупая) вытащила нож из раны. Она словно открыла шлюз, сдерживающий бьющуюся в него бурную своенравную реку.

Боб не отрывал своего испуганного, ничего не понимающего взгляда от темного силуэта на стене. Но вдруг тень дернулась в сторону кухни, меньше чем за секунду преодолела расстояние и вылетела через окно, вдребезги при этом разбив стекло, вставленное в раму всего год назад во время небольшого ремонта.

Поднявшись на ноги, Боб быстро посмотрел на продолжающую зажимать свою рану и из последних сил пытающуюся поддерживать свою жизнь Пенелопу, и вспомнил о дочери.

–Кристал!– хрипло позвал он, ковыляя в сторону кухни и не отрывая взгляда от маленькой детской ножки, так беззащитно лежащей на холодном безжалостном полу.– Кристал!

Нутро продолжало подсказывать, что случилось что-то непоправимое, но Боб до конца не хотел в это верить. Его сердце билось, словно сумасшедшее, едва не разрываясь от страха и предстоящей скорби. Когда он, вбежав на кухню, увидел тело своей дочери целиком, перевернутое на живот, Пенелопа, все еще лежа в коридоре, несколько раз дернулась, ее тело свело предсмертной агонической судорогой, и она испустила дух. Поначалу Боб ничего не почувствовал, потом в нем словно что-то оборвалось (надежда на то, что Кристал все же жива), и его прорвало. Огонь разжегся внутри мужчины, бушующее пламя гуляло по нему, выжигая все человеческое естество, и оставляя после себя лишь тлеющие остатки и холодную пустоту, которую нечем было заполнить.

Боб рухнул на колени, не веря своим глазам. В этот момент он думал и обо всем, и ни о чем одновременно. Казалось, все воспоминания, связанные с Кристал, проносились у мужчины перед глазами.

Мужчина дрожащей рукой дотронулся до холодной, словно вырезанной из куска льда, спины дочери, СВОЕЙ дочери, чувствовал стекающие по щекам горячие слезы (и понятно, второй раз такое пережить), но вдруг девочка резко приподнялась на руках и посмотрела на Боба, схватив его при этом за плечо своей маленькой ручкой. Сейчас на него смотрело не лицо Кристал (которая была уже мертвой на тот момент), а та самая девочка из картины отеля. Ее лицо исказил жуткий (даже слегка напоминая звериный) оскал.

–Теперь-то ты понял?!– спросила она совсем не детским, женским голосом.

Девочка вскочила на ноги и толкнула Боба. Мужчина шлепнулся на пятую точку и почувствовал выстрел боли, отозвавшийся в копчике. Она указала своим пальчиком в сторону бездыханного тела Пенелопы.

–Ты такой же, как тот, что убил меня!– гневно закричала все тем же голосом, не соответствующим детскому телу, девочка.– Он задушил меня, а ты зарезал ее! Мы обе ничего не сделали, а вы убили нас!

–Но она убила мою дочь!– Боб чувствовал, как из его глаз брызнула новая порция слез.

–Это была не она, а призрак, что в нее вселился!– продолжала бесноваться девочка.– Пенелопа была невиновна, как и я!

Тут, несмотря на шок, в голове Боба наконец-то сложилась полная картинка.