Одинокий волк потерянной стаи

Мой стол усыпан грудами черновиков: листы, листики, листочки, шпаргалки, клочки бумаги, газетные полосы, смятое, даже исписанная туалетная бумага есть. Заходите – даром отдам. Может, у вас получится поэма об убийце Президента.

* * *

Последнее

В отдаленном городе Энске,

Что затерян в просторах страны,

Жили двое – Олег и Владимир –

Вместе пили, учились, росли,

Вместе строили планы и даже

Умудрились, в конце концов,

При наличии разных родителей

Походить на двух близнецов.

Но однажды, осенним денёчком,

Где-то в августе иль в ноябре,

Скука ль наших друзей одолела,

Иль душа полыхала в тоске…

После бурной недели запоя –

Сколько можно так жизнь прожигать?

К черту – тёлок, гулянку и водку –

И отправились в город. Гулять.

Жарко. Скучно. Осенние мухи

На помоях притихли и спят.

Вдруг плакат: «JFK. Выстрел. Даллас».

Попадает под взоры ребят.

Не промолвив друг другу ни слова –

Они знали, что делать и как –

Только скрипнула дверь потихоньку

Да слегка надломился косяк.

В кинозале прохладно и пусто,

Растворяется, гасится свет…

Мы пока оставим героев.

Не мешать же в кино. Я – эстет…

Лишь когда саблезубые титры

Поползли, по экрану скользя,

Вышли, взяли бутылочку водки,

Покурить в парке сели друзья.

На скамейке сначала сидели,

Вдруг Олег пересел на асфальт:

«Вовка, вижу – тебя звали Освальд,

А меня звали – Джон Фитжеральд.

Вижу осень. Ноябрь. И Даллас.

Люди, флаги, ряды этажей,

Стекол глянец и ствольное жало

В отрицанье листвы тополей.

А затем, за прикладом винтовки

Я увидел тебя и твой лик…

Может это во сне? Понарошку?

Переписан сценарий на крик?

Вовка, видишь меня? Я – в машине

Обнимаю красотку-жену,

Улыбаюсь, но жить мне осталось