Сборник рассказов №2. Бездна

– Я же говорила, он что-то пронюхал про наши дела, пытался долю урвать… Пришлось даже Дианку удалить. Он к ней с расспросами все лез. Потом какое-то видео грозился выложить…

– Дианка это? Которая с отцом алкашем жила, с родинкой на правой щеке? И куда ты ее дела?

– Она самая. Переправили в Беларусь. Там сам знаешь.

– Слушай, а тебе не жалко их?

Егор пристально посмотрел в глаза Вали. Та выдержала взгляд не моргнув.

– А тебе не жалко их, когда пользуешься? – огрызнулась опекунша.

– Одно дело пользоваться, другое… Хотя ладно, что об этом говорить.

– Вот именно, деньги хорошо получать, деньги не пахнут.

– Только к старости, кровавые девочки не снились бы, – прошептал майор..

– Ну наконец-то очухалась, – проворчал Егор.

Ольга сидела на полу и озиралась по сторонам, пытаясь вспомнить что произошло. Увидав Матвея, она испуганно закричала, и только тогда заметила некий режущий предмет в руке. Она бросила его, словно это была ядовитая змея. И со страхом посмотрела… на стоящих рядом Егора и Валю.

– Что произошло? – прохрипела она.

– Что, что. Ты Матвея того, вот что произошло, – бодро отрапортовал Егор.

– Не правда, – заорала девушка и попыталась встать на ноги.

Егор схватил ее за шею и силой заставил сесть на место.

– Я не трогала его… Я не трогала его, – как заведенная кричала Ольга.

Хотя память еще не совсем восстановилась, но она начала обрывками вспоминать, что произошло. Вспомнила как Валя начала ее бить, как Матвей Юрьевич попытался заступиться за нее. Потом она потеряла сознание.

– Это она… – заорала Ольга ткнув пальцем в ухмыляющуюся женщину. На руках и одежде той, Ольга заметила кровь.

– Так, слушай меня внимательно, – Егор взял Ольгу за подбородок и с силой повернул к себе.

– Было так, – прошипел мент, – Он… начал приставать к тебе, шантажируя твоей девочкой, и предложил постель, в обмен на прекращение преследования тебя опекой. Ты не согласилась. Он попытался силой тебя взять, а ты сопротивляясь, случайно, ткнула ему в живот. Поняла?

Ольга дрожала всем телом. Перспектива тюремного срока замаячила перед больным воображением, не совсем пришедшей в себя женщины, с такой ясностью, что та не удержалась и заплакала.

– Я не трогала его, – сквозь слезы прошептала Ольга.

– Не бойся, это квалифицируется как самооборона, и максимум что тебе грозит, это условный срок. Тем более есть свидетели.

– Свидетели? – всхлипывая, удивилась Ольга.

– Да, твоя подруга, Светка кажется, – он посмотрел на Валю. Та кивнула, – она все видела и сейчас пишет в соседней комнате признательные показания. Как видишь, нам все известно. Так что не глупи, садись и пиши, что я тебе говорю. И не зли меня, а то лет на десять загремишь.

– Я не виновата, – в очередной раз заорала Ольга, забившись в угол.

Всеми силами стараясь бороться с охватившим её страхом. Страхом, ледяным обручем, сковавшем сердце и душу.

Наконец до нее дошло, что ей не выкрутиться. Было понятно, что Валя и майор как-то связаны, и ещё один факт неприятно удивил Ольгу. Как могла Светка подписаться на этот бред? Если, конечно, мент не врал.

Все это промелькнуло в голове за секунды. Ольги надо было принимать решение. Но брать на себя чужое преступление не хотелось. Все её существо противилось этому факту. Внутреннее возмущение выворачивало душу. Как так? Эта душегубка будет спокойно гулять по земле, а её будут считать убийцей?

С другой стороны, она понимала, что была в полной власти майора. По слухам, городком заправлял некий майор Егор Кулешов, начальник РОВД. Очевидно им и был этот майором.

Ещё одна мысль пронзила сердце девушки…

Надя, рак головного мозга, больница…

Где-то там, с чужими людьми, возможно умирала её дочь. А она ничем не могла ей помочь. Она сидела в луже собственной крови и плакала от бессилия. Плакала не для того, чтобы вызвать жалость, просто слезы помогали не сойти с ума от безысходности, от стечения обстоятельств, от вынужденного бездействия.

– Девочка моя, я с тобой, я всегда буду рядом. Только держись, только будь сильной, – шептала, сквозь слезы, Ольга, – я подарю тебе жизнь, чего бы мне это не стоило. Девочка моя, только не умирай…

Игорь Федоров, сотрудник Интерпола, шел по улице и внутренне усмехался. Ничего за пятнадцать лет не изменилось. Те же кособокие дома, та же двухэтажная школа, магазин Гармина. Нет, все же некоторые изменения бросались в глаза. В городок, тяжелой поступью, ступили вездесущие ритейлеры. Пятерочка, магнит. Даже Макдональдс почтил своим присутствием, провинциальных любителей фастфуда. Разместившись, в некогда "фешенебельном" отеле.

Он уехал отсюда пятнадцать лет назад. В никуда. С одной сумкой и мелочью в кармане. Поругавшись с родителями (после их очередной пьянки) он просто встал, собрал вещи, какие были и…

Вспоминать не хотелось. То, через что он прошел, с лихвой хватило бы на пять жизней. С сопутствующим сюжетом. Драки, погони, наркотики. Московская идиллия, оказалась на поверку, тяжелым испытанием.

Но по прошествии времени, Игорь ни о чем не жалел. Трудности его закалили, сделали мужчиной. Главное, он встретил человека, который изменил его жизнь, кардинально. Из казалось конченного наркомана, Игорь стал настоящим мужчиной. Мужчиной постигшим высшие ступени восточной мудрости…

Единственно о ком он жалел, была Ольга, его одноклассница. Говорят, что первая любовь самая сильная, но не имеющая перспектив. Она помнится больше всего, но как веха в жизни, как мимолетное видение.

У Игоря было все не так. Образ Ольги не оставлял ни на секунду. Он оказался однолюбом, и сколько не убеждали его друзья, забыть свою первую любовь, Игорь так и не смог полюбить другую. Были мимолетные знакомства, но это так, скорее развеять тоску…

Домой Игорь так и не зашел, разместившись в гостинице. Обида не отпускала. Из сотен писем, которые он писал родителям, ответа не пришло ни на одно. Он даже не знал, живы ли они. Но проверять не хотелось.

А вот к Ольге, он все-таки решил наведаться. Несмотря на то, что она скорее всего презирала его. Ведь уехал он внезапно, просто исчез и все. Он не мог не наведаться к ней. Он готов был валяться у ее ног, до тех пор, пока она не простит. Или хотя бы поймет.

Игорь пытался найти её через соц сети. Но ее страница не обновлялась года три. Он знал, что у нее дочь. Знал что замужем. Да и мужа он знал, когда-то тусили в одной компании.

Несколько раз он проходил возле ее дома, не решаясь войти. И все таки решился. Твердым шагом, он вошел в подъезд… до боли знакомый подъезд, где даже запах сырости из подвала был тем же. И поднялся на второй этаж.

Дверь та же, обитая дерматином, с оттопыренным углом, из которого торчала вата. Игорь усмехнулся: даже тут ничего не изменилось. Он хотел было нажать на звонок, как, сквозь полумрак, вдруг увидел, что дверь опечатана. Его пронзило, словно электрическим током. Нехорошие предчувствия овладели мужчиной…

Переезд Нади в общую палату, где её встретили ровесницы, вопреки ожиданиям, прошел безболезненно. Опасения по поводу предстоящего знакомства не оправдались, и её восприняли так, будто они дружили всю жизнь.

Дети, очевидно объединенные общей бедой, старались помогать друг другу. И никаких колкостей, никаких смешков за спиной. По началу это немного напрягло Надю. Она привыкла что её постоянно тыкали и смеялись над ней. А тут…

А потом она поняла. Это были не простые дети. То, что каждой из них пришлось пережить, хватило бы на сотню взрослых. Они ценили каждый прожитый день. Каждую прожитую минуту. Каждый миг, воспринимая как посланный богом подарок.

Потому что не знали, проснутся ли завтра, или в место них, на кровати, останется свернутый матрац. А врач разведет руками и скажет традиционное: "Мы сделали всё что могли."

Иногда, кто-то из детей, не выдержав навалившейся беды, замыкался в себе. Особенно когда врачи озвучивали родителям сумму, требуемую для лечения, а те схватившись за голову впадали в прострацию.