Сборник рассказов №2. Бездна

И тогда дети делали все, чтобы помочь друг другу выкарабкаться из цепких лап депрессии. И это помогало. Общие усилия давали результат. Через несколько минут слёзы, сменялись истерическим хохотом. Да таким, что прибегали санитарки…

И только тут Надя поняла, что существует другая жизнь, что есть люди, ради которых можно пожертвовать всем. И что кто-то может пожертвовать всем, ради тебя.

Это в корне поменяло мировоззрение, замкнутой в себе девочки. Это раскрыло в ней, дремавшее до селе, чувство сопричастности, чувство взаимопомощи. Особенно когда оказывалось, что надеяться не на кого. И фраза: "Надо надеяться на чудо". Воспринималась как: "Вам осталось несколько недель".

Правда существовал выход… Примерно такой: "Мы сделали все что могли. Но знаете… есть возможность сделать ещё кое-что. Но это стоит денег, примерно два миллиона".

И родители, сошедшие с ума от горя, бросаются во все тяжкие, чтобы достать требуемую сумму… Это оттягивает развязку на пару месяцев…

А потом… Потом будничное: "Мы сделали все что могли." И свернутая койка…

Отсутствие вестей от мамы не давало покоя девочке. Надя не могла поверить, что та забыла о ней. Где-то в подсознании она допускала это, но седьмое чувство говорило, что с мамой случилась беда, что ей нужна помощь. И это разрывало сердце.

Все попытки разузнать о том, что с мамой, не давали результатов. Кто-то отнекивался. Аня, на все вопросы, переводила разговор на неопределенные темы, а на вопросы о том, что же все-таки с ней, отвечала однообразно:

– Мы работаем, пока точно сказать невозможно, наберись терпения…

Постепенно врач Анна из, как казалось Нади, ангела, стала превращаться в обычного взрослого. Она все реже стала подходить к ней. И вообще обращать на нее внимание. Разговоры превратились в официальные: "Как себя чувствуешь?" или "Сегодня голова не болела?" И даже если Надя говорила, что боли невыносимы, Анна делала пометки в журнале и уходила. От этого было ещё больнее, но Надя терпела. Она умела терпеть…

Примерно через неделю, она узнала, что мама в полиции и её обвиняют в убийстве…

Сказать, что это был шок для неё, ничего не сказать…

А узнала она совершенно случайно. Проходя мимо открытой двери ночной медсестры, она вдруг услышала свое имя:

– Мамаша-то Надьки, в тюрьме оказывается.

– Это которой?

– Ну та что с тараканами в голове.

– С шестой палаты которая что ли?

– Ну да. Говорят она убила кого-то.

– Да ты что?

– Точно говорю. Анька рассказывала Сергею.

– А ты подслушивала?

– Да иди ты.

Надя не стала дослушивать перепалку, а бросилась в палату, и зарыдала в подушку. Сразу же к ней подошли подруги. И она впервые рассказала о своих проблемах не Нику, а подругам…

Величественное здание 18 века, практически единственное оставшееся в городе, от некогда огромного комплекса, принадлежало одним из тех структур частного бизнеса, про который говорили: "Их крышует сам…"

Так что, подпольное казино, ресторан, комнаты аудиенций с представительницами древнейшей профессии, "гармонично" сочетались с покосившимися палатками и обшарпанными магазинчиками, облепившими старинное здание. Они, словно нищие попрошайки, застыли в надежде, что им перепадет с королевского стола.

Но короли не торопились бросать кости, они наслаждались своим превосходством, каждый раз напоминая это, звуками сирен и светом проблесковых маячков. Образовав что-то вроде закрытого клуба для особых людей, где одним из главных королей и был Егор Кулешов…

– Здесь? – Валя обратилась к охраннику.

Тот кивнул.

– Один?

– С гостями, – амбал состряпал рожу, должно быть обозначающую блаженство.

– Проследи чтобы нам не мешали, – она сунула зеленую сотенную в карман, заискивающе улыбающемуся охраннику.

– Конечно, Валентина Сергеевна, – он с подобострастием истинного халдея, распахнул перед женщиной тяжелые двери.

Валентина вошла в этот обитель роскоши и похоти, прямиком направляясь на второй этаж, где как обычно оттягивался майор.

Комната, где возлежал местный божок, была отделанная в стиле Арабских королей. Ковры, инкрустированная золотом хрустальная ваза, кальян из чистого серебра, фонтанчики в мраморе . Так майор понимал, византийскую роскошь, почему-то считая её присущей Арабским принцам.

На коврах, батрачили, отрабатывая подачки в виде герыча, пара мальчишек и две девочки, изображая что-то вроде доморощенного стриптиза.

– А ну пошли отсюда, – Валя брезгливо пнула одного из мальчишек.

– Что это ты тут командуешь? – негодующе спросил майор.

– Хватит уже, знай меру. Третий день на работе не появляешься.

– Не твое дело, а ну назад, – заорал Егор, как только девчонки собрались уходить.

– Вон пошли я сказала, – Валентина так посмотрела на испуганных девчушек, что те не задумываясь бросились наутек, на ходу натягивая юбки.

– Не понял, – майор привстал и недобро посмотрел на Валю.

– Дело есть, ты соображаешь или перенести разговор на завтра?

– Говори, – примирился майор и снова плюхнулся на диван, – что за срочность.

– Ты сначала скажи что с Ольгой решил?

– А что там решать, она все подписала, на следующей недели сдаю дело. А что?

– И сколько ей грозит?

– Да так, может условно. Самооборона же. А что? – переспросил Егор.

Валя пристально посмотрела в глаза Егора, не решаясь начать разговор.

– Есть дело… На два ляма…

– Два миллиона? – оживился майор, – что надо сделать?