Готские письма

В среде фракийских тервингов росло недовольство. Лупицин, упреждая бунт, подошёл к ним с войском. Видя, что римляне заняты в другом месте, гревтунги Витериха переправились через Истр вопреки запрету Рима. Тервинги подошли к Маркионополю. Лупицин пригласил на пир вождей готов, Алавива и Фритигерна, и захотел их убить. Но ничего не вышло. Тервинги взбунтовались и заставили выпустить их вождей. Алавив и Фритигерн вышли, пообещав Лупицину успокоить своих соплеменников. Но сделали наоборот: развернули знамёна и приказали трубить войну. Лупицин собрал бывшие в его распоряжении войска и отправил на готов. Недалеко от города готы разбили отряд Лупицина, убив большую часть солдат и офицеров. Сам римский командир бежал. Готы нацепили на себя римские доспехи, снятые с убитых, и стали грабить округу. Марцеллин отказывается называть число погибших, объясняя, что достоверных данных нет, а выдумывать, как делают некоторые, для красоты слога и для того, чтобы произвести впечатление на слушателей, он не станет.

Марцеллин пишет, что много раз и прежде империю постигали бедствия. Однако Рим оправлялся, потому что наши предки не знали распущенной жизни, роскоши стола, не гнались за прибылью, но все, и аристократы, и простые граждане, с полным единодушием стремились к славной смерти за отечество, как в тихую спокойную пристань. Надо заметить, что Марцеллин – грек из Сирии. Конкретно его предки вряд ли причастны к славе Древнего Рима. Но он имперец и полагает своим главным предком сам Рим.

Дальше в повествовании Марцеллина оказывается, что были ещё готские князья (к странным именам мы скоро начнём привыкать) Сферид (вот как надо называть толстяков, а не «жиртрест» или «пузан») и Колия, чьи небольшие племена были приняты Римом ещё до переправы тервингов Витериха; им было позволено перезимовать в Адрианополе. Император приказал им теперь идти на Геллеспонт, так как опасался, что они поддержат восстание готов во Фракии. Сферид и Колия попросили у начальника города проездные деньги, еду на дорогу и пару дней на сборы. Начальник города был зол на готов, потому что они, стоя под городом, нечаянно пограбили его дачу, и велел им немедленно убираться. Он даже собрал полицию, вооружил городской сброд и отправил войной на готов. Сброд пришёл, стал швырять в готов чем попало, некоторые даже стреляли из луков (надо сказать, что готы в ту пору были народом-войском, каждый мальчик учился воевать раньше, чем начинал мастурбировать, а до того как познавал первую девушку, уже имел на копье три-четыре зарубки, напоминающие об убитых врагах). Готы удивились, перебили некоторых горожан, остальных прогнали. Вскоре рядом появился Фритигерн, и Сферид с Колией присоединились к нему. Как и опасался император Валент.

Вместе они попробовали осаждать Адрианополь. Но скоро оставили эти бесплодные усилия. Фритигерн сказал, что чем воевать со стенами, лучше грабить сельскую местность. На том и порешили. Поход готов поднял местные народные массы. В особенности же других готов. В провинции были готы-беженцы, были пленные от прежних войн и рабы, продавшие себя за тех пресловутых собак. А ещё местные рабочие с золотых приисков и другие эксплуатируемые трудящиеся; все они присоединялись к готам и очень помогали, показывая дорогу и рассказывая, где и что есть у местных эксплуататоров. В общем, началось восстание рабов. Вполне классовая борьба. И дальше готы шли уже как какие-нибудь пугачёвцы или отряды Степана Разина. А ещё описание бесчинств готов у Марцеллина напоминает гоголевское гуляние казаков Тараса Бульбы по Польше. Готский бунт, бессмысленный и беспощадный. Вероятно, все народные восстания одинаковы. Готы всё на пути предавали пожарам, убивали мужчин и женщин, детей и стариков, а подростков уводили в рабство. Видимо, хотели их кому-то продать. Для того чтобы продать захваченных в империи рабов, надо было вывезти их подальше. Вряд ли они успели. Впрочем, у границ, на реках и у портов могли дежурить мобильные группы скупщиков-работорговцев. Но об этом не пишет римский историк.

Император Валент в то время находился в Антиохии, пытался перезагрузить римско-персидские отношения. Узнав про готский мятеж, император отправил к персам магистра конницы Виктора с поручением заключить мирное соглашение, а сам с войском выступил в Константинополь. Командиры Профутур и Траян с легионами из Армении были направлены на готов вперёд императора в срочном порядке. На готов шёл также Фригерид со вспомогательными войсками из Паннонии, а Рихомир с несколькими когортами шёл из Галлии. Близ города Саллиций римские войска соединились (опаздывал только Фригерид), общее командование принял Рихомир.

Готы стояли огромным табором невдалеке. Телеги, поставленные по кругу, образовывали укрепление; внутри кольца варвары пировали и делили богатую добычу. Римляне не решались напасть на укреплённый лагерь, ждали, пока варвары снимутся с места, чтобы ударить в тыл. Готы, прознав о планах римлян, никуда не двигались, а, напротив, разослали гонцов во все стороны для сбора отделившихся отрядов. И ватаги грабителей немедленно вернулись. Следовательно, несмотря на кажущуюся анархичность готского войска, было в нём единство и организация. Марцеллин, следуя своему обыкновению, не называет численности готов; по другим источникам готов было двенадцать тысяч. Римлян – не более восьми тысяч.

Та и другая стороны всю ночь находились в состоянии возбуждения перед смертельной схваткой. Утром, едва взошло солнце, готы принесли клятву, затем, покинув лагерь, поспешили занять холмы. Римляне преградили им дорогу, встав боевым построением. Бой начался психической звуковой атакой. Римляне хором пели боевую речёвку, готы вразнобой голосили свои героические песни. Стали метать оружие. Римляне запускали свинцовые пули пращами, готы швыряли обожжённые колья, те и другие заслонили небо потоком дротиков и стрел. Местами сошлись в рукопашной. Раненым врагам рассекали поджилки на ногах, чтобы они не могли встать, бегущим мечами разрубали головы напополам или перерубали спины. Поле битвы час за часом покрывалось телами убитых и раненых, над долиной стоял стон. Сражение прекратила только ночь. И римляне, и готы беспорядочно отступили в свои лагеря. Вынесли для погребения тела только знатных воинов и офицеров. О прочих позаботились птицы-падальщики. Битва при Салиции состоялась в августе 377 года. Марцеллин побывал в этих местах несколькими годами позже и видел поля, белеющие растасканными костями.

Сражение завершилось вничью. Ни римляне, ни готы не желали продолжения. Римляне ушли в Маркианополь, готы на неделю засели в своём таборе. Войска римлян, пользуясь нерешительностью потрёпанных полчищ Фритигерна, заперли в теснинах Гемимонта прочие орды готов, вероятно ведомые Витерихом и его опекунами. Рассчитывали, что готы в блокаде погибнут от голода. Рихомер вернулся в Галлию за подкреплением. Император Валент послал возглавить силы антиготской операции (АГО) магистра конницы Сатурнина. Готы же, запертые в Мезии и Скифии, доведённые до отчаяния голодом, пошли на прорыв. На помощь они призвали гуннов и аланов, пообещав богатую добычу. Сатурнин отступил и открыл теснины. Готы, гунны, аланы набросились на Фракию. Всюду творили насилия и бесчинства. Не жалели женщин, даже беременных, измывались над детьми, свободных и состоятельных прежде людей гнали в рабство. Снова интересно: куда гнали? Видимо, работорговцы скупали пленных и отправляли в тыл, в глубь степей, а далее на невольничьи рынки Азии. Работорговцы шли за любыми войсками, как шакалы идут за львами.

Гото-гунно-аланское нашествие не встречало сопротивления. Только у города Дибальт близ Бургасского залива отряды трибуна Барцимера дали варварам бой. Римляне сражались умело и успешно, но постоянно прибывающая конница варваров решила исход дела. Барцимер и его солдаты погибли.

Готы опасались войска Фригерида, потому старались найти его и разгромить упреждающим ударом, пока он не получил подмоги. Узнав об этом, Фригерид покинул Берою во Фракии, лесами и горами перешёл в Иллирик. По дороге он наткнулся на готского князя Фарнобия, с которым шли тай-фалы. Это тот самый Фарнобий, что появился вместе с гревтунгами короля Витериха на берегу Истра в 376 году. Гревтунги, напомним, не получив разрешения от императора, самовольно перешли водный рубеж. С ними и Фарнобий. Тайфалы, пишет Марцеллин, тоже перешли границу, воспользовавшись отсутствием римских войск. Теперь они все вместе грабили провинцию.

Фригерид напал на отряды гото-тайфалов и разгромил их. Самые яростные были перебиты, погиб Фарнобий (так и не успев поведать нам, откуда у него такое странное для гота имя). Оставшиеся попросили у римлян пощады. Фригерид помиловал смирившихся и переселил их в итальянские города Мутину, Регий и Парму, где мирным гото-тайфалам были даже выделены сельскохозяйственные земли для обработки. Не вполне ясно, как Фригерид осуществлял такое важное государственное действие в условиях полыхающей бунтами страны, сколько это заняло времени. Интересно ещё, что значит «получили земли для обработки»? Племени была безвозмездно выделена земля? Или пленники были прикреплены к земле, стали полурабами, крепостными крестьянами, колонами? Ведь в это самое время идёт реформирование сельского хозяйства в империи, фактории рабского труда заменяются на более эффективные имения с крепостными.

Грек делает короткое отступление, рассказывая о нравах племени тайфалов. Они погрязли в пороках, юноши состоят в противоестественной связи со взрослыми мужчинами. Только когда юноша выйдет один на один со свирепым кабаном или огромным медведем и победит, он освобождается от этой постыдной роли. Трудно сказать, что это: очередная басня римских фантастов-«этнографов» или отголосок какого-то реально существовавшего у тайфалов обычая. В последнем случае можно предположить, что неполноправная молодёжь подавлялась старшими по схеме современной армейской «дедовщины», а схватка с диким зверем была посвящением в полноправные мужи. А может, и не было никакого гомосексуализма, просто юноши жили в мужском коллективе для воспитания и обучения, а «схватка со зверем» была стилизованным обрядом, без настоящих кабанов и медведей, зато с мухоморами и масками. Некоторые историки говорят, что тайфалы были цыганами. Но большинство исследователей верят, что это было германское племя, отличное от готов, но родственное им. И даже нашли археологическую культуру, соотносимую с тайфалами, – это карпатская курганная культура. Она во многом схожа с черняховской (которую соотносят с готами), но имеет и отличия, например в погребениях. «Карпатские курганцы» своих мёртвых только сжигали, тогда как у «черняховцев» встречаются и захоронения в земле. «Потомства», наследников и правопреемников, после себя тайфалы не оставили, сгинули яко обры. Разве что среди населения современной итальянской Эмилии-Романьи, где находятся города Парма и Модена (прежняя Мутина), да в Калабрии, где находится Реджио-ди-Калабрия (прежняя Регия), стоит их поискать.

Наступила зима. Соправитель и племянник императора Валента молодой Грациан вёл в Галлии успешную войну против алеманнов (германцев). Покончив с делами в Галлии и Илирике, Грациан с войсками поспешил на помощь бедствующей от нашествия варваров части империи. В результате каких-то закулисных интриг Фригерида на посту командующего войсками антиготской операции сменил командир по имени Мавр. Вероятно, Фригериду поставили в вину его осторожность и отступательную тактику. Как Барклаю-де-Толли. Однако местного Кутузова не нашлось, Мавр же был человек только внешностью решительный и суровый, а на деле – продажная истеричка.

Валент к тому времени наконец прибыл в Константинополь. Жители города встретили императора бунтом. Валент меняет командующего пехотой Траяна на Себастиана, сам с войском уходит в Мелантиаду, где ублажает солдат и офицеров подарками и лестью, подготавливая таким образом далёкий и трудный поход. В позднем Риме легионы, служившие в отдалённых провинциях, «прикипали» к местам службы. Вовсе непросто было поднять их для перехода в отдалённые земли, да ещё и на войну с грозным противником. Император Валент вполне мог опасаться неповиновения или недоброжелательности. Объявив приказ о походе, Валент отбыл в Нику. Там его ждали донесения лазутчиков: нагруженные добычей варвары вернулись из Родопы в окрестности Адрианополя.

Впереди войска императора к Адрианополю быстрым маршем отправился авангард под руководством Себастиана. Гарнизон не сразу открыл ворота, опасаясь подвоха. Но в итоге Себастиана признали и впустили. Он дал своим солдатам отдохнуть и на следующее же утро устроил экспедицию для поиска готов. К вечеру римляне обнаружили готские отряды у берегов реки Гебра. Дождались ночи и внезапно обрушились на ничего не подозревавших варваров. Бунтовщики пили, ели, спали, развлекались с женщинами. Они не успели построиться, да что там построиться, многие не успели и вооружиться. Перебиты были все, кто не смог спастись бегством. Себастиан захватил огромную добычу, прежде награбленную готами, и вернулся в город.

Однако главного командующего готов, Фритигерна, не было в разбитых отрядах. Фритигерн стал спешно собирать свои рассеянные по равнинам силы к городу Кабиле (ныне город Ямболь в Болгарии, довольно близко от Стамбула). То есть Валент был недалеко. И Грациан двигался во Фракию с северо-запада. Однако Грациана задержали лихорадка и внезапное нападение аланов. Валент испытывал уколы ревности от сведений о победах Грациана в Галлии и об успехе Себастиана во Фракии. Он спешил получить свой кусок славы. Поскольку магистр пехоты Себастиан был уже в деле, Валент вновь призвал военного специалиста Траяна.

Варвары медленно наступали. Шла тактическая борьба за контроль над дорогами: готы ставили сторожевые (блок)посты, римляне высылали отряды для разблокировки путей сообщения. Передовые части римлян определили численность готского войска в десять тысяч человек. Видимо, они встретили только авангард или отдельные отряды. Готы ещё не собрались в кулак. Валент был воодушевлён и спешил навстречу победам и славе. Так он думал.

Скоро он пришёл к Адрианополю и поставил у города свой лагерь, укреплённый палисадом и рвом. Прибыл от Грациана посланником Рихомер. Консул просил подождать его, не начинать боевые действия. Валент собрал военный совет. Магистр инфантерии Себастиан и многие другие офицеры настаивали на немедленном выступлении. Магистр конницы Виктор, по происхождению сармат, поддержанный своими офицерами, предлагал дождаться Грациана с его галльскими легионами, чтобы вместе наверняка разгромить варваров. Победила зависть. Решили сразиться прямо сейчас, чтобы не делить с Грацианом честь и плоды победы. Так же князья Игорь и Всеволод в «Слове о полку Игореве» хотели разгромить половцев сами, без помощи других русских князей, чтобы вся честь и вся слава достались им одним. И конец предприятия был одинаков и на реке Каяла, и у города Адрианополя.

Фритигерн, вождь готов, послал к императору переговорщика, христианского пресвитера. Христианские священники часто использовались в качестве полуофициальных посредников, ведь христиане были и в римских войсках, и среди готов, а священники могли играть вроде как нейтральную и примирительную роль, это было для них естественно. В миссии пресвитера были две части, открытая и тайная. Открыто он передал императору требования готов предоставить им в вечное владение Фракию вместе со всем скотом и хлебом в обмен на вечный мир и обещание не посягать на иные земли Рима. Тайно он передал письмо от Фритигерна, в котором гот уверял Валента, что хочет быть его союзником и другом, но не может сдержать воинственность своих орд, если только император не покажет всю свою армию в боевом построении; тогда страх перед мощью Рима укротит задор готов. Непонятно, чего на самом деле хотел Фритигерн. Действительно ли он хотел мира? Или желал хитростью выманить римлян из укреплённого лагеря для решающей битвы?

Посольство с невразумительной позицией было отправлено назад без вразумительного ответа. А наутро император поступил так, как если бы поддался на уловку готского полководца. Девятого августа 378 года это случилось. Обоз был оставлен под охраной у стен Адрианополя, казна и знаки императорского отличия укрыты в крепости, армия же рано утром пошла на готов. Шли по каменистым дорогам долго, до полудня, и только около двух дня уставшие и страдающие от жары и жажды солдаты увидели табор. Это было обычное готское «гуляй-поле», укрепление из поставленных кругом (вероятно, в несколько рядов) телег. Такую передвижную крепость не возьмёшь ударом конницы и пехота не сразу может её опрокинуть.

Римляне стали строиться в боевой порядок: правое крыло конницы выдвинуто вперёд, пехота в центре и в резерве, левое крыло растягивалось, так как отряды конницы ещё прибывали. Готы не решились напасть на недостроенное войско Рима. Напротив, они пришли в ужас от лязга оружия и ударов щитов, которыми римляне устрашали врага, пока строились. Варвары решили просить о мире и отправили послов. Император отверг посольство, увидев в нём людей плохо одетых и, очевидно, незнатных, и потребовал прислать на переговоры вождей, а не простых пехотинцев. Готы же просто тянули время.

Фритигерн ожидал прихода подкрепления. Скоро должна была подойти к нему конница Алафея и Сафрака (это, как помним, опекуны малолетнего Витериха, короля тервингов). А ещё готы старались истомить римских солдат зноем и жаждой. Они даже разжигали для этого повсюду костры. И, как пишет Марцеллин, людей и лошадей мучил страшный голод.

Это не вполне ясное место у Марцеллина. Предположим, римляне не взяли с собой в поход достаточно воды. С кострами сложнее, так как они могли больше истомить самих готов, протопить равнину кострами не так просто, зажигать же пожары обоюдоопасно. Но откуда взялся страшный голод, если римляне только утром вышли из лагеря? Они что, не могли позавтракать? Или хотя бы поужинать? Если император и римские командиры не кормили солдат и лошадей уже два-три дня, от чего те чувствовали страшный голод, то это какие-то странные руководители.

Фритигерн не оставлял попыток решить дело дипломатией. Он попросил от римлян знатных заложников, чтобы он, Фритигерн, мог умиротворить своих подчинённых. Эта просьба была встречена в штабе императора с одобрением. Странно. Только что император требовал прислать к нему для переговоров не простолюдинов, а знатных готов. Готы требуют, напротив, дать им в заложники знатных римлян, и римляне соглашаются. То есть главное, чтобы в истории были какие-то VIP, а кто будет чьим заложником неважно. Трибуну Эквицию, родственнику Валента, предложили почётную роль заложника у готских террористов. Эквиций насилу отказался от предложенной чести. Вызвался уже знакомый нам Рихомер.

Однако Рихомер не успел дойти до готского «гуляй-поля», так как два офицера, Бакурий и Кассион, со своими стрелками прошли далеко вперёд, завязали бой с готами и сразу поспешно отступили. Но Рихомера римляне вернули обратно. И правильно. Потому что миссия его была бы бессмысленна: в тот же час с гор на римлян ударила подоспевшая конница Алафея и Сафрака, усиленная отрядом аланов. Началась битва.

Левое крыло римлян атаковало табор. Но поддержки не было, атака захлебнулась, левое крыло было смято и опрокинуто. Пехота оказалась без прикрытия и была зажата в узком пространстве, манипулы стояли слишком близко друг к другу, не было места для манёвра и даже для того, чтобы пустить в дело мечи – солдаты не могли взмахнуть оружием так, чтобы не поранить своих. Стрелы, как тучи, заслоняли небо. Потом оба войска сцепились, и началась беспорядочная рукопашная схватка. Римлянам надо было отступить и перестроиться, но отступать было некуда. Трудно было даже просто двигаться в толчее битвы, и земля стала скользкой от крови. Не помышляя о спасении, солдаты просто сражались в отчаянии, чтобы дорого продать свою жизнь. Солнце палило, римляне были совершенно измучены зноем, жаждой, теснотой, потоками метательного оружия и натиском готов. Битва длилась, возможно, пару часов; потом началось бегство.

Римляне уходили по всем попадавшимся дорогам и тропам. Охваченный ужасом император Валент пробирался по грудам мёртвых тел. Марцеллин пишет, что его пытался спасти Траян, призывая запасные части для охраны императора. И комит Виктор пытался привести резерв. Но ни у кого не получилось. И Виктор, и благородный Рихомер не смогли отыскать императора и предпочли спасать самих себя (это у них получилось).

Настала ночь, тёмная, безлунная. Равнина и дороги были завалены мёртвыми и умирающими людьми и лошадьми. Император Валент пропал. Его тела так и не нашли. Полагают, что он погиб среди простых солдат, возможно и сам одетый и снаряжённый как простой солдат, если он хотел так, неузнанным, спастись. Ещё говорят, что раненого императора спрятали неподалёку в деревенской хижине. Хижину окружили враги. Римляне стали отбиваться. Не зная, кого защищают упорные римляне, и не желая снижать темп атаки, готы подожгли деревянное строение. Император Валент сгорел заживо в этом огне.

И якобы один юноша спасся, выпрыгнув из окна. Попал в плен к варварам. Рассказал, кого сожгли. Варвары расстроились, так как упустили шанс взять в плен настоящего живого римского императора. А юноша потом сбежал от готов и вернулся к римлянам, где и рассказал эту историю о последних часах жизни императора. Очень похоже на байку. Первая версия гораздо правдоподобнее. Последний император Византии, Константин, тоже погиб среди простых солдат. Его тело лежало в куче тел византийцев и турок. Но Константина опознали по сапогам. У Константина были пурпурные сапоги. Только император мог носить обувь пурпурного цвета. По обуви его и нашли. А на Валенте не было никаких особенных сапог, и он пропал без вести.

По свидетельству Марцеллина уцелела только треть римского войска. Среди командования погибли: Траян, Себастиан, тридцать пять трибунов, командовавших полками и штабными офицерами, в их числе трибун Потенций, сын Урзицина (бывшего шефа самого Аммиана Марцеллина в бытность его «солдатом»), Валериан, Эквиций (тот самый, что отказался быть заложником, от судьбы не уйдёшь). По поводу гибели Валента впоследствии было вспомнено (или сочинено) пророчество: о гибели «на равнинах Миманта». Валент боялся Азии, так как слышал, что Гомер писал о горе Миманте у города Эритрея. Однако после ухода варваров на месте гибели императора нашли стелу с именем какого-то знатного человека прошлого по имени Мимант. Оказалось, это была не Азия, эта была его долина, Миманта, землевладельца.

На следующий день готы попытались взять Адрианополь и завладеть казной императора. Но с наскоку сделать это не получилось. На четвёртый день окружили город и пошли на штурм. Обозы с охраной стояли у стен с внешней стороны, они не смогли войти в город и оборонялись снаружи. Готы и римляне бились жестоко, остервенело. Были попытки предательства: один отряд в триста пехотинцев, построившись клином, перешёл к врагу. Но готы их не приняли, а всех перебили. Римляне видели это, и больше никто переходить на сторону варваров не захотел. Штурм прекратили боги: наслали чёрные тучи, грозу, ливень. Готы отступили от стен города. Прислали опять какого-то христианина с письмом, в письме готы требовали сдать город и обещали сохранить горожанам их жизни. Адрианополь требование о сдаче отверг.

Готы пытались взять крепость хитростью. Они якобы склонили некоторых перебежчиков, чтобы те вошли в город как спасшиеся солдаты армии императора. А потом устроили бы пожар и открыли ворота. Адрианополь впустил лазутчиков. Но им устроили раздельные допросы. И когда показания не сошлись, солдат подвергли пытке, они сознались, им отрубили головы. Вполне можно допустить, что солдаты не были перебежчиками. Запутались они в показаниях от неведения. Под пытками оговорили себя. И были убиты невинно.

Ночью, под утро, готы всё же пошли на приступ. Но гарнизон был готов отразить атаку. Марцеллин рассказывает про разные военные хитрости. Заметив, что готы, испытывая нехватку боеприпасов, используют их же, римлян, стрелы, выпущенные по готам, осаждённые стали подпиливать у своих стрел древко рядом с наконечником; так стрела превращалась в одноразовую. Готов ужасали метательные орудия римлян, такие как «скорпион», он же «ревущий осёл», швырявший огромные глыбы в нападавших. К вечеру готы утратили энтузиазм. И пожалели, что пошли на Адрианополь вопреки советам Фритигерна. То есть вождь варваров был с самого начала против штурма крепости. Значит, хотя у гото-алано-гуннов присутствовали единство и военная организация, всё же до единоначалия и строгой воинской дисциплины было далеко.

После варвары решили пойти на Перинф и иные богатые города. Войска римлян из Адрианополя, убедившись в том, что орды ушли, отправились на Сердику и Македонию, думая там найти Валента. Они ещё не знали, что императора больше нет. Фритигерн же снова призывал к себе на помощь аланов и гуннов, чтобы вместе грабить римские земли. Погуляв вдоволь около Перинфа, варвары пошли на Константинополь.

Вот что занятно. В начале книги нам было рассказано о том, что гунны напали на аланов. И принудили аланов напасть на готов. Готы бежали от аланов и гуннов. Готы боялись аланов и гуннов, потому хотели спрятаться под защитой Рима. Бросили свои родные земли, бросили дома и селения и бежали на запад, так сильно боялись аланов и гуннов. Но прошла всего пара лет, и готы при каждом удобном случае зовут на помощь аланов и гуннов. Чтобы укрепить силы готов против римлян. И аланы с гуннами приходят на помощь. Не покорённые готы сражаются по приказу аланов и гуннов, а, напротив, аланы и гунны участвуют в миссии готов как вспомогательные отряды. И что? Готы больше не боятся аланов и гуннов? А ещё недавно прямо трепетали от страха. Бежали не разбирая дорог. А теперь не боятся. Как это всё объяснить?

Возникают смутные сомнения по поводу идеи Великого переселения народов. И не кажутся такими бесспорными традиционные представления об отношениях между готами и гуннами. Может, не в натиске с востока было дело? Или не только в нём? Или натиск был, но не гуннов? Или просто манили равнины римских провинций, в ту пору малонаселённые, плохо обрабатываемые из-за системного кризиса сельского хозяйства в империи (в империях всегда проблемы с сельским хозяйством). А готам, численность которых стала очень быстро расти, земель не хватало. И не хватало хлеба. Войны, конечно, были. И с гуннами, и с аланами, и между собой, и во всех вариантах: с гуннами против аланов, с аланами против гуннов и так далее. Но переселение случилось не только из-за войны, а из-за целого ряда совпавших причин.

Неудачу похода гото-алано-гуннов на Константинополь римский историк объясняет столкновением с сарацинами. Особенно испугало готов то, что среди сарацин был один сумасшедший, с космой волос на голове, голый по пояс, который, вскрыв кинжалом горло одного несчастного гота, принялся сосать его кровь. И готы впали от этого в ужас и в панику. Как-то не верится. Наверняка и среди самих готов были берсерки, и практика ритуального военного помешательства была им известна, как и прочим германцам. Едва ли какой-то косматый сарацин мог своим кровососанием удивить или испугать готов. Скорее, готы поняли бесперспективность осады такой хорошо укреплённой крепости, как Константинополь. Непонятно только, на что они надеялись, когда атаковали Царьград. Но много позже преемники готов, киевские князья, тоже будут стучать копьями в ворота Константинополя, а один даже прибьёт к ним свой щит.

Готы, аланы и гунны после неудачного похода на Константинополь рассеялись и пошли на север по провинциям империи до самых Альп. Далее их судьба Марцеллином не описана. Грек завершает XXXI книгу и с ней весь свой труд коротким и победным, с его точки зрения, эпизодом. Магистр армий по ту сторону Тавра Юлий, узнав о бедах во Фракии, отдал тайный приказ перебить всех готов в восточных провинциях. Будучи нанятыми задолго до бунтов, готы эти давно и верно служили Риму в разных постах и гарнизонах. И вот их в один день зовут якобы для выдачи жалования и безжалостно умертвляют. Марцеллин пишет, что это разумное распоряжение было без шума и промедления исполнено, так как везде в то время римляне были командирами. И сетует, что в наше время не так (а прошло всего лет пятнадцать – двадцать, и да, варваров и полукровок стало ещё больше и в войсках, и среди командования). Марцеллин считает, что это прекрасно. Что так были спасены восточные провинции. Марцеллин, сам страдавший оттого, что в Риме его не признают истинным римлянином, поскольку он по виду и паспорту был сириец, а по языку грек и родился на востоке, радуется, когда просто так, ни за что, по национальному признаку убивают готов. Он совершает ту же ошибку, что и коренные «римичи» по отношению к приезжим. Убитые Юлием готы не были ни в чём виноваты перед Римом. Совершенно не обязательно, что они поддержали бы своих сородичей в бунте против империи. Возможно, долго служа Риму, они уже чувствовали себя гражданами. Империя рождает чувство причастности. По сути, империя – это и есть чувство причастности. Это было не «разумное решение», а страшная ошибка и преступление, и против разума, и против империи. Готы ещё не раз будут пытаться разрушить Рим. И они же спасут Рим. Больше некому.

А нас с тобой, мой друг, уже никто не спасёт. Поэтому береги себя сам и будь здоров.

9

Приветствую тебя! Вдогонку к предыдущему письму хочу немного рассказать ещё об одном римском источнике, упоминающем готов. Это Chronica Gallica a. DXI, сочинение VI века, автор которого остался неизвестным.

Первое упоминание о готах в «Хронике»: «На 25-м году Константином в земле сарматов были побеждены готы». Император Константин Великий правил с 306 года, значит, он сражался с готами около 330 года. Недавно я был в городе Стамбуле и видел в парке Гюльхане Готскую колонну. Она стоит доныне, правда, несколько кривовато, и постамент в трещинах. Надпись на ней гласит: «С победой над готами фортуна вернулась к нам». Мне сказали, что колонной была отмечена победа Константина Великого. Но мне так не кажется. У Константина в Стамбуле есть другая колонна, на площади Чемберлиташ. Её видно, когда едешь мимо в трамвае. Колонна забинтована железными полосами, вероятно чтобы сохранить её от разрушения. Возможно, готская колонна поставлена в честь победы Клавдия II, прозванного Готским за разгром готов в сражении при Нише в 268 году. Но я не уверен. Ничего особенного рядом с двумя этими колоннами я не почувствовал. Понятное дело. Их ведь поставили не готы, а римляне в память победы над готами, а сейчас вообще ими владеют турки, чтобы дураки-туристы глазели и оставляли в Стамбуле свои деньги.

Следующая запись Хроники: «На 5-м году (правления Валентиниана) Атанарих, король готов, преследовавший христиан в своём племени, выгоняет их в Римскую землю». Значит, около 368 года по нашему летоисчислению Атанарих был королём вестготов (визиготов, тервингов). Позже от его королевства отколется Алавив с многочисленными соплеменниками, они перейдут Дунай и войдут во Фракию с разрешения императора Валента (в 376 году – недолго осталось). Но ещё прежде многие тервинги ушли в почти христианский и веротерпимый Рим, поскольку сами были христианами. Атанарих же был строгим язычником, блюстителем веры предков и обращённых в христианство (скорее всего, арианского толка) готов репрессировал, если те не успевали бежать.

«На 12-м году Валента готы, вытесненные гуннами, были допущены Валентом во Фракию. На 13-м году принятые готы взбунтовались. На 14-м году Валент, побеждённый ими, был сожжён». Это, соответственно, годы 366, 367, 368.

«Король готов Радагайс, вступивший в Италию, вместе со своими людьми был уничтожен Стилихоном». Это случилось в 406 году. Римскому полководцу Стилихону помогли разгромить готов Радагайса другие готы под началом Сара и гунны под началом Ульдина.

«Аларих вступил в Рим. Была пленена Плацидия. После смерти Алариха королём готов стал Атаульф. За два года до вторжения в Рим эти племена были приглашены Стилихоном и его сыном Евхерием».

«Готы вступили в Нарбонну, где Атаульф взял в жёны Плацидию. После того как Атаульф погиб у Барселоны, готами правит Валия, который некоторое время спустя, когда был заключён мир с патрицием Констанцием, идёт войной на аланов и вандалов, которые обладали Лузитанией и Бетикой. Патриций Констанций взял в жёны возвращённую Плацидию. Валия уничтожает аланов вместе с их королём Аддаком и силингов, каковыми являлись вандалы в Бетике. Когда по распоряжению Констанция была приостановлена война, которая продолжалась в Галисии, возвратившиеся в Галльские земли готы обретают местожительство от Тулузы в Бургундии по направлению к океану». Так было основано Тулузское королевство готов. А от Тулузы было уже рукой подать до Испании, земли обетованной.

Будь здоров.

10

Дорогой друг! Я получил твоё письмо, в котором ты спрашиваешь меня, почему я больше не пишу политической аналитики, не веду авторскую программу на ТВ, не даю интервью «Комсомольской правде» и не участвую в многочисленных и регулярных теле-радиошоу «Как нам победить Украину». Во-первых, никто не зовёт. Во-вторых, и слава богу.