Прошло семь лет…

Она отвела пряди, закрывавшие ей лицо.

– Копы нам не помогут, Себастьян, не строй иллюзий. Когда они окажутся с двумя трупами на руках, им понадобится виноватый.

– Это была законная самозащита.

– Поверь, доказать это будет нелегко. А журналисты так просто с ума сойдут от радости, втаптывая в грязь уважаемого человека.

Последний довод был серьезным. В глубине души Себастьян понимал, что бывшая жена права. Все, что произошло в баре, нельзя назвать обычным сведением счетов между дилерами. Там было не просто убийство, а живодерня. И хотя они с Никки не знали, каким образом Джереми причастен к этой грязной трясине, они знали другое: речь идет о чем-то крайне опасном. И теперь они боялись не только ареста и тюрьмы, которые грозят их сыну. Они боялись, что ему грозит смерть.

Их телефоны зазвонили одновременно. «Партита» Баха у Себастьяна, риф Джими Хендрикса у Никки. Никки взглянула на экран: звонил Сантос, он, похоже, потерял терпение, дожидаясь их в отделе похищения детей ФБР. Она решила не отвечать. Конечно, даст ему о себе знать, но попозже.

Никки искоса взглянула на экран Себастьяна. Код указывал, что звонок заграничный. Он сдвинул брови, давая понять, что номер ему незнаком, однако после секундного колебания решил ответить и включил громкую связь.

– Господин Лараби? – осведомился мужской голос с иностранным акцентом.

– Он самый.

– Что-то мне подсказывает, что вы бы не отказались узнать новости о своем сыне.

Себастьян почувствовал, как к горлу подкатил ком.

– Кто вы такой? Что вы сделали…

– Интересное кино, господин Лараби, – оборвал его голос и отключился.

Потрясенные Никки и Себастьян смотрели друг на друга, они были встревожены и взволнованы.

Хрустальное позванивание заставило их обоих вздрогнуть.

Мейл пришел на телефон Никки. Адрес отправителя был ей незнаком. Она открыла письмо. Текста не было, но был прикреплен файл, и грузился он довольно долго.

– Это видео, – сообщила она.

Рука у нее дрожала, когда она нажала кнопку воспроизведения.

Потом инстинктивно схватилась за руку Себастьяна, ища хоть какой-то опоры.

Фильм начался.

Никки приготовилась к худшему.

По крыше машины продолжал колотить дождь.

18

Специализированный отдел ФБР по делам о похищении несовершеннолетних размещался на пятьдесят шестом этаже Метлайф-билдинг, гигантского небоскреба, подавившего Парк-авеню массивностью и обилием углов.

Лоренцо Сантос уже места себе не находил от нетерпения, сидя в кресле в приемной, похожей на длинный коридор из стекла и никеля с видом на восточную часть Манхэттена.

Лейтенант нью-йоркского департамента полиции то и дело поглядывал на часы. Он дожидался Никки вот уже битый час. Она что, решила не заявлять о пропаже сына? Но почему? Странное, нелогичное поведение. По ее милости он прослывет идиотом в глазах своего коллеги из ФБР, с которым он срочно договорился об этой встрече.

Сантос вытащил телефон и отправил еще одно сообщение Никки. Третья попытка. Никки явно не желала отвечать на его сообщения. Ее молчание приводило его в ярость. Он не сомневался, что всему виной Себастьян Лараби, ее бывший муж, появление которого его не порадовало.

Черт побери! Что бы ни случилось, он не может потерять Никки! Вот уже полгода, как он влюблен до потери пульса. Ему дорого каждое ее слово, каждое движение. Он следит за любой ее мыслью, вникает в каждый жест. И всегда настороже, боясь лишиться ее, ловит любой намек на опасность со стороны. Магнетизм этой женщины превратил его в зависимого от ее любви наркомана.

У Сантоса болезненно засосало под ложечкой, его бросило в жар, на лбу выступили капельки пота.

С Никки не дождешься спокойной умиротворяющей любви, с ней тебя трясет лихорадка страсти, и от этой лихорадки он терял голову, сходил с ума. Ее кожа, запах, взгляд. Как самый настоящий наркотик, Никки породила в нем зависимость, которая граничила с мукой. Перед ней он был беззащитен, безволен, он сам покорно пошел в ловушку. И теперь уже поздно думать, как из нее выбраться.

Охваченный беспокойством и совершенно разъяренный, Сантос встал и подошел к окну. От стен, среди которых он ждал, веяло холодом и безразличием, зато вид из окна завораживал. Вдали виднелись стальной шпиль и углы Крайслер-билдинг, подвесные конструкции Вильямсбургского моста, суда и лодки, скользящие по Ист-Ривер, а за Ист-Ривер до горизонта – крыши Квинса.