Дарья Рябинина о людях Сибири

– Ой, батюшки, прощается, прощается? – и ушла в дом.

– Тю, дура, – крикнул хозяин и крепче прихлопнул за ней двери.

Часов в двенадцать дня Тараса увезли в город, и года два о нем

в деревне не было слышно. Коня вернули хозяину – Митрохе.

Кражи прекратились, разбой тоже. Молодой разбойник исчез из

деревни и долго не появлялся. Люди думали: «Исчез парень бедный, позору не перенес! Бедный Тарас!».

Ожили понемногу люди, успокоились. Однажды был тихий летний день, вернее, еще утро. Звонили на церквушке колокола, созывая народ к заутрене – утренней молитве. Был старинный весенний

праздник, как называли его в деревне: Троица. Отовсюду подъезжали люди, шли парами, семьями, компанией и по одному. Безногий

Рябинин не ходил в церковь, он вообще не стал подчиняться ей.

Мать рано убралась и торопилась к заутрене, взяла с собой

принаряженную дочку – Дашутку. По дороге торопила: – Скорей,

не то не пролезем!

Протолкавшись вперед, она поставила перед собой своё сокровище и, сияющая, довольная, стала усердно молиться, кланяясь в пояс.

– Молись, Дашенька, молись, ласточка!

Дашенька-ласточка, оглядываясь по сторонам, крестилась, подолгу засматриваясь на иконы, сверкающие золотым отблеском окладов,то на батюшку в праздничных одеждах. Всюду и везде горели свечи. Было душно, пахло ладаном. Все стояли, тесно прижавшись друг к другу, изредка только кланяясь. Шел молебен, все

молились. Молилась и Дашутка. Шел ей десятый год. Она заметно

подросла, стала хорошенькой девчушкой – глаз не оторвать. Были

на ней новые черные ботиночки, длинная юбка из красивого голубого шелка и такая же кофточка с отливом, большой шелковый

бело-розовый платок букетами, с длинными кистями чуть приспущен с головы. Головка гладко причесана, с длинной черной косой.

Глаза темно-карие.

– Красивая дочь будет у Арины, – шептались люди, с завистью

посматривая на красивую девочку.

Мать, не смотря по сторонам, слышала все, хотя и усердно молилась. Сердце её почему-то тревожно билось. Наверное, ладаном

сильно пахнет, угорела, – подумала она, не придавая этому большого внимания, продолжала шептать про себя, повторяя слова за

священником и дьячком, молитву. Дашутка перестала креститься,

часто посматривая в сторону.

– Чего она там высмотрела? – подувала мать, взглянула, в ту

же сторону и обмерла. На них смотрел молодой разбойник! Арина

чуть не потеряла сознание.

– Он ли, – промелькнуло в голове. – Снова взглянула туда. – Он,

он, снова пронеслось в мозгу.

– Да, но как одет – он ли? – снова взглянуламать.

Василий смотрел вперед на входившего во врата священника с кадилом на длинной цепочке, которое он привычно умело

раскачивал.

Арина, успевшая окинуть взглядом всю фигуру страшного для

неё человека, уже уяснила, что это именно он. Но как он одет!

Красивые глаза улыбались, на нем были черный длиннополый

пиджак с блестящими отворотами, узкие серые брюки и блестящие туфли, изумительно белый воротничок рубашки с загнутыми

кончиками, небольшой бант-бабочка на груди, черные кудрявые

волосы, небольшая бородка. Сейчас он выглядел каким-то барином, франтом.

Девочка залюбовалась его нарядом, потому что вокруг стояли

люди, одетые просто, по-крестьянски, он же сиял среди всех своей

красотой и одеждой.

Он , в свою очередь,знал Арину и надеялся,что она не узнает его в этом костюме и без большой бороды. Девочка его привлекла, она его явно заинтересовала. Девочка заметила его внимание к

ней и уставилась на него надолго.

– Бежать, немедленно бежать, – Арина выждала момент, когда

Василий смотрел в другую сторону, и потянула за собой Дашутку,

– скорей, скорей, дочка, скорей, – торопила девочку мать.

– Чаво тебя понесло среди молитвы,– ворчали старухи, но

Арина упорно проталкивалась к выходу, тащила за руку Дашку.