Касание. Рассказы о любви

Тот оглянулся, показывая ей взмокшее красное лицо, и улыбнулся, снисходительно показывая жестом на импровизированную парковку у ограждения.

– Я спрашиваю, еще долго пилить? – спросила она, поглядывая на запыленную колючую опунцию, растущую на одних камнях, и поражаясь, как она выживает в этих жутких условиях.

Они остановились, но не слезали с велосипедов.

– Уже близко, сеньора, – отхлебнул он из бутылки и, не глядя, как бы машинально, предложил воду, возможно, смешанную с его слюной, женщине.

Она не стала обращать внимания на эту бестактность. Возможно, в таком привычном поведении ее гида не было ничего предосудительного. Но бывший муж, конечно, себе такого не позволял. Тот вообще был очень культурный малый, с хорошими аристократическими манерами носителя голубой крови, и даже когда она подала на развод и речь зашла о разделе имущества, то оставил ей право первого выбора.

«В конце концов, пусть этот самодовольный испанец думает, что я феминистка», – решила она, жадно присасываясь к бутылке.

К тому же, пить очень хотелось, и она не оставила больше никому шанса. Диего ухмыльнулся. На открытом пространстве, где они остановились, с видом на океан, ветер особо рвал и метал. Они невольно посмотрели на прибрежную извилистую полосу. Было время отлива, и сейчас волна очень хорошо отошла от берега и где-то на горизонте шла, возвращаясь новая, большая… Женщине вдруг показалось, что кто-то уже бесстрашно парит на доске под крыльями чаек.

– Да, для серферов сегодня просто рай, – заметил Диего ее негодующий пристальный взгляд и улыбнулся. – Но не волнуйтесь, сеньора! Там, куда я Вас сопровожу, Вы увидите одни лишь волны.

Они снова двинулись в путь, и где-то совсем незаметно для нее ушли в горы, на узкую грунтовую дорогу. Диего был как всегда неутомим, и сначала подъем не чувствовался, и она, свернув с шумной трассы, даже наслаждалась пением лесных птиц и с любопытством рассматривала по ходу движения плотно растущие вдоль тропинки деревья, сравнивая их с французскими каштанами. Но потом, когда подъем стал слишком сложен и пришлось слезть с велосипеда и взбираться пешком, топча под ногами редкую траву, она снова почувствовала реваншистское настроение и попробовала срезать путь по второстепенным тропинкам. Но, в конце концов, только усложнила себе задачу, а гид даже не оборачивался и не подавал руки на сложных участках. Мышцы ног с непривычки заныли, ломила спина, и она опять вспомнила Жуля. В такие моменты он нес ее на руках.

– Диего, у Вас есть девушка? – вдруг спросила она почему-то.

– Есть, сеньора. Мы живем в доме ее родителей здесь неподалеку.

– А чем она занимается?

– Учится, как и все.

Разговор как-то не заладился, и она предпочла больше не расспрашивать своего гида о личном. Солнце уже, казалось, зашло в зенит, но его лучи с трудом пробивались сквозь густые кроны деревьев. Дорога стала все чаще раздваиваться и расстраиваться, но гид выбирал путь, не задумываясь, и лишь один раз им пришлось вернуться назад на прежний перекресток и повернуть влево уже к спуску. В этой таинственной полутьме ей вдруг показалось, что она окончательно заблудилась с этим испанцем.

– Мне кажется, мне подсунули убитый велосипед. Скрипит, точно кровать молодоженов.

– Мой мне нравится, – засмеялся Диего, лихо садясь на него и легко катясь вниз по довольно пологой тропинке, искусственно выложенной камнями.

– А, может, поменяемся? – уже прямым текстом намекнула она ему.

– Что Вы, сеньора! Тут пять скоростей передач, и я боюсь, на поворотах Вы просто не справитесь. В конце концов, я за Вас отвечаю.

С одной стороны действительно был опасный обрыв и низкое, просто издевательски низкое, ограждение, а с другой высокая отвесная стена давила на них, и ветви деревьев, цепляющихся за камень, касались их голов, и им приходилось даже пригибаться. Мелькнул знак, предупреждающий, что проезд на машине закрыт, но тут нужно было быть совсем идиотом, чтобы рискнуть пропихнуться сюда даже на мотоцикле. Они уже не крутили педали и только притормаживали. Колеса сами крутились по склону, и шум волны становился все отчетливей, и сильнее с океана дул ветер. Потом они выехали на горный выступ, появились заброшенные бунгало из камня и вырытые в песчанике пещеры. Судя по висящему на веревках тряпью и мешкам мусора, тут жили люди, и она с удивлением посмотрела на Диего.

– Самые роскошные апартаменты острова, сеньора, – засмеялся он. – Вот тут на скале рядом океан, вышел и дышишь полной грудью… Наш пляж, правда, чуть дальше. Вон за тем камушком!

Она посмотрела на гряду черных камней, преграждающих ей путь к заветному месту, и тяжело вздохнула. Сил не было ни на что, а они еще свернули к пещерам, увязая в песке.

У входа одной из них на коленях в песке сидела маленькая чернокожая девочка и играла в куклу. Рядом стояла искусственная елочка, украшенная вместо новогодних игрушек и мишуры фотографиями и вырезками из журналов собак разных пород. На ветру все шевелилось и шуршало, словно вызывая к себе повышенное внимание, и женщина даже спросила Диего шепотом.

– Разве этот наступивший год собаки?

– Нет, что Вы! – улыбнулся он. – Просто малышка мечтает о псине.

Девочка тоже улыбнулась, показывая свои беззубые десна. Диего ласково поздоровался с ней и попросил на испанском, чтобы кто-то из взрослых присмотрел за велосипедами. Та кивнула и продолжила играть со своей куклой, а велосипедисты спешились. К пляжу нужно было спускаться только пешком, перебираться через черные камни. Диего щелкнул пальцами, показывая своей охотницей за тишиной, что нужно немного отблагодарить ребенка, и она порылась в шортах и достала несколько смятых купюр.

– Тут сдачи не дают, – заметил он, когда она протянула девочке деньги.

Та сразу прекратила играть и, взяв их, побежала в пещеру. Оттуда скоро вышел худющий, длинноволосый белый мужчина, в каких-то рваных одеждах, который поднял приветливо руку, и Диего махнул в ответ, перекинувшись несколькими фразами о погоде.

– Чем они тут живут? – спросила она немного спустя у своего гида.

– У них можно купить травку.

– Вы хорошо знаете их? Он что ее отец?

– Не то, что хорошо. Но остров небольшой, сеньора. Тут все друг друга знают, – как-то уклонился он от дальнейших расспросов.

Она еще какое-то время с любопытством оглядывалась по сторонам, исследуя быт живущих здесь людей. Внимание ее привлек самодельный стол с книгами под открытым небом. Книги были старые, с засаленными страницами, и она даже остановилась и пролистала несколько из них.

– Как видите, они еще продают литературу, в основном веганскую и на английском, – ухмыльнулся Диего.

Они прошли еще немного вниз, когда заметили, что чернокожая девочка следует за ними по пятам, и останавливается, когда и они останавливаются.

– Ей скоро в школу, – заметила женщина.

– Тут с этим проблем нет, – сказал он. – Мой племянник в этом году тоже собирается в школу. Принимают всех одинаково, включая детей мигрантов.

– Откуда они все берутся?

– Африка рядом. В плохую погоду с Марокко часто прибивает плоты и лодки. Для них мы своего рода перевалочный пункт в Европу.

Прежде чем идти на свой тихий пляж, путешественники решили смочить ноги в океане перед пещерами. Здесь тоже была прибрежная полоска, метров в сто, не более, с врастающими в него редкими пальмами, и грязный, вулканический песок рассыпался в руках словно порох. Отлив еще не закончился, и на образовавшейся отмели две молодые девушки хиппи в длинных свободных платьях собирали мусор в мешки. Всякий хлам, бычки, пластиковые и стеклянные бутылки, остатки фейерверков и новогодних салютов прибило волной от проходящих мимо круизных кораблей предыдущим приливом. Девушки, как только увидели Диего, бросились к нему с многократными поцелуями, совсем не обращая внимания на его смущенную спутницу, будто все это для них было привычное дело.

«Может, он слишком часто водит сюда женщин?», – предположила она, чувствуя укол ревности, пока они бегло и звучно трепались о чем-то своем.

Она вслушивалась, но никак не могла понять их беглый испанский, и, разувшись, еще долго ходила по мокрому песку в каком-то дискомфорте, а они все время трепались и смеялись, искоса поглядывая на нее. «У нее хорошая грудь», – только услышала она сквозь свист ветра и еще больше разозлилась. Все это принудило действовать ее самостоятельно, и она не стала ждать Диего и демонстративно двинулась к черным камням одна.

– Что он вообще о себе возомнил, дерзкий мальчишка?! – говорила она себе, выискивая удобный переход между камнями…

Уже через какое-то время они лежали довольно близко друг к другу и разговаривали, делясь впечатлениями. Тихий пляж казался обоим заслуженной сказкой после долгой утомительной дороги, сказочным местом, красивым и безлюдным, и им никто не мешал, кроме порывистого ветра, но и он был деликатен с ними, и нападал на них, словно прося разрешения.

– Здесь хочется остаться навсегда и смотреть, смотреть вдаль, на океан, каждый раз ожидая большую волну, – призналась она, доставая пачку Esse и зажигалку.

Он не курил, но в этот раз потянулся за предложенной ему сигареткой.

«Мучительная смерть», – задумчиво прочитала она устрашающую надпись на пачке. Раньше она скептически относилась ко всему этому, курильщиков вокруг нее меньше не становилось, и она относила подобные вещи к маркетинговому ходу табачного лобби. «Дайте мне слепоту… А рак горла у Вас есть?» – шутила она с продавцами, и они по ужасным картинкам быстро находили то, что ей нужно. Теперь же надпись кричащими большими буквами заставляла невольно задуматься о том, что жизнь конечна, и что любого, даже самого счастливого существа на свете ждет один финал…

– Ты же не куришь, – улыбнулась она печально, когда Диего закашлял с непривычки.

Он развел руками, пытаясь подавить кашель, и снова затянулся. В этот раз уверенно и с прищуром.

– Не одной же тебе мучиться, – сказал он задумчиво.

Это была та самая сакральная минута примирения, когда они непроизвольно перешли на ты, а все прошлые обиды были оставлены за черными камнями. Им повезло. Пляж был безлюден, только они двое лежали на нем, созерцая перед собой голубое полотно океана. Правда, она всегда чувствовала, что кто-то наблюдает за ними из-за камней и догадывалась, что это могла быть та самая маленькая девочка-африканочка. Несколько раз она ловила на себе этот зоркий невидимый взгляд, но с каждым разом привыкала к нему, и скоро ее уже это не волновало. Завтра она улетает в Париж, навсегда покидая этот «собачий» остров и такое необычное прощание с ним ее вполне устраивало.