Состояние сохранности

Состояние сохранности
Глеб Пудов

Книга представляет сборник из тридцати рассказов, объединённых одной темой – сохранение духовных и материальных ценностей в тревожные времена.This book is a collection of thirty short stories united by one theme – the preservation of spiritual and material values in troubled times.

Состояние сохранности

Глеб Пудов

© Глеб Пудов, 2022

ISBN 978-5-0056-8364-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

В этой книге – два цикла рассказов. Первый связан с музеями. Случаи, описанные в нём, происходили в разное время, с разными людьми и в разных музеях. Однако рассказы – ни в коем случае не точная запись воспоминаний. Реальные события послужили для автора лишь сюжетной основой. Поэтому нет смысла искать упоминания о конкретных людях или событиях, имевших место в действительности.

В этих рассказах затронуты различные стороны музейной жизни. Разумеется, они не претендуют на всестороннее освещение сложной и ответственной работы музейщиков. Рассказы могут дать только общее представление.

Во втором цикле речь идёт о сундуках и шкатулках. Они стали главными героями повествования: в них прячутся, в них находят ценные бумаги, специалисты определяют их назначение, место и время создания.

Все рассказы этой книги объединяет общая тема: сохранение ценностей. В музеях находятся культурные, художественные, исторические ценности, важные для большой группы людей (жителей определённого города, региона, и даже граждан какого-либо государства), а в сундуках – имущество, дорогое прежде всего для их владельцев.

Впрочем, в сундуках и шкатулках в былые времена хранили предметы, имеющие значение, далеко выходящее за региональные границы. Не только содержимое сундуков, но и многие из них сами по себе сыграли важные роли в отечественной истории и находятся в музейных коллекциях. Это объясняет тот факт, что между циклами, составляющими эту книгу, нет непроходимых преград. Многие рассказы могли бы перейти из одного цикла в другой.

Сохранение ценностей, особенно культурных и художественных, имеет особое значение в тревожные времена. С этим связано название книги – «Состояние сохранности». Имеется в виду не термин из музейной практики и реставрационного дела, а состояние души человека, при котором он осознаёт необходимость и важность сохранения памятников искусства и культуры.

1. МУЗЕЙНЫЕ ИСТОРИИ

Учёный (рассказ музейного смотрителя)

В ту пору я работала в древней церкви. Находилась она на краю города, на старинном кладбище. Нелегко было добираться до неё, но не легче было сидеть в церкви почти весь день в полном одиночестве: не жаловали мой «музейный объект» ни туристы, ни местные. Вот я и сидела в ней, как в пещере: холодно, страшно, разные звуки слышишь. Для сугреву и для смелости нальёшь себе чай и пьёшь его часа полтора, потом книжечку какую полистаешь, потом походишь на святых да ангелов полюбуешься – так время и тянешь. Но ты знаешь, чем дольше я там работала, тем больше нравилось, и я уже сама начала проситься в эту церковь.

Какая-то благодать в ней была…

Приду, бывает, утром, злая на весь мир, а вечером ухожу добрая-предобрая, весь мир домом кажется, со всеми обниматься хочется. Так я и отработала в церкви почти двенадцать лет.

И произошёл со мной удивительный случай.

Начал в церковь захаживать один пожилой мужчина. Почти каждый день. Поначалу он долго-долго ходил, глядел на росписи, но потом уже просто сидел на скамье возле стены и молчал. Месяц ходит, два, три. Придёт, поздоровается, удостоверение покажет, посидит, попрощается и уходит. И так, как уже сказала, почти каждый день.

Разобрало меня однажды любопытство. Набралась я смелости, подошла к нему и пригласила отведать чайку. Тот немного помялся, но потом согласился. Налила я ему своего любимого чая с лесными травами, гляжу, расплылся мой собеседник от удовольствия.

Долго же мы с ним в тот день беседовали. Оказалось, что он – учёный, и довольно известный, я потом нашла его книги в магазине. Теперь живёт один, жена умерла, а сын, тоже учёный, с женой и внуком живёт за границей. Преподаёт в каком-то университете, об отце и думать забыл. Несколько лет назад они поссорились, учёный уже не мог вспомнить, из-за чего, а сын, видимо, помнил. Так и остался старик в полном одиночестве.

– Зажился я на этом свете, – говорил он.

Книги передал библиотеке, мебель – детскому дому, почти всю одежду отнёс в новую церковь, которая находилась неподалёку от его дома (авось кому пригодится). Так потихоньку существовал на нищенскую пенсию, умудрялся подкармливать окрестных кошек и собак. Очень добрый он был.

Потом, в другие дни, учёный ещё много рассказывал о себе. Я думала, это у меня жизнь была тяжёлая, но, по сравнению с его жизнью, моя – просто рай. Он несколько лет сидел на Соловках, его травили коллеги-учёные, да и труды начали печатать только в последние лет десять-пятнадцать. До этого чья-то могущественная воля запрещала это. Я спросила, за что его так. Он сказал, что виной всему дворянское происхождение и то, что он мало цитировал классиков марксизма-ленинизма. А про коллег вздохнул:

– Да Бог им судья. Каждый выживал, как умел.

Про церковь нашу он говорил, что ему здесь легко дышится, как будто душой отдыхаешь. В детстве его сюда приводила няня. Один раз он мне долго рассказывал историю этой церкви, про её росписи. Было очень интересно, но я запомнила только то, что в работе участвовали сербские мастера. И как в голове человека может столько умещаться?

Наше знакомство длилось несколько месяцев. Но однажды он не пришёл. День не пришёл, два, три, четыре. Я заволновалась. В то время я уже знала, где он живёт, – привозила малину из своего сада, чай ему уж больно понравился. Поехала я к нему. И вот стою перед дверью, стучу. Открылась соседняя дверь, и мне сказали, что учёный умер.

И знаете, что самое странное? Когда реставраторы начали работу в нашей церкви, они нашли до сих пор не известное изображение мученика. Лицом он – вот помяни моё слово – очень похож на старого учёного.

Потеряшки

Музейные лаборанты – народ, как правило, юный и неопытный. Не все из них твёрдо решили связать свою жизнь с музеем. Кто-то рассматривает эту должность как переходную к другим, более серьёзным поприщам, другие просто не нашли ничего лучше. Для многих это – временное занятие. И в самом деле, как может быть интересно бегать с документами из отдела в отдел, вытирать пыль с экспонатов, переписывать инвентарные книги, таскать тяжёлые полотна?

И всё же через «лаборантство» должны пройти все, чтобы познать музейную жизнь с её изнаночной стороны. Музей – это не только роскошные каталоги и яркие выставки. Лаборантами были все нынешние корифеи. Или почти все.

Один из них рассказал такую историю.

Однажды известный коллекционер подарил музею большое собрание произведений великоустюгской черни: шкатулки, ложки, тарелки, кубки и множество других красивых вещей. Все сохранились очень хорошо, специалисты оценили их в несколько миллионов рублей. Коллекцию, как это бывает не часто, оформили в очень короткие сроки и приготовились принимать в фондохранилище. Для переноса произведений назначили день, когда в музее не бывает посетителей: надо исключить разные неприятные неожиданности.

Утром одного хмурого дня лаборанты со списком в руках проверили наличие всех предметов и начали их упаковку в специальную бумагу. Хранитель укладывал произведения в особую корзину, повидавшую на своём веку немало. Работа эта довольно монотонная, поэтому лаборанты развлекали себя разговорами о недавнем московском дерби. После обеда решили переносить экспонаты в фондохранилище.

Оно находилось в другом здании. Надо было переходить через внутренний двор, заполненный мусорными баками, постройками неизвестного назначения и толпами кошек. Несколько десятков походов в хранилище и обратно измотали лаборантов, к концу рабочего дня разговоры о футболе смолкли. Бумагу решили выбросить – она давно и честно делала своё дело и могла быть отправлена на заслуженный отдых. Один из лаборантов не спеша, просматривая новости в телефоне, отнёс её в мусорный бак.

Далее надо было проверить, все ли произведения на месте (мысль «кабы чего не вышло» дамокловым мечом висит над каждым хранителем). Лаборанты начали роптать: рабочий день окончен, шкатулки никуда не убегут, есть-пить не просят – завтра проверим. Хранитель упорно настаивал на проверке, назревал конфликт. В конце концов, опыт и авторитет победили.

Какой кошмар… Не хватало двух маленьких чарок!

Проверили ещё раз. Как это возможно? Всё время люди были вместе, хранитель специально шёл позади лаборантов, которые несли корзины. Вещи всегда были на виду.

Во дворе затарахтела мусорная машина – она всегда приезжала по вечерам: посетители должны видеть только прекрасное, а не мусор. Хранитель сказала:

– Я помню эти чарки. Маленькие, изящные, XIX век. Я их отметила в списке. Мы их упаковали и положили в корзину. Поместили над большой шкатулкой с видом города Устюга. Ничего не понимаю. Что же делать?

Водитель «мусорки» специальным механизмом поднимал большие железные баки и ставил их на машину.

– Потом принесли сюда. Вытащили из корзины. Бумагу выбросили.

Лаборанты посмотрели друг на друга и стремглав бросились во двор. Машина выезжала за ворота. Милиционер провожал её настороженным взглядом.

– Подождите, подождите!

«Мусорка», проскрипев тормозами, остановилась. Лаборанты с разбегу полезли в огромный бак. Удивлённый милиционер опустил автомат и начал наблюдать за происходящим. Водитель вышел из кабины.

– Да здесь мусор со всего музея!

– Вот наша бумага! Она сверху! Смотри внимательно!

Через десять минут в одном из выброшенных комков бумаги лаборанты нашли две изящные чарки известного устюгского мастера XIX века.