Трое и кошка. Книга о счастье

Люди меня назовут шалопаем
к делу негодным и малым увертливым.
Так проживу запятой незаметной,
где-то вдали от событий пылающих.
Впрочем, порою и в хляби сонетной
можно казаться весьма вызывающим…

Санкт-Петербург

«Избави Бог от наважденья…»

Избави Бог от наважденья,
от слов безумных, тайных ков, —
как все вокруг, всего лишь тень я,
пылинка в сумраке веков.
И все же мечу в Бонапарты —
тревожусь, мыслю и пою,
как будто я к иным стандартам
сумел приблизить жизнь свою:
как будто вечен я, как время,
и величав, как Аполлон.
Но я – Земли всего лишь бремя,
и жизнь моя – всего лишь сон.

Санкт-Петербург

«Снова жизнь удивляет поэтика…»

Снова жизнь удивляет поэтика:
крутит-вертит его, как листок.
Невеселая жизни поэтика —
человеку обычный урок.
Превращаются будни тревожные
в монастырский суровый устав.
Так и катятся судьбы острожные,
изначально от жизни устав.

«Отныне читать буду сказки…»

Отныне читать буду сказки
и в окна большие смотреть,
и, может, смогу без указки
прожить человечества средь.
Не надо прекрасных учений,
спасений не надо, чудес,
ведь я – не толпа и не гений,
не ангел совсем и не бес.
Я – ландыш, я – племя земное:
мне б только немного весны,
чуть солнца над серой Невою
да тихой – моей – красоты.

Петрозаводск

«Люблю я шепот «мраморных» обложек…»

Люблю я шепот «мраморных» обложек,
стихов старинных плавное теченье,
и день в тиши, который был мной прожит
так, словно я —
Адам в минуту сотворенья
на кромке бытия.
Я вновь рожден; я снова появился
совсем другим из книжных коридоров,
и вот уж мир свой исправляет норов
бездушного царя,
признавшись в том, что изменился
не только я.

Вечерне-книжное настроение

Дождь. Тепло (это кошки дыханьем
умирающий август согрели),
на софе поджав ноги как хан, я
провожаю закат с Алигьери.
Где-то сполохи грозно мерцают,
словно в мраке его преисподней.
То, наверное, признак конца и
всеобъемлющей кары Господней.

Результат морально-нравственной борьбы

Проводить каждый день без изъяна,
подавляя в себе обезьяну,
и потом получить как итог:
с обезьянкой дружить бы я мог.

Попытка самоопределения

Пророком жить среди людей
не суждено мне, слава Богу, —
и без меня средь черных дней
отыщет верную дорогу
привычный мир. Так кто же я?
И как судьбою был наречен?
Чем оказалась жизнь моя?
Оттенком смысла, частью речи?

Санкт-Петербург