Джаз-банда

3

Уход из Матни

Я ходил и думал, как перейти. Прокручивал в голове слова, которые скажу на сборах. Гадал, как лучше поступить – объявить, что перехожу к другим, или по-тихому отойти, а официально перейти не сразу? Будут ли с меня требовать отходные? Я знал людей, которые отдавали машины, доли в делах, брали кредиты или просто работали, отдавая зарплату полгода-год. Положены ли отходные при переходе? Будут ли бить и насколько сильно? Могут ли пустить какой-то нехороший слух про меня? Бывало, чел плохо расставался с бывшими друзьями, и они распространяли сплетни, что его отшили за плохие поступки.

У меня был козырь – хорошие отношения с моим старшим Ромой. Который к тому же очень адекватен и, кажется, сам уже начал уставать от той жизни. По крайней мере с ним можно было просто поговорить для начала и посоветоваться. И спросить разрешения, конечно, всё-таки субординация, иерархия и обязательства пока никуда не девались.

Ростик пообещал: если не отпустят по-хорошему, подключит своего старшего (и будущего моего), чтоб договорился.

Чего скрывать – я очковал. Набрался духа, и после очередных сборов попросил Рому о разговоре тет-а-тет.

Он выслушал, спросил, чем конкретно там буду заниматься. Скоро двадцать лет, не ради же того, чтобы и дальше слоняться по улицам и подъездам? Ответил, что надо осмотреться, но вроде есть шанс в парковочную тему вписаться.

Не стал говорить, что уже место заприметил. Могли и не отпустить, заставить заняться и потом себе забрать. Всё это криминальное братство – чушь собачья. Все друг друга кидают и друг на друге паразитируют. Тем более старшие на молодых. Сколько было случаев, когда только пойдёт дело, как старшие в долю влезают, а потом выдавливают. Или помогают молодым развиваться, а потом выясняется, что они себе коммерсов взращивали.

Спросил, кто старшим будет. Слышал о нём, тот заметный человек в нашей среде. И вообще о татарах мнения неплохого.

А потом говорит – всё, ты свободен.

Я даже опешил слегка, чуть не вырвалось – как, а отходные? Вместо этого спросил, надо ли какие формальности соблюсти, на сборах может объявить, из списков выбыть?

Нет, говорит, никаких списков, это вас так лечат просто. Тут хаос на всех уровнях, мы даже не знаем, сколько вас. Всё, на сборах больше не появляйся, именем не представляйся. Друзьям своим только скажи, и на районе первое время не появляйся. Если какие вопросы будут – скажешь, со мной решил.

Моё членство в группировке замыкалось, по большому счёту, на Рому. На уровнях выше никому до меня не было дела. Старшие из роминого возраста пойти наперекор его решению не могли. Со своим возрастом проблемы у меня могли быть, если бы только Рома велел мне их устроить. Пиздюков это вообще не касалось. Хотя история знает случаи, когда чел отходил, а с него потом получали все подряд, от старших до пиздюков. Но там были обоюдно негативные расставания.

И всё. Мы раскурили косяк, немного постояли. Рома разоткровенничался, сказал, что сам уже подумывает. И что зря я вообще пытаюсь карьеру делать, лучше вовремя соскочить. Пожали руки и расстались.

Я ехал в маршрутке, смотрел на огни вечернего города, а по радио звучало «Я свободен, словно птица в небесах». Не так-то я и был свободен тогда ещё, и не забыл, что значит страх, но на тот момент казалось, что да.

Спустя много лет я побываю на концерте Кипелова, услышу эти строки, находясь уже в других жизненных обстоятельствах, и испытаю смешанные чувства.

4

Офис

На следующий день Ростик закинул за меня удочку, получил добро, а ещё через день повёл в офис татарской бригады. Он был минутах в пятнадцати ходьбы от общаги.

Это было старое двухэтажное здание с вывеской «Ассоциация защиты бизнеса». Такая организация действительно существовала и даже вела какую-то деятельность. Многие старшие были там официально трудоустроены, имели визитки и когда надо позиционировали себя приличными людьми. Но все, кому надо, знали, чей офис на самом деле и кто стоит за ширмой ассоциации.

Сам Татарин-Палыч здесь появлялся редко. Он старался дистанцироваться от криминала и всё больше легализовывался. У него имелся свой офис, куда даже не всякий старший был вхож. Бывало, записывались на приём через секретаршу. Я там никогда не был. И вообще Палыча видел всего несколько раз. Эфемерная, малопонятная большинству категория «харизма» по сей день ассоциируется у меня прежде всего с ним.

Второй этаж был закрыт на вечный ремонт. На первом было несколько комнат, почти все без дверей. Жизнь кипела в самой большой. В ней имелись пара столов, три кожаных дивана, кресла, на стене висела плазма, на тумбочке стоял старый кинескопный телевизор с подключенной к нему приставкой. Кто-то спал на диване, кто-то тупил в телевизор, щелкая пультом. За одним столом шла игра в нарды, за другим – в карты, ещё двое резались в приставку. Все в основном взрослые.

Солидно, подумал я, интересно, сколько стоят диваны. Наверно, сюда доступ только избранным. Пройдёт время, и мы с Ростиком будем трахать шлюх на этих диванах. Я вытру свою сперму туалетной бумагой, не заметив одной капли. Она засохнет, и на неё сядет тот, кто сейчас проигрывает в карты и орёт, что против него жульничают. Позже он станет депутатом городской думы.

Мы прошли в другую комнату, с похожим интерьером, только поменьше и без плазмы на стене. Никого не было, Ростик включил электрический чайник. Чай попить не успели, в комнату быстро набилось человек двадцать – почти всё артёмовское звено татарской бригады. Мне задали несколько вопросов, вроде тех, что когда-то на первых сборах на Матне. И быстро про меня забыли, переключившись на то, ради чего собрались. Я был лишь незначительным пунктом в повестке собрания.

Всё это сильно отличалось от того, что было на Матне. Во-первых, обстановка не чета школьному двору. Во-вторых, разговоры – не пустое перетирание кто с кем рамсанул, а больше по делу. В-третьих, удивили сами персонажи.

Половина из них были моего возраста и с виду мало чем от меня отличались. Ну, может, одеты получше. Я тогда одевался стрёмно, в тот день на мне были украденные с Жуком вещи. Другие были постарше лет на пять, и выглядели солиднее. Все хорошо одеты, с нормальными причёсками. На Матне многие старшие выглядели как урки, с бритыми черепами в шрамах – далеко не все, поднимаясь в иерархии, отказывались от привычного образа.

Звено возглавлял человек лет тридцати пяти по имени Артём. Под ним было два возраста – тот, в котором был Ростик и теперь я, и те, что постарше – так называемые «ванькИ». Самый прошаренный и приближённый к Артёму был Ванёк. Он как бы координировал своих товарищей и являлся неким связным между ними и Артёмом. Формально «ваньки» были для нас старшими и имели право нас напрячь, чем постоянно пользовались. Правда, и ответственность за нас тоже несли, и разруливали рамсы, которые нам оказывались не под силу. При этом непосредственным старшим обоих возрастов, за которым последнее слово, был Артём.

Почти все «ваньки» имели высшее образование. Матом ругались мало. Один из них – Гриша – вообще был в очках, будто интеллигент какой, а не опг-шник со стажем.

Но все они были в системе с самых юных лет. Начинали в основном с районниками и в бэкграунде имели кучу всяких передряг и мутных дел. Тот же Гриша, по рассказам, был лютый отморозок, кошмаривший всю школу вместе с учителями.

Ванёк был бывшим стройдеталевским, и до сих пор ненавидел матнёвских, хотя районы уже давно союзничали. Когда-то они его порезали, и ему удалили селезёнку. У меня всегда было ощущение, что он меня недолюбливает. Это никак не проявлялось, но напряжение чувствовалось.

Самое приятное впечатление произвёл Артём. Он был в костюме – приехал после встречи в администрации. Весёлый, вроде даже доброжелательный, речь грамотная, рассуждения здравые. Больше на чиновника похож, чем на бандита.

Только и это впечатление было обманчивым – за его спиной много всякого. О некоторых моментах поговаривали чуть ли не шёпотом. Но всей правды знали немногие, и наш круг к таким знатокам не относился.

До того, как примкнуть к Палычу, он работал автономно, проворачивая какие-то совсем тёмные дела. Его подельниками были чел по прозвищу Варёный и пара неизвестных. Попали под прицел органов, залечь на дно не успели и все разом должны были присесть всерьёз и надолго. При аресте случился замес, ребята оказали сопротивление, двоих застрелили. Остались Варёный и Артём. Варёный всё взял на себя, получил двадцать лет, а Артём из зала суда поехал снимать стресс в сауну.

Надо отдать должное Артёму – про друга он не забыл. Засуетился не на шутку, продал две квартиры, машину, перекидал кучу людей, надавал взяток. Даже сумел подставить кого-то из ментов. Лет через шесть Варёный освободился. С надзором, правда, многолетним, но это совсем мелкий нюанс. В то время Артём уже работал с Палычем и подтянул Варёного. Говорят, Татарин сомневался, слишком мутный персонаж этот Варёный, тем более что под присмотром органов. Но Артём смог его убедить.

Варёного я увидел в тот же день. Он зашёл, когда мы собирались расходиться. Урка уркой, на роже шрамы, зубы золотые. Кто сейчас вообще ставит золотые зубы? Речь полна какого-то непонятного жаргона, с примесью блатной фени и присказок. Помните, в фильме «Брат» был деятель, который поговорками говорил? «Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке», «Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе» – вот в таком духе. В целом весёлый и обаятельный человек. С одной стороны, от него исходят какие-то животные флюиды, внушающие страх, с другой – легко располагал к себе.

– Очкарь, на машине? Доедем кой-куда, – говорит он Грише.

Тот пытается отмазаться, девушка, мол, ждёт. Хотя всем и так ясно, что отвезёт.

– Тёлки должны ждать, – отвечает Варёный. – Любить больше будут.

Своих подопечных он не имел и часто напрягал ваньков как своих, а Артём был не против. Может, и бывал, но я этого никогда не замечал.

Любопытный персонаж, подумал я тогда. Даже не подозревая, что очень скоро мы ненадолго станем лучшими друзьями.

На том же собрании один из моих новоиспечённых коллег по возрасту спросил, можно ли набирать под себя возраст – для некоторых дел нужна рабочая сила. У чела была смешная кличка Мопед – в детстве угнал у соседа одноимённое транспортное средство.

– Подтягивайте, – сказал Артём. – Только представляться не давайте. Ездите по ушам, пусть считают себя причастными, но без права имени. От пиздюков одни проблемы. Вон у Кулика было двести человек, и что? Половину времени на их разборки тратил, а они ещё на него стучали, как чуть за жопу возьмут.

Кулик был ещё одним топ-менеджером татарских. Что-то вроде первого зама. Как Ванёк у ваньков, первый среди равных, отвечал за свой круг перед Палычем. Когда-то у него была своя группировка.

5

Стоянка

На следующий же день после вступления в новую банду я занялся делом.

Пустырь, который я наметил под парковку, располагался в нескольких минутах ходьбы от общаги. Принадлежал ли участок кому, были ли у кого какие планы на него – такие моменты тогда мало кого интересовали.

Неподалеку стояло несколько пяти- и девятиэтажных домов. Их жители ставили машины как попало, и почему-то этот факт никем не был замечен ранее. Возможно, потому, что на Западе парковочная культура была развита меньше, чем на Востоке, где никакой клочок земли не оставался бесхозным. А в непосредственной близости возвели большой жилой комплекс, пять или шесть домов этажей по пятнадцать. На них я делал основную ставку. Со старых домов клиентов, конечно, согнать можно, это мы уже проходили. Но новые дома были совсем хороши. Во-первых, большой объём потенциальных клиентов. Во-вторых, они ближе. В-третьих, если для старых жильцов это будет изменением привычного уклада, то у новых с самого начала не будет альтернатив.

Участок был огромный, примерно сто на сто метров. Надо расчистить площадку от всякого мусора, выдрать клочки кустов, выровнять неровности. Поставить будку, подключить электричество. Найти персонал, провести рекламную акцию. Провести работу со строптивыми автовладельцами. И всё это нужно делать быстро, ибо близилась зима, а там начинать будет дискомфортнее.

Сначала я подумывал поднапрячься и всё организовать в одиночку, чтобы быть единственным владельцем и, соответственно, получателем прибыли. Прикинув объём работы и возможные будущие проблемы, позвал в партнёры Ростика. Вместе легче, веселее и спокойнее. Тем более что в обстановке на Западе я ещё не очень хорошо ориентировался, и помощник из коренных жителей не помешал бы.