Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Ужасы перистальтики

<< 1 2 3 4 5 6 ... 12 >>
На страницу:
2 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Давайте поменяемся! – еще раз проговорил Замелькацкий и суетливо зачастил:

– Сейчас пока поезд стоит надо поменяться… Потом начнет дергать, будет тяжело…

Человек, видимо, хотел было что-то возразить, но определенный смысл и некоторая логика в словах Замелькацкого были, поэтому он в последний момент передумал, ничего не сказал и действительно сделал какое-то неловкое движение – дернулся, словно давая этим понять, что он готов поменяться местами.

– Давайте, давайте, надо скорее… Сейчас поедет! – продолжал частить Замелькацкий.

Все вокруг как-то задергались, дернулся и стоявший у него за спиной человек, но народ в вагоне был спрессован настолько плотно, что сдвинуться с места или сдвинуть кого-нибудь с места можно было только приложив невероятные усилия.

Замелькацкий чувствовал, что он производит странное впечатление, что на него смотрят странно, но именно впечатление от этого собственного унижения и отвлекало его, пусть таким мрачным способом и ему становилось легче.

– Давайте, давайте!.. – продолжал он, чувствуя, что отпускает, что становится значительно легче.

Он сам на самом деле не двигался и не пытался никуда пройти, а только как-то дергался. Всеми в тайне из-за того что поезд стоял владело сильнейшее напряжение. Это его шевеление должно было нравится всем, – оно хоть как-то разгоняло гнетущую тишину, но вдруг:

– Да перестаньте вы! – вскрикнула какая-то молодая женщина. – Здесь невозможно никуда подвинуться. Будет станция, вас выпустят! Если мы вообще когда-нибудь доедем… Надоели уже!

Она кричала очень нервно!.. Нервно, зло!..

Замелькацкого отпустило. Он вдруг перестал дергаться, замер. Да, ему точно стало легче… Поезд тронулся и начал набирать скорость, буквально через несколько мгновений шум, с которым двигался состав, очень характерно изменился – головные вагоны уже бежали вдоль платформы станции.

Прошли секунды и их вагон тоже выкатился к платформе…

Он не очень хорошо помнил, как он протолкался к двери, ничего не соображая наступил на ноги дядьке, рвавшемуся в вагон, оттолкнул его, столкнулся еще с кем-то из штурмовавших вагон… Вот он, наконец, оказался на свободном пространстве. Поезд все еще стоял на станции, двери были открыты. Ему казалось, что на него смотрят, что его провожают взглядами, хотя, скорее всего, под натиском новых пассажиров тем, кто был сейчас в вагоне было совсем не до него. Чтобы избежать этих мнившихся ему взглядов, он пошел вдоль по платформе. Что ему теперь делать?..

Вся проблема его неожиданно прошла, улетучилась, испарилась… Подойдя к колонне, он встал возле нее… Проблема опять начала его беспокоить… В этот момент с противоположной стороны платформы на станцию въезжал поезд. Замелькацкий не стал дожидаться, когда ему станет еще хуже и быстрым шагом пошел к противоположному краю.

Когда поезд остановился и открыл двери, из вагонов вышло достаточно много народа. Замелькацкий вошел в вагон. Были свободные места, но садиться он не стал. Ему показалось, что стоя ему все же будет легче вынести свое положение. Двери закрылись, поезд тронулся… Ему становилось хуже, еще когда он шел по платформе, теперь же, в вагоне, состояние его только усугубилось. Но теперь он как-то не очень боялся того, что может произойти. Прислонившись плечом к двери он смотрел вниз – туда, где внизу у вагона вились линии проводов, никто не него не обращал внимания, он терпел, становилось все хуже, но терпел как-то равнодушно, прежней паники не было… Вот пик был пройден и стало отпускать, поезд въехал на станцию. Из вагона вышло еще несколько человек. Рядом с ним освободилось место. Он настолько осмелел, что подошел и осторожно сел на диванчик. Двери к этому времени уже закрылись, поезд тронулся. Следующая станция была его… В животе что-то такое продолжало происходить, но этот последний, четвертый за сегодняшнее утро перегон он проехал без прежних отчаянных атак – он ехал к дому, он был уже почти у дома и видимо то, что мучило его, чувствовало – здесь, на последнем перегоне уже невозможно нанести ему серьезный урон, даже в самом… В самом последнем и крайнем случае он выкрутится, вывернется – даже если это и произойдет, он как-нибудь да дойдет в таком положении до дома!.. Да, он дойдет!..

С того момента, когда он влез в поезд, чтобы ехать на работу, прошло, должно быть, меньше десяти минут. Но ему показалось, что вошел он в метро тому назад вечность… Поезд подъехал, двери раскрылись, – он вышел обратно на свою станцию. Все вернулось к тому, с чего началось. Со странным чувством он медленно пошел по станции, глядя на толпы взвинченных, нервничающих людей, ожидающих поезда у края платформы – перебой в движении продолжал действовать.

Краем глаза он уловил что-то важное – ах да, часы!.. Над жерлом тоннеля горели электронные часы – в сущности прошло не так много времени, если он прямо сейчас – на станцию выкатился очередной поезд – прямо сейчас поедет обратно, он скорее всего успеет к середине совещания… При мысли о том, что ему, возможно, придется пережить по дороге, неприятный холодок пробежал у него по спине… Нет!.. Он чувствовал, чувствовал свое состояние – не зря он вернулся обратно! – да, напор стал не таким сильным, но лишь потому, что это временное затишье перед новой, окончательной атакой – ведь прошло только десять минут… Да и потом, даже если он доберется до работы – что он там сделает? Кинется в заведение? Конечно, он мог бы воспользоваться каким-нибудь общественным… Да только где такое… Да и потом… Нет, он правильно сделал, что вернулся…

Он сошел с эскалатора. Он прошел к дверям и вышел на улицу… Дурацкое утро! Теперь надо будет придумать, что врать Сергею Васильевичу. Васильич – это был его начальник на фирме.

Господи! Что же такое с ним сегодня происходит?!.. Он остановился… Сзади на него тут же налетела какая-то тетка и наступив ему по очереди на оба задника, обогнула его и, смешно вскидывая ноги и размахивая на ходу дурацкой сумкой, поспешила дальше. Он даже не обратил на нее внимания…

Все очень просто – расстройство желудка – вот что с ним!.. Он торопясь пошел к дому. Идиотизм какой-то, маразм!.. Проспать и потом… Он вспомнил вагон, замирающий на перегоне поезд, себя, спрессованного со всех сторон другими пассажирами и унизительное, невероятное, с которым непонятно что делать ощущение, которое возникало внутри него и… Паника!.. Как приятно, что он вырвался из этого вагона, из этого метро!.. Он пошел быстрее… Сейчас, сейчас… Идти остается совсем немного… Он начал нарочно растравлять себя, припоминая, как он сдавленный, зажатый стоял в вагоне и холодный, унизительный пот прошибал его… „Вы выходите?“ Конечно! Как же! Выходят они тебе!.. Там есть куда выйти!.. Сейчас, сейчас! Ты получишь удовольствие!.. Давненько он не переживал, черт возьми, таких острых ощущений!.. Да это же просто какой-то экстрим! Городской экстрим!.. Он все быстрее и быстрее бежал к дому… Здесь-то есть куда бежать, здесь пожалуйста – хоть на все четыре стороны! А вот ты попробуй там, в вагоне! Потерпи, зажатый со всех сторон, как селедка… Нет, там совсем не смешно… Пот прошибает, так невероятно трудно!..»

Он заскочил в чудесную комнатку, закрыл дверь… Ну, отсюда он теперь просто так не уйдет!.. Он должен отыграться за все испытанные муки!..

Артем Замелькацкий работал на фирме, которая занималась информационными технологиями. Последнее время у него были серьезные проблемы с руководством, поэтому сегодня ему очень важно было хорошо показать себя на том совещании, которое было посвящено продажам именно того товара, за который он на их фирме отвечал. И именно сегодня он, как назло, проспал!..

…Сколько прошло времени он не заметил, должно быть довольно много… Он вздрогнул от испуга: забыл!.. Ведь совещание и он на него не явился!..

…Закрывая за собой дверь чудесной комнатки он продолжал судорожно раздумывать над тем, что ему сказать, как объяснить причину того, что он взял и просто не пришел. И именно в этот момент его мобильный телефон заиграл мелодию вызова… Он поспешил в комнату. Схватив со стола телефон, нажал кнопку и поднес его к уху.

– Здравствуйте…

– Здравствуйте… – машинально ответил Замелькацкий, конечно же узнав голос владельца компании, который сам руководил в ней всеми делами, являясь ее директором.

– А вы где?.. – за тоном, за выражением голоса, с каким был задан этот вопрос, Замелькацкий увидел, угадал, как в эту секунду поднялись вверх брови директора, увидел его холодные, дьявольски умные глаза…

– Я… – если бы это просто «я»! Нет, Замелькацкий оказался застигнутым этим звонком врасплох и на свою беду произнес какое-то неуверенное «я-а…» По этому помимо его воли присоединившемуся «а» директор конечно же не мог не понять: он, Замелькацкий судорожно выдумывает, как выкрутиться, что соврать… И теперь после этого «я-а…» что он ни скажет, – все будет лишь более или менее умной ложью…

– У меня что-то с сердцем! – выпалил Замелькацкий. – Я вызвал скорую!.. Не знаю, что случилось… Как раз надо было выходить на работу… Сейчас отпустило. Как раз собирался позвонить вам…

– Понятно… – спокойно сказал директор.

– Сергей Васильевич, – заторопился Замелькацкий, чувствуя что директор сейчас повесит трубку. – Ну как там?

– Что?

– Совещание…

– Да вас вот ждали. А вы не пришли… Мы решили перенести на завтра… Время прежнее…

– Сергей Васильевич, ну извините!.. Ну я же объяснил… Сам не знаю, что произошло. Я вызвал скорую…

– Да… И что?..

– Ну вот…

– Ну ладно… Поправляйтесь…

Директор повесил трубку. Несколько мгновений Замелькацкий держал мобильный телефон в руке, потом положил его обратно на стол. Скверно, однако!.. Хуже и быть не может!.. Вызвал скорую, плохо было так, что даже на работу позвонить не мог, все собрались, как идиоты, на совещание, посвященное в сущности его вопросу, а он взял и не пришел, а теперь разговаривал вполне бодрым голосом, только сначала немного растерялся – «я-а…» – а потом ничего – разошелся, вопросы задавать начал – как, мол, там дела?.. Интересно, что подумал директор? Как он объяснил себе неявку Замелькацкого? Должна же у него в голове быть сейчас какая-то, хотя бы приблизительная версия, хотя бы какая-то область догадок… Да уж, скверно! Ему надо было упредить события: с самого начала позвонить первым…

Сказать: на совещание не приду, бегу обратно домой, скрутило живот!.. Замелькацкий нервно расхохотался. Да уж!..

…Он открыл глаза: темнота окружала его, сквозь расшторенные окна в комнату проникал рассеянный уличный свет, с кухни доносилось задыхающееся астматическое тиканье бабкиного будильника. Больше ни звука ни откуда не доносилось, если бы не будильник, в квартире стояла бы полная тишина…

Что-то странное происходило с ним – он должно быть очень переутомился… Поговорив с Васильичем он прилег на стоявший в его комнате старый диванчик – бог знает, с каких незапамятных времен он здесь стоял, – и тут же отрубился… Утром он проспал совещание… Надо же!.. Какая сонливость!..

Он смотрел на потолок: лепнина в виде гипсовых листьев, окаймлявшая его, была в некоторых местах замазана таким толстым слоем белил, что листья сливались друг с другом. Он переехал сюда меньше недели назад: квартира его бабушки, которая должна была отойти ему. До этого он жил с родителями и сестрой, но у той родился ребенок и в их маленькой квартирке стало шумно и тесно. Должно быть из-за ребенка сестры он и переутомился так сильно… Он встал с дивана и не зажигая света подошел к окну… Склон, поросший старыми парковыми деревьями, спускался вниз, дальше были теннисные корты, потом опять – какое-то подобие плохо ухоженного старого парка, еще дальше – футбольное поле со старыми трибунами, какие-то спортивные площадки, огороженные забором из металлической сетки.

Построенный в сталинское время дом, кажущийся огромным даже и по современным масштабам, стоял на горе, – перед фасадом шла неширокая улочка, тротуар и затем за высокой металлической оградой уступами спускался вниз парк.

Вдалеке – Замелькацкий только угадывал ее – была набережная, дома, еще одна набережная, новый, недавно построенный жилой комплекс на другом берегу реки… И еще дальше – огни, огонечки… Это были отсветы реклам, вывесок на дальней оживленной улице, Замелькацкий пытался представить ее. Наверное сейчас, к концу рабочего дня она уже забита толпами машин. Замелькацкий перевел взгляд ближе: темный парк с редкими, плохо светившимися фонарями… Непонятная, необъяснимая тоска стала вдруг охватывать его… Словно он маленький мальчик и он вдруг оказался на чужой, незнакомой улице и куда-то исчезли его родители и он смотрит вокруг на чужой, незнакомый город. Со странным, болезненным чувством он принялся рассматривать его – словно никогда прежде он не видел его и это первое, неожиданное свидание… Потом он много раз вспоминал это свое ощущение и оно всякий раз казалось ему мистическим и загадочным.

Он опустил глаза. Что это за машина?.. Он вздрогнул и вперился взглядом в автомобиль, подъехавший и остановившийся во дворе – он никогда не видел подобного автомобиля! Это был какой-то новый, совершенно неожиданный, совершенно небывалый прежде дизайн!.. А что это за марка?!.. Даже приблизительно он не мог угадать происхождение этого автомобиля – в какой стране делают такие?!.. Передняя дверь машины открылась и из нее вылез человек, – опять странное, болезненное ощущение ударило Замелькацкому по нервам – куртка и штаны на владельце автомобиля были какого-то невиданного им прежде фасона, по какой-то новой моде, от которой он отстал, о которой прежде не знал ничего…

Со смешанным чувством он отошел от окна… Так наверное чувствовал бы он себя если бы заснул летаргическим сном и очнулся от него в каком-то далеком, неведомом будущем, которое иначе, без летаргического сна ему никогда не суждено было увидеть, в котором ему не могло быть места, в котором его время должно быть далеким, исчезнувшим прошлым, а сам он… В комнате было темно… А может быть и правда?!.. Он опять вздрогнул, обернулся и подскочил к окну… Машины не было!.. Но подъехал какой-то старый облезлый грузовик – таких он видал предостаточно… Значит, он не в будущем, с ним не случалось летаргического сна и на дворе стоит время именно его жизни! Опять какая-то чушь так же как и сегодняшним утром, лезла ему в голову, Он потер лоб, провел ладонью по глазам, запустил руку в волосы… Что с ним происходит?!.. Что происходит вокруг?!.. Да ничего…

2

Он почувствовал голод. В квартире никого не было… Он медленно вышел в коридор. Тиканье будильника раздавалось здесь гораздо громче, чем в комнате. Вот и кухня… Только теперь он осознал, что не был здесь со вчерашнего вечера: утром он не позавтракал, придя домой, вскорости уснул.

На столе под фаянсовой кружкой – записка.
<< 1 2 3 4 5 6 ... 12 >>
На страницу:
2 из 12