Ужасы перистальтики

– Спасибо за покупку!.. Желаю приятного настроения!.. – раздалось ему вслед.

Он вышел из магазина… Однако!.. Настроение было отличным! Он понял, что ремешок ему, по всей видимости, на этот праздник так и не подарят. Но ему и так уже было довольно подарков. К тому же, уже надо было спешить!.. Он заторопился к метро…

8

Был вечер. Замелькацкий лежал на диване… В соседней комнате скандалили мать, младшая сестра, ее муж. Он старался не обращать на эти крики внимания. В руках у него был детектив. После своего необычного завтрака по дороге к офису он зашел в книжный магазин. Это уже был не подарок, это он покупал себе сам по совету Бони. На уставленной книгами полке он выбрал карманного формата книжечку в глянцево поблескивавшей обложке: на ней была изображена женщина, зажавшая рукой рот – видимо, чтобы от ужаса тут же не закричать, – она слушала что-то, что говорил ей высокий пожилой человек в темном плаще. Еще изображены: какая-то темная улица, два луча, бьющих из автомобильных фар, крадущийся вдоль стены мрачного дома человек. «Пойдет!» – подумал тогда в магазине Замелькацкий. – «Как раз то, что нужно!»

Он перестал читать. Скандал за стеной разгорался все сильнее… Замелькацкий мысленно вернулся к прошедшему дню. Ариелла!.. Это странное имя принадлежало новой сотруднице. Она пригласила его завтра в театр. Он согласился. Приглашение произошло как-то очень дико и странно… Войдя в их комнату, он кинул взгляд на Смирнова – тот с обиженным видом сидел за компьютером и не отрываясь смотрел в монитор. Голову к Замелькацкому так и не повернул… Скинув куртку, еще даже не подойдя к своему столу, Замелькацкий попытался развеять холодность. Вспомнив, что Смирнов утром говорил: страна вымирает и брать на работу совершенно некого, произнес «Значит, говоришь, понабрали черти кого!.. Говоришь, новенькая – тихий ужас… Приехала из дыры покорять столицу!..» В ту же секунду, – Замелькацкий даже отпрянул и едва не вскрикнул, с полу, прежде скрытая от него его столом и компьютером, поднялась девица – та самая новенькая. Распрямившись, она совершенно бесстрастно проговорила «Такие слова могут кое-кого и обидеть…» и вышла из комнаты. Как оказалось, у нее не работал Интернет, розетка, на которую был заведен ее компьютер, находилась на плинтусе у стола Замелькацкого. «Мог бы не подставлять меня!» вскричал раздраженный Смирнов. Через некоторое время Ариелла вернулась и стала болтать со Смирновым. В разговоре стал участвовать Замелькацкий – ему хотелось сгладить неловкость. Ариелла говорила с ним нормально, словно ничего не произошло… В какой-то момент сказала: «Договорились сходить с подругой в театр. Купили два билета. А подруга заболела». Потом, неожиданно повернувшись к Замелькацкому, спросила: «Ты не сходишь со мной в театр?» Тот, поскольку до этого изо всех сил старался продемонстрировать Ариелле дружелюбие, согласился. «Надеюсь, ты отдашь мне деньги за билет?!» – неожиданно резко проговорила она. «Отдам!» – ошалело ответил Замелькацкий. Ариелла опять выскочила из комнаты.

– С момента, как она появилась, она ни разу не улыбнулась… – сказал Смирнов негромко. – Интересно, она вообще хоть когда-нибудь улыбается?!.. Тебя спрашивал директор… Я сказал, не знаю, где ты… Ты же ничего не сказал… Очень разозлился, что тебя нет!..

– Ты что, не мог что-нибудь придумать?!.. Я тебя всегда выгораживаю… – раздраженно проговорил Замелькацкий.

– Я выгораживал: я сказал «может, он в туалет пошел». Только он разозлился еще больше!

…Замелькацкий поднялся с дивана. Крики за стеной были слишком громкими. Не говоря никому ни слова, он оделся и вышел из квартиры. Пакет с купленной сегодня днем коробочкой, которую еще не доставал, прихватил с собой. Так же как недочитанный детектив…

Он вышел на улицу и пошел к метро. Было холоднее, чем днем, но все же достаточно тепло. Улицы казались вымершими… Зачем он сегодня вернулся сюда, чтобы потом, поздним вечером отправиться-таки обратно? Туда, в новый старый дом, где, наверное уже беспокоится о нем бабка?.. И купленная утром туалетная вода… Так и не раскрыл коробочку!.. Когда он вошел в квартиру, скандал еще не начался, но обстановка была напряженной. Он молча поужинал – никто ни о чем не спрашивал его. После ужина, поскольку всю дорогу с работы читал, опять взялся за детектив – таинственная история из романа так увлекла его!..

Ладно, черт с ним со всем!.. Он вновь принялся думать о Боне, хорошее настроение постепенно возвращалось, с интересом смотрел по сторонам – по мере приближения к метро народа на улицах становилось больше и больше…

Вагон – почти пустой, – уже было поздно… Он сел. Напротив него спал пьяный, уткнув лицо себе в колени, – молодой парень, черные джинсы перемазаны в какой-то извести… Замелькацкий достал было книжку и принялся читать, но потом закрыл ее и убрал обратно в пакет – не читалось… Посмотрел на пьяного: тот по-прежнему держал лицо в коленях. Замелькацкий вспомнил историю про бомжа с лицом, обезображенным болезнью. В голове промелькнула странная мысль: некто с обезображенным лицом мог бы путешествовать вот так же, как этот пьяный – спрятав лицо в коленях. Что-то там будет завтра в театре? Интересно!.. Он даже не спросил ее, в какой театр они пойдут и на какой спектакль. А может, она передумает? Можно ли вообще воспринимать все, что она говорит, всерьез?.. И чего он так испугался того, что обидел ее? Ну обидел и обидел!.. В конце-концов, она тоже явно не стремилась произвести на него хорошее впечатление. Может, она через пару недель вообще уволится! На ее месте сменилось столько сотрудников!.. Текучка в той фирме, в которой работал Замелькацкий, была ужасной…

Он подходил к своему старому дому. Настроение у него было хорошее: он вновь и вновь переживал сегодняшний завтрак в ресторанчике на центральной улице, встречу с Боней… И потом, в пакете у него был подарок – сейчас он наконец рассмотрит его, изведает этот конечно же незнакомый, совершенно загадочный для него запах! У него не было никаких предположений – какой он? Наверняка, какой-то необыкновенный!.. После подарка, он опять примется за детектив… Но все же что-то мешало ему расслабиться – какое-то смутное беспокойство, какая-то неясная тревога исподволь то и дело охватывала его. Что это могло значить?! Ему хотелось расслабиться, но совершенно расслабиться не получалось. Он был уже в подъезде и решил пойти по лестнице пешком – благо ему было всего-то на третий этаж!.. Это все этот старый дом – его новое место жительство!.. Он с тревогой смотрел на исписанные грязные стены, изрезанные ножом деревянные поручни перил. Темная лестница походила на какое-то подземелье старинного замка… А может, это завтрашний поход в театр? Из-за него он беспокоится?.. Нет, не в этом причина! В конце-концов он может не ходить никуда с этой кикиморой. Она ведет себя странно и как-то непредсказуемо, значит и ему позволено согласившись потом неожиданно отказаться. Не в театре дело… Что-то происходило вокруг, что-то изменилось в этом городе. Он вспомнил вчерашнее пробуждение, дикую мысль про летаргический сон. Он вставил ключ в замок…

– Эй… – тихо раздалось позади него.

Он вздрогнул. Первой мыслью было ринуться в квартиру, но он все же обернулся… Чуть поодаль у поставленной на перила пустой консервной банки-пепельницы стоял человек, одетый по-домашнему в потертые мятые брюки и старенький свитер. Он курил.

«Писатель!» – сразу догадался Замелькацкий. Когда он только переехал, бабка рассказала: в соседней квартире живет писатель, который часто выходит на лестницу курить.

– Очень приятно, очень приятно!.. – проговорил писатель.

С некоторой неприязнью Замелькацкий подумал, что этот человек, скорее всего, несколько не в себе.

– Насколько я понимаю, вы внук бабушки, мой новый сосед? – спросил куривший.

– Да, – так и не открыв замок, Замелькацкий вынул ключ и окончательно повернулся.

– Очень, очень приятно… Что ж, буду теперь знать вас в лицо. Извините, я кажется вас испугал…

– Нет! – с вызовом произнес Замелькацкий.

– А что вы с таким вызовом?.. Хотя, понимаю… Молодость! Сам был таким когда-то. Вам неприятно, что кто-то может подумать, что может испугать вас…

– Почему? Нет!.. – все было именно так, как говорил писатель, поэтому Замелькацкий смутился.

Он сделал шаг в сторону неожиданного собеседника, опять-таки понимая, что лучше бы этого не делать.

– Вот что, я предлагаю вам такое странное условие: давайте договоримся, что, к примеру, завтра при встрече, мы будем считать, что этого разговора не было…

– При какой встрече?

– Я говорю к примеру… Неважно, завтра, после завтра, через месяц, давайте условимся, чтобы мы не сказали друг-другу сегодня, мы никогда потом друг-другу не покажем, что это было сказано и мы помним об этом.

– Что сказано?.. – Замелькацкий чувствовал, что лицо у него теперь совершенно глупое.

– Что бы ни было сказано…

– А что должно быть сказано?..

– Да ничего… Вы принимаете мое условие?

– Да…

– Отлично. Знаете, между мало знакомыми людьми всегда существует такая холодность, осторожность: они боятся раскрыться друг-другу… Скажешь чего-нибудь лишнее не подумав, а потом будешь об этом жалеть. А мы с вами сразу договариваемся: чего бы лишнего мы друг-другу не сказали, жалеть не о чем, поскольку и всего разговора как будто не было…

На этот раз Замелькацкий не стал спрашивать «Чего лишнего?», он молча смотрел на собеседника. Тот тоже пытливо вглядывался в него.

– Вы цветущий молодой человек, у вас прекрасное настроение, вы вернулись со свидания…

– Шерлока Холмса из вас бы не получилось! – опять, помимо своей воли, с вызовом произнес Замелькацкий. – Хотя настроение у меня, действительно, прекрасное…

– А чему вы радуетесь?!.. Хотя, извините… В вашем возрасте радуются не «чему», а «потому что»! Потому что молоды, потому что солнышко светит, оттепель, весна, все впереди… И неважно, что впереди ничего нет!..

– Почему вы так уверены?

– Уверен, – спокойно произнес писатель. – Вас ничего впереди не ждет. Вы – представитель умирающего общества, гибнущего народа и от меня вас отличает лишь то, что мне уже почти ничего не надо и, следовательно, мучения мои будут сглажены, приглушены… А вот вам предстоит еще помучиться на полную катушку!..

– Хм!.. Забавная у вас точка зрения! – хмыкнул Замелькацкий. – От чего же это мне предстоит помучиться?.. Хотелось бы заранее знать. Может, смогу изменить что-то…

– То-то и оно, дорогой мой, что изменить вы уже ничего не сможете. Потому что от вас ничего не зависит. Ведь дело-то, в сущности, не в вас…

– А в ком же?

– В обществе! Я же сказал вам, в обществе!..

– А если мне на него наплевать?!..

Писатель неприятным, каркающим смехом рассмеялся.

– Я очень доволен вашим ответом! – проговорил он затем. – Он полностью подтверждает все мои рассуждения.

Он затушил сигарету о край банки, бросил ее на дно и поставил банку на широкие перила:

– Видите ли… Как бы вам объяснить подоходчивее… Представьте себе большой корабль со множеством народа на борту. Он плывет посреди бескрайнего океана под хмурым грозовым небом. Корабль старый и с трудом держится на плаву. В трюме кое-где уже появились течи, которые под действием волн могут стать еще больше. А уже появились первые признаки шторма. Но вот странное дело: никто из плывущих на корабле и не думает о спасении… То есть о спасении-то конечно думает, но только о своем собственном, а не всего корабля. Капитан думает: «Ну я-то в случае чего не пропаду! Я же морской волк, чемпион по плаванию!» Матросы думают: «Нам так мало заплатили за этот рейс, что какого черта еще бегать и за такие деньги залатывать дыры в днище!» Пассажиры первого класса надеются, что в случае каких-нибудь проблем с кораблем они всегда смогут вызвать по рации вертолет, пусть это и влетит им в прямом смысле в копеечку и покинуть тонущее судно. Те, кто путешествуют в дешевых каютах у самого днища хоть и чувствуют сырость и видят прибывающую воду, рассуждают примерно так: «Раз на судне есть капитан и команда, которым за этот рейс платят деньги, то черта с два мы станем тут бесплатно заниматься пробоинами и водой, пусть они сами со всем этим разбираются!» Вот это вам – примерный портрет нашего общества.

– Ну хорошо! Но ведь есть же кто-то, кому на все не наплевать!..