Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии

– Похоже, кто-то метнул в меня камень из пращи, – предположил я.

А как еще можно было бросить камень с такой силой?

– Примитивно.

– Зато эффективно, если ты к этому не подготовлен.

– Кто это был? И куда он делся?

– Я почти уверен, что это вон тот здоровенный верзила – в идиотских зеленых панталонах, который так старательно делает вид, что его это не касается.

Этот парень выглядел как недомеренный экземпляр из того же помета, что и Безобразные Штаны. Он изо всех сил интересовался проходами между домами и темными закоулками под верандами.

– Постой-ка здесь. Возможно, он только того и хочет, чтобы ты пошел за ним. Сейчас я соберу людей. За ним должок за дверь!

Дотс вернулся в дом.

Я подобрал с земли камень, который, если бы не секундное везение, мог бы пробить дополнительную дыру в моей черепушке. Потребовалась бы по меньшей мере еще парочка, чтобы повлиять на мой бизнес, но напрашиваться я не собирался.

Камень был слегка яйцевидной формы: дюйм с четвертью в одном измерении и чуть меньше дюйма в другом. Он был тяжелым, зеленого цвета, словно серпентин или низкосортный нефрит. И еще он был полированным – совсем не похожим на что-то, что можно подобрать, гуляя по руслу ручья.

Морли вернулся со своими людьми.

– Это может быть уловка, – сказал я, – чтобы выманить тебя из «Пальм».

– Я предупредил Саржа и Рохлю. Куда он делся?

– Свернул на юг по улице Железной Звезды.

– Пойдем расставлять ловушку, – сказал Морли.

Он очень прямолинеен, мой друг.

– Ты слишком спешишь. Я начинаю нервничать, когда ты спешишь.

– Я никогда не упоминал, что ты слишком много беспокоишься?

– Упоминал, но только в тех случаях, когда я оказывался достаточно близко, чтобы тебя слышать.

Мы побежали вдоль улицы, прихватив с собой полдюжины парней, которые делали вид, что служат у Морли официантами. Ни один из них не был похож на человека, обслуживающего столики от любви к работе. Хотя Дотс и утверждает, что больше не занимается темными делишками, однако упорно продолжает окружать себя подобными типами.

Это заботит меня из-за того рвения, которое выказывает в последнее время тайная полиция. Дилу Шустеру наплевать на протокол, в его глазах он сам – закон. И слишком часто те, кого он обставил, легко соглашаются, что должны были это предвидеть.

Тем не менее преступный мир продолжает существовать. Как бы ни был Шустер силен, упорен и помешан на своем деле, все, на что он способен, – это лишь слегка покусывать внешний край Организации.

Мы повернули на улицу Железной Звезды – и остановились, сбившись многоногой обескураженной кучкой.

Тип, пытавшийся сделать мне трепанацию с помощью камня, находился в каком-то квартале впереди нас. Он шел не спеша, заглядывая в темные уголки, словно понятия не имел, что кто-то может его преследовать.

– Что за игры, Гаррет? Ведь этот придурок еле тащится, словно ему на все наплевать!

– Меня нельзя считать ответственным за то, что кто-то другой отъявленный идиот.

– Вопрос спорный. Есть такая вещь, как дурная наследственность…

Еще немного, и Морли начнет ругаться черными словами.

– Почему бы нам, вместо того чтобы стоять здесь и спорить, не воспользоваться преимуществом? – спросил я.

Морли сделал знак своим мальчикам. Мы двинулись вперед.

Народу было немного, но для улицы Железной Звезды это нормально – здесь нет лавок.

Мы окружили коротышку прежде, чем он осознал, что на него идет охота. Его реакцией было совершенное изумление. На мгновение я подумал, что указал не на того человека. А вдруг все население Танфера внезапно воспылало любовью к отвратительным зеленым панталонам и отсутствие вкуса не следовало считать несомненным признаком врожденной склонности к злодейству?

Затем он бросился на нас и проломился прямо сквозь одного из парней Морли.

– Вот это да! – проговорил я.

– Да уж. С ним надо поосторожнее.

Коротышка не стал убегать – он просто вел себя так, что к нему не хотелось подходить слишком близко, поскольку это грозило неприятными ощущениями. На ближней дистанции он был быстрее, чем даже Морли, который до сих пор удерживал рекорд по скорости движений – исходя из моего опыта. И еще он был очень силен. Он швырнул меня на тридцать футов и сделал это не напрягаясь.

Мы по очереди тузили его со спины. Это было похоже на травлю быка, только в нашем случае бык не издавал ни единого звука. Он не отвечал на вопросы. Он просто молча сражался, делая особый акцент на нанесении повреждений единственному уцелевшему сыночку матушки Гаррет.

Нас было всего лишь восемь на одного – так что оказалось очень кстати, когда на соседних улицах начали верещать полицейские свистки. Мы немедленно оставили свое занятие. Никому не хотелось наносить визит в Аль-Хар. Не сегодня.

Можно подумать, что сегодня такой уж хороший день…

– Славно повеселились, – подытожил Морли, пока мы пересчитывали конечности, вычесывали из волос мелкие камешки и выясняли, у кого больше прав хвастаться самыми крупными синяками. – Если доживу до утра, я хотел бы еще разок взглянуть на этого парня. Прихватив с собой Дориса и Маршу для тяжелой работы.

Дорис и Марша Роуз – его родственники. В какой-то степени. Они частично великаны, частично тролли, а частично кто-то еще, ростом в двенадцать футов, и могут ударом кулака снести небольшое здание. Жаль, что их не оказалось под рукой пару минут назад.

– Отличная идея! – заметил я. – В городе найдется, наверное, еще тысяч десять улиц, которые тоже не помешало бы подмести.

И вправду, передо мной было зрелище столь же редкое, как жабьи клыки: Морли Дотс, с головы до ног вывалянный в грязи и разодетый в лохмотья.

– Эх, вот картина, которую я хотел бы сохранить для потомков!..

– В следующий раз надену какое-нибудь старье, – сказал Дотс. – Зайди ко мне попозже, я отдам тебе это.

Он был расстроен, хотя я не мог понять почему. Все равно всех не победишь.

– Так и сделаю. Удачи сегодня вечером!

10

– Что случилось? – требовательно спросил Дин, впуская меня в дом.