Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме

– Отец не побежит. По крайней мере, пока.

– Откуда они узнали?

– От предателя. Хьярлм, видимо, подкупил кого-то из Драукенбринга. Смотри!

К ним полз выпотрошенный мятежник.

– Прикрой меня, пока я заберу его меч.

Они сделали то, что требовалось сделать, – и лишь потом вздрогнули от ужаса.

– Кто предал?

– Не знаю. И как – тоже. Но мы выясним.

Затем у них не осталось времени на разговоры – в их сторону ковыляли несколько мятежников, выбравшихся из окон, которые никто уже не удерживал. Главный дом был объят пламенем. Изнутри доносились крики женщин, детей и рабов. Воины Рагнара отступили под напором охватившей их паники.

В короткой стычке Браги и Хаакен зарубили из засады троих, четвертому удалось сбежать среди сосен. Тогда же они получили первые боевые ранения.

– Половина наших уже лежат, – заметил Браги, понаблюдав за боем. – Борс, Рафнир, Тор, Триггва, оба Харальда. Где Бьерн?

Рагнар хохотал и ревел, стоя над схваткой, словно осажденный гончими псами пещерный медведь. Его окружала груда тел.

– Нужно помочь.

– Как? – Хаакен не принадлежал к числу мыслителей, предпочитая следовать примеру других.

Он был крепким, невозмутимым и стойким парнем, в отличие от Браги, который полностью унаследовал ум матери, но почти ничего от безумной отваги отца. Происходящее потрясло его до глубины души. Он не знал, что делать. Хотелось бежать, но вместо этого он бросился в атаку, подражая реву Рагнара. Судьба решила за него.

И тут стало ясно, где Бьерн. Помощник Рагнара бросился на него сзади.

Никакое предостережение не смогло бы достичь опьяненного кровью мозга Рагнара. Все, что мог Браги, – попытаться нагнать Бьерна. Обогнать он его не сумел, но помешал изменнику нанести роковой удар. Отбитый клинок Бьерна вонзился в спину Рагнара на уровне почек. Рагнар взвыл и развернулся. Яростный удар рукояткой топора отшвырнул Бьерна в снег.

А потом колени Волка подогнулись.

Радостно взвыв, мятежники атаковали с новой яростью. У Браги и Хаакена не оставалось времени, чтобы отомстить за отца.

И тут двадцать мятежников завопили.

Рагнар поднялся, рыча, словно тролль с крачнодьянских вершин. Взгляды противников встретились, и наступила тишина.

– Сегодня мы потеряли здесь корону, – пробормотал Рагнар, с разума которого от боли спала пелена безумия. – Предательство всегда порождает еще большее предательство. Больше мы ничего не можем сделать. Соберите раненых.

Какое-то время мятежники зализывали раны и сражались с огнем. Но их противники, нагруженные ранеными, сумели отойти всего на несколько миль. Нильс Стромберг упал и не смог больше подняться. Сыновья, Торкель и Олаф, отказались его бросить. Рагнар зарычал на всех троих, но не смог их убедить. Они остались, глядя на пламя пылающего главного дома. Никто не вправе запретить другому выбрать свою смерть.

Следующим свалился тощий Ларс Грейхам, за ним – Таке Однорукий. В шести милях к югу от владений Хьярлма Андерс Миклассон поскользнулся и скатился с обледеневшего берега ручья, вдоль которого они шли. Он провалился под лед и утонул, прежде чем ему успели помочь. Впрочем, он все равно бы замерз: был страшный холод, и никто не осмелился бы остановиться, чтобы разжечь костер.

– Один за другим, – проворчал Рагнар, пока они складывали камни в грубую пирамиду. – Скоро нас останется слишком мало, чтобы отгонять волков.

Он имел в виду вовсе не людей Хьярлма – по их следу шла стая, добычей которой уже стал постоянно отстававший Ярл Кинсон.

Браги полностью вымотался. Ранения, хоть и небольшие, донимали его подобно мучениям от обдирочного ножа в руках опытного палача, но он молчал, не желая оказаться хуже отца, который был ранен куда серьезнее.

До рассвета дожили Браги, Хаакен, Рагнар и еще пятеро. Они сумели убежать от Хьярлма и отогнать волков. Опустившись без сил на землю в пещере, Рагнар послал Браги и Хаакена разведать близлежащий лес. Преследователи прошли мимо юношей, но даже не остановились. Браги посмотрел им вслед. Бьерн, сам тан и пятнадцать здоровых, разозленных воинов. На самом деле они никого не преследовали – они говорили о том, чтобы дождаться Рагнара в Драукенбринге.

– Хьярлм не дурак, – сказал Рагнар, узнав новости. – Зачем гоняться за Волком по всему лесу, если знаешь, что он рано или поздно вернется в логово?

– Но мама…

– Она справится. Хьярлм ее до смерти боится.

Браги пытался понять выражение отцовского лица, скрытого за густой бородой. Рагнар говорил тихо и напряженно, словно страдая от сильной боли.

– Война закончилась, – сказал он. – Ты должен это понять. Претендент победил. Старая династия закатилась. Больше нет никакого смысла сражаться. Лишь глупец бы так поступил.

Браги прекрасно понял слова отца – не стоило впустую тратить жизнь ради проигранного дела. Пятнадцать лет чтения мудрых мыслей в коротких замечаниях отца не прошли даром.

– Они покинут его столь же быстро, как к нему сбежались. Рано или поздно. Говорят… – Он вздрогнул всем телом. – Говорят, что на юге привечают тролледингцев. За горами, за краем лучников. За прибрежными королевствами. Назревает война. Отважным умным парням может неплохо повезти, пока они будут ждать возвращения прежней власти.

Под краем лучников подразумевалась Итаския, а под прибрежными королевствами – ожерелье городов-государств, опоясывавшее побережье до самого Симбаллавейна. В течение нескольких поколений, когда сходил лед в Тондерхофне и Торсхофне, тролледингские драккары отправлялись сквозь Огненные Языки, чтобы совершить набег на восточное побережье.

– Под сосновой доской, возле верхней петли. На северо-западной стороне. Место отмечено старым разбитым каминным камнем. Там ты найдешь то, что тебе потребуется. Отдай медный амулет человеку по имени Ялмар в таверне «Красный олень» в городе Итаския.

– Но мама…

– Я же сказал – она сумеет о себе позаботиться. Вряд ли она будет счастлива, но справится. Я лишь жалею, что не смогу отправить ее домой.

Браги наконец понял – отец умирает. Рагнар давно уже это знал.

В глазах Браги выступили слезы. Но на него смотрели Хаакен и Сорен, и он должен был показать им, что держит себя в руках. Особенно Хаакену, на чье мнение он полагался больше, чем сам готов был признать.

– Подготовься как следует, – сказал Рагнар. – Переправа через ущелье в это время года будет тяжелой.

– Что насчет Бьерна? – спросил Хаакен. Внебрачный ребенок, которого Бешеный Рагнар нашел в лесу, брошенного на съедение волкам, не скрывал своих чувств. – Рагнар, ты всегда относился ко мне как к собственному сыну, даже в голодные годы, когда слишком мало оставалось для родных детей. Я всегда почитал тебя и слушался, как родного отца. И сейчас я тоже тебя послушаюсь – но лишь после того, как умрет предатель Бьерн. Пусть мои кости растащат волки, пусть душа моя будет вечно обречена бежать с Дикой Охотой, но я не уйду, пока предательство Бьерна остается безнаказанным.

То была гордая и отважная клятва. Все согласились с тем, что она достойна сына Волка. Рагнар и Браги не сводили с него взгляда. Сорен восхищенно кивнул. Для Хаакена, никогда не отличавшегося многословностью, столь длинная речь означала полное обнажение души. Он редко произносил столько слов за целый день.

– Я не забыл про Бьерна. Именно его притворная дружеская улыбка, в то время как он брал плату у Хьярлма, поддерживает во мне жизнь. Он умрет раньше меня, Хаакен. Он будет нести факел, освещающий мой путь в преисподнюю. О, я уже вижу муку в его глазах. Я чувствую запах страха. Я слышу, как он просит Хьярлма поторопиться и подстроить ловушку в Драукенбринге. Волк жив. Он знает Волка. И его волчат. Он знает, что его преследует собственный рок. Мы уйдем утром, после того как похороним старого Свена.

Браги вздрогнул. Он думал, что старый воин просто спит.

– Печален твой конец, друг моего отца, – прошептал Рагнар, обращаясь к мертвецу.

Свен служил их семье, еще когда дед Браги был ребенком. Они дружили со стариком сорок лет. А потом расстались, ненавидя друг друга.

– Может, в Зале Героев они вновь помирятся, – пробормотал Браги.

Свен был крепким воином, который учил Рагнара владеть оружием и следовал за ним во время южных вылазок. Позже он стал учителем Браги и Хаакена. Все знали, что его будет не хватать, и его следовало оплакать, даже в тылу врага.