Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа

– Деллвуд собирался пойти к генералу и приготовить его к обеду. Полагаю, Дженнифер пошла с ним, как обычно. Она ждет, пока кухарка принесет еду, и кормит старика, если сам он не в силах. Я был у себя и составлял список.

– Угу. – Я с минуту подумал. – Есть проблема, сержант. Приходится всем объяснять, почему я здесь. Мне нужно задавать вопросы. Нужно использовать все лазейки, дергать за все ниточки. Не обойтись без надежной крыши. Кухарка уже ругается, что я не в меру любопытен.

– Я надеялся, но не очень верил, что ты сможешь работать, не выдавая себя.

– Сколько людей знает о пропаже безделушек? И сколько знает о ваших подозрениях? Почему бы не сказать правду? Сказать, что старик нанял меня искать вора. Они могут найти это забавным, если думают, что дело в его больном воображении. А предполагаемый убийца расслабится. Другие же, если я докажу, что старика в самом деле обкрадывают, станут относиться ко мне с бо?льшим доверием. Верно?

– Предположим, – без особого энтузиазма отозвался Питерс.

– Давайте сделаем так. Пусть все знают, но думают, что я не знаю, что они знают. Пусть смеются над новой фантазией генерала.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Нет. Я хочу завалиться поспать. Собираюсь завтра с утра смотаться в город, велеть кому-нибудь заняться крадеными вещицами.

– Это намек?

Так оно и было.

– Я не нарочно, но, выходит, намек.

– Увидимся утром.

Он вышел. Я запер за ним дверь и вернулся к письменному столу.

Похоже, здесь три загадки. Кто обкрадывает генерала, кто пытается убить его и кто сокращает число наследников. Можно предположить, что три преступления, если они действительно совершаются, не зависят друг от друга. Кража еще не убийство, а убийство генерала не в интересах того, кто пытается увеличить свою долю.

Боже, сколько негодяев на мою бедную голову!

Я пошел спать. Вряд ли Питерс, зная мои привычки, поверил мне. Но мне действительно необходимо было успеть выспаться до трех часов утра.

9

Обычно я своим временем располагаю сам – когда захочу, ложусь, встаю тоже когда захочу плюс-минус десять минут. И на этот раз я проснулся как раз вовремя.

И еще глаз не успел открыть, как сразу ощутил чье-то присутствие. Не знаю как. Возможно, звук, такой тихий, что до сознания он не дошел. Почти неуловимый запах. Или шестое чувство. Как бы то ни было, я знал, что в комнате кто-то есть.

Я лежал на левом боку, лицом к стене, укутавшись пуховым одеялом, так что даже под угрозой пытки раскаленным железом быстро повернуться не мог и попытался сделать это осторожно, медленно, будто просто ворочаюсь во сне.

Обман не удался. Я увидел только кончик платья выскользнувшей из спальни блондинки.

– Эй! Постой! Я хочу поговорить с тобой.

Умчалась.

Выкарабкиваясь из кровати, я запутался в покрывале и проворчал про себя пару ласковых. Молодчина Гаррет, крепко стоишь на ногах. Настоящий гимнаст, ловок, как кошка. Я вышел в гостиную. Ее не было. Никаких следов. Дверь заперта.

Я зажег несколько ламп и осмотрел приемную. Дверь вроде бы не скрипела, ключ в замке не поворачивали – ничего не было. В этом проклятом доме с привидениями есть небось потайные ходы, раздвижные панели и так далее, а может, и подземная тюрьма, и кости, погребенные под фальшивым фундаментом.

Наплевать, все равно славно проведу время, пусть даже в компании духов и привидений.

Я подошел к окну. Светало, на чистом небе виднелся бледнеющий серп месяца.

– Ну же. Не халтурьте. Подавайте мне гром и молнию, и туман над торфяными болотами, и зловещие завывания в ночи.

Вернувшись, я осмотрел комнату, но потайных ходов не обнаружил. Придется заняться этим попозже, когда будет время ощупать стены и все такое. А сейчас пора выбираться потихоньку, пока никто из обитателей дома меня не заметил.

Я перетащил своего оловянного друга из шкафа в спальню, снял с подпорки, которая поддерживала его в вертикальном положении, и уложил в кроватку. Любой злоумышленник решит, что я дома, это куда лучше, чем гора подушек. Я накрыл панцирь простыней, и стало совсем хорошо.

– Приятного отдыха, старина.

Мне не нравилось, как идут дела. Кто-то настроен отнюдь не дружелюбно. Я прихватил свой любимый во всех спорах аргумент – увесистую дубинку со свинцовым набалдашником – и выскользнул в коридор.

Там было пусто. Горела лишь одна лампа: бережливый Деллвуд экономил масло. Кроме него и кухарки, я больше никого не видел за работой.

Надо выяснить, чем занимаются остальные. Спрошу при случае Питерса.

Я прошел в восточный конец коридора, к маленькому окошку, выходившему на улицу. Снаружи ничего – полумрак и звезды. Вурдалаки и вампиры нынче выходные. Я направился к первой слева двери.

Кроме меня, на этом этаже никого не было, поэтому, не стараясь соблюдать тишину, я спокойно взломал замок и вошел, лампа в левой руке, дубинка в правой. Напрасная предосторожность – комната оказалась просто затянутой паутиной каморкой. Никто сюда не заходил минимум лет десять.

Я бегло осмотрел ее и отправился в следующую комнату – на другой стороне коридора, наискосок. То же самое.

И так повсюду на этаже, за исключением последней комнаты. В ней сохранились следы недавнего посещения: местами пыль на камине лежала не таким толстым слоем, как будто что-то передвигали – подсвечники или другие небольшие предметы. Я попытался прочесть что-нибудь по следам на полу. Всегда надеешься отыскать нечто сногсшибательное: отпечаток слонового копыта или двупалой босой ноги. Надежды мои не оправдались. Посетитель волочил ноги, хотя, вероятно, не нарочно. Среднестатистический вор о таких вещах не задумывается.

Обыск затянулся. Я решил быстренько все обойти, а детальный осмотр оставить на потом. По крайней мере, буду знать, где что находится.

По лесенке с перилами я поднялся в мезонин. Мезонин представлял собой одну огромную комнату размером больше главного холла, загроможденную хламом таким же пыльным, как и комнаты внизу. Узкий проход вел к лестнице. Это был самый короткий путь на четвертый этаж западного крыла.

Другой вариант: спуститься на второй этаж и пройти через него к узенькому балкончику над черным ходом – с этого балкончика ораторы некогда обращались к собравшейся внизу толпе. Неплохо также пройти через мезонин в западное крыло, вернуться на первый этаж, а потом снова подняться.

Западное крыло оказалось обитаемым. В комнаты проникнуть не удалось. Может, завтра ночью. В городе надо будет показать слесарю мой ключ, чтобы он сделал отмычку для замков такого типа.

Коридор четвертого этажа, прогулка по балкону. Ничего. Как и на третьем. Но некоторые отличия от моей части дома все же имелись. Коридоры у?же и короче, в конце их – двери, ведущие в покои хозяев. Из-под двух дверей пробивался свет. Кто-то или полуночничает, или боится темноты.

На втором этаже было только пять больших помещений, наверное для почетных гостей, графов, герцогов, адмиралов и прочих равных им по чину господ.

Первый этаж предназначался для хозяйственных нужд. Судя по всему, в былые времена в западном крыле велись дела имения. Двери в некоторые комнаты были открыты. Я отважился зайти и ничего не нашел.

Из западного крыла я направился в восточное, где, как я знал, располагались кухня, кладовые, столовая. Я уже проходил через него, но не имел возможности удовлетворить свое любопытство.

Я прошел мимо героя, упрямо пронзающего дракона, и вдруг мною снова овладело знакомое, леденящее душу чувство. Я оглянулся и никого не увидел. Моя поклонница-блондинка? Черт побери, она что, в самом деле привидение?

Не поймите меня превратно. В том доме даже в полдень дрожь пробирала, он словно явился из истории с привидениями. Но я не допускал мысли, что они действительно водятся в нем. Мир полон странного, таинственного и сверхъестественного, но в данном случае это ни при чем. Деньги, презренный металл, – вот корень здешних интриг.

Подробное знакомство со столовой показало, что первое впечатление не было обманчивым. Просторная комната, украшенная обычными в берлоге Стэнтноров предметами. Потрясающе: в скольких же битвах они участвовали?

Высокий потолок наводил на мысль, что второй этаж восточного крыла меньше первого. Верно. Я выяснил это, осмотрев кладовую.