Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

– Леденец, как это произошло? – спросил Эльмо.

– Они подожгли конюшню и напали, когда мы выбежали.

– Я так и понял.

– Грязные убийцы, – пробормотал Миляга.

У меня, однако, создалось впечатление, что он больше скорбит о сгоревшей конюшне, чем о наших ребятах.

Лицо Эльмо скривилось, словно он куснул неспелую хурму.

– И ни одного погибшего? А Ворон ранен тяжелее всех? В такое трудно поверить.

– Один погибший, – поправил его Леденец. – Старик из той деревни, приятель Ворона.

– Трофей, – рыкнул Эльмо.

Старику не разрешалось выходить из крепости в Сделке – Капитан ему не доверял. Но Эльмо проглядел нарушение приказа.

– Кое-кто пожалеет, что затеял это. – Голос прозвучал совершенно бесстрастно, таким тоном Эльмо мог назвать оптовую цену на ямс.

Я подумал о том, как воспримет новость Рассол, – он очень привязался к Трофею. Душечка будет потрясена, ведь старик приходился ей дедом.

– Им нужен был только Ворон, – сказал Миляга. – Вот почему он так сильно пострадал.

– Трофей заслонил собой Ворона, – добавил Леденец. – А это, – он повел рукой вокруг, – из-за того, что мы не остались в стороне.

Эльмо задал вопрос, который меня удивил:

– Почему мятежникам приспичило убить Ворона?

Пузо, слонявшийся рядом и ждавший, когда я обработаю резаную рану на его левом предплечье, ответил:

– То были не мятежники, Эльмо, а вонючий капитанишка из деревушки, где мы подобрали Трофея и Душечку.

Я выругался.

– Костоправ, шей, не отвлекайся, – сказал Эльмо. – Ты уверен, Пузо?

– Конечно уверен. Да ты Весельчака спроси, он тоже видел капитана. На нас напала уличная сволота. Мы ее покрошили в два счета. – Он ткнул пальцем в сторону уцелевшей при пожаре стенки конюшни, где, словно поленья, лежала дюжина тел.

Я смог опознать только Трофея. На остальных была драная местная одежка.

– Я его тоже видел, Эльмо, – подтвердил Леденец. – Но всем заправлял даже не он, а другой хмырь, что держался в тени. Как только мы стали побеждать, он смылся.

Миляга ошивался поблизости, внимательно прислушиваясь и помалкивая, но тут он вмешался в разговор:

– Я знаю, куда они пошли. Есть одно местечко на Унылой улице.

Я переглянулся с Одноглазым, который стряпал свое зелье, доставая из черного мешка то одно, то другое.

– Похоже, Миляга знаком с нашими приятелями, – заметил я.

– Просто достаточно хорошо вас знаю и уверен, что такое вы никому не спустите.

Я посмотрел на Эльмо. Тот уставился на Милягу. Владелец конюшни всегда вызывал у нас некоторые сомнения. Корни занервничал – у Эльмо, как и у всякого сержанта-ветерана, был хорошо поставлен зловещий взгляд.

– Одноглазый, – молвил наконец Эльмо, – прогуляйся с нашим приятелем. Пусть он тебе все расскажет.

Одноглазый загипнотизировал Милягу за несколько секунд. Вскоре они уже ходили рядом, болтая, словно закадычные друзья. Я спросил у Леденца:

– А тот человек в тени хромал?

– Нет, это не Хромой. Слишком высок для него.

– Все равно. Нападение произошло с его благословения. Верно, Эльмо?

Тот кивнул.

– Душелов взбесится, если узнает. Чтобы отважиться на такое, нужно получить разрешение с самого верха.

Мне показалось или в самом деле Ворон вздохнул? Я повернулся и увидел, что он едва заметно приподнял веки. Звук повторился. Я приблизил ухо к его губам.

– Зуад… – прошептал он.

Зуад. Печально знаменитый полковник Зуад. Враг, мстить которому Ворон отказался. Особый злодей Хромого. Рыцарский поступок имеет зловещие последствия.

Я назвал это имя Эльмо, но тот вроде и не удивился. Возможно, Капитан поведал историю Ворона командирам взводов.

К нам вернулся Одноглазый.

– Наш друг Миляга играет за чужую команду. – Колдун долго отрабатывал злобную улыбку, и теперь она распугивала мальчишек и собак. – Прикинул, что ты захочешь принять эту новость во внимание.

– Еще бы! – Эльмо выглядел весьма довольным.

Я склонился над очередным раненым. Опять придется зашивать – хватило бы ниток. «Патрулю» досталось крепко.

– Скоро будет готов супчик, Одноглазый?

– Я еще не успел раздобыть курицу.

– Так пошли кого-нибудь, пусть украдет, – проворчал Эльмо.

– Те, кого мы ищем, затаились в борделе на Унылой улице, – сказал Одноглазый. – Их охраняют несколько крутых приятелей.

– Какие планы, Эльмо? – спросил я, уверенный, что он обязательно что-нибудь предпримет.

Назвав имя Зуада, Ворон связал нас обязательством. Я достаточно хорошо его знал, чтобы догадаться: он думал, что умирает, иначе не произнес бы этого слова.