Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы

– На что ты уставился с таким мечтательным видом? – поинтересовался Морли.

Мы оставили тройняшек в гостинице. Меня это сильно смущало, хотя Морли и заверил меня, что у зеленых любителей пива нет ни фартинга.

– Воспоминания о былом. Юношеская любовь. Первая любовь. Среди этих самых холмов.

Я не стал посвящать его в подробности. В конце концов, телохранителю необязательно знать все пикантные детали.

– Я сам по натуре чувствительный романтик, Гаррет. Но никогда не подозревал, что этим страдаешь и ты.

– Я? Рыцарь в заржавленных доспехах, всегда готовый спасти недостойную девицу или сразиться с драконом, рожденным бредом сумасшедшего? Неужели я не вписываюсь в этот образ?

– Вот видишь? Романтические образы… Ты готов работать на психа, если у него водятся деньги. Ты понимаешь, что одержимого можно ободрать как липку, высосать его, как паук муху.

– Я никогда так не поступаю.

– Знаю. Ты действительно жаждешь спасать девиц и сторонников гиблого дела – пока получаешь достаточно смазки для ржавых шарниров своих лат.

– А еще я люблю пиво.

– Ты начисто лишен честолюбия, Гаррет. В этом твоя главная беда.

– Знаешь, напиши-ка ты книгу обо всех моих недостатках, обнаруженных Морли Дотсом.

– Я лучше займусь сочинением о твоих достоинствах. Потребуется гораздо меньше труда. Миленькая, коротенькая сказка. «Он любил свою маму. Не бил жену. Его детки никогда не бегали босиком по снегу».

– Ты не в духе сегодня?

– Непривычная диета. Долго мы еще будем здесь болтаться, высматривая призраки того, что могло бы быть?

Я решил, что пора признаться:

– Я не романтик, Морли. Я просто потерял дорогу.

– Заблудился? А я-то думал, что ты знаешь эти места как свои пять пальцев.

– Знал. Но с тех пор многое изменилось. Деревья и кусты, которые служили ориентирами, теперь выросли, либо срублены, либо…

– Значит, остается только спросить кого-нибудь. Эй! – завопил он, стараясь привлечь внимание садовника, подстригающего живую изгородь. – Гаррет, как зовут парня, которого мы ищем?

Садовник прекратил работу и посмотрел на нас рыбьими глазами. У него была располагающая улыбка.

– Кляус Кронк.

Имя произносилось мягко: «Кляус», но Морли решил, что это всего лишь прозвище. Спустившись с повозки, он приблизился к садовнику:

– Скажи мне, добрый человек, где мы можем найти Синдика Клауса Кронка?

Добрый человек обратил к нему изумленное лицо. Изумление сменилось издевкой.

– Покажи-ка мне вначале, какого цвета твои монеты, черномазый.

Морли спокойно приподнял шутника и перебросил через живую изгородь, перепрыгнув через кусты, перебросил обратно, легонько наступил на него, слегка вывернул руку и произнес:

– Скажи мне, добрый человек, где мы можем найти Синдика Клауса Кронка?

И он даже не запыхался.

Садовник решил, что по крайней мере один из нас – псих, и поспешил объяснить направление.

– Благодарю тебя, – сказал Морли, – ты был чрезвычайно вежлив и очень нам помог.

Он вложил в ладонь несчастного пару монет, сжал его пальцы в кулак и занял место в экипаже рядом со мной.

– Первый поворот налево и затем прямо до самой вершины холма, – пояснил он.

Я оглянулся на садовника, который все еще сидел у обочины дороги. В его припухших глазах мелькнул огонек злорадства.

– Ты считаешь, Морли, разумно наживать себе здесь врагов?

– От него нам не будет никаких неприятностей. Парень считает, что я буйнопомешанный.

– Не понимаю, как можно так о тебе подумать, Морли.

Мы свернули налево. С обеих сторон тянулось кладбище.

– Теперь ты наверняка знаешь, где мы, – заметил Морли. – Ориентир вроде этого забыть невозможно.

– Я помню его лучше, чем ты думаешь. Но мне кажется, наш приятель-садовник здорово посмеялся над нами. Увидим через минуту.

Я проехал между двумя колоннами из красного гранита, обозначавшими границу семейного участка Кронков.

– Так он умер?

– Сейчас выясним.

Папа Кронк действительно ушел в мир иной. Его имя было выбито последним на каменном обелиске в центре участка.

– Судя по дате, помер во время последнего вторжения венагетов, – заметил я. – Очень на него похоже, насколько я помню его характер. Папаша был готов биться за Каренту до конца.

– Что будем делать?

– Стоит поискать остальных членов семьи. Он один нашел здесь приют.

Морли удивленно поднял брови.

– Отсюда я могу найти дорогу. Мы с Кейен пробирались сюда ночами, чтобы…

– На кладбище?!