Знай об этом одна! Заготовишь припасы, и здесь
Их поставишь, а вечером я заберу их с собою.
Мать поднимется в верхний покой свой, о Сне зная честь.
В Спарту ехать сбираюсь, и в Пилос песчаный, – разведать,
Нет ли слухов о милом отце, возвращеньи, бог весть», – {360}
Так сказал. Евриклея кормилица воет, как ведьма,
Огорчённо к нему обращается, слово летит:
«Как могла у тебя в голове эта мысль быть последней,
Милый сын мой! Ну как ты, – единственный, умный на вид,
Выйдешь в дальние земли? Погиб уж вдали от отчизны {365}
Богу равный отец Одиссей где-то, в дали лежит.
Эти ж, лишь ты уедешь, коварное дело замыслят,
Хитро сгубят тебя, и всё наше поделят с собой.
Ты останься, милок, со своими! Откуда те мысли,
Всяко беды терпеть по морям беспокойным, родной?» {370}
И тогда ей в ответ Телемах рассудительный молвил:
«Няня, тише! Решенье моё не без бога. Постой,
Поклянись мне, что матери ты ничего не обмолвишь,
Прежде минет одиннадцать дней, иль двенадцать, ты скрой, —
Или спросит сама, иль другие об этом промолвят. {375}
Вдруг, боюсь я, от слёз злых поблекнет она красотой».
Тут старуха сама поклялась богов клятвою страшной.
После как поклялась, и окончила клятву, рукой
Вина в амфоры тотчас налила; в мешки же исправно,
Кожей сшитых надёжно, насыпала ячной муки. {380}
Телемах к женихам пировавшим вернулся обратно.
Снова мысль тут пришла сероглазой Афине в виски, —
Образ взяв Телемаха, пошла обходить она город;
Становившись пред мужем, к нему обращалась с тоски, —
Чтоб на быстрый корабль они вечером все пришли хором. {385}
К Ноемону, блестящему Фрония сыну, прося
Корабля, обратилась. Он ей предоставил охотно.
Солнце тут опустилось, и тени всё скрыли, сойдя.
В море быстрый корабль тут спустила богиня, и снасти
Уложила в него, что для плаванья нужно в морях, {390}
И поставила судно на выход из бухты, на счастье.
Все товарищи к судну сошлись, приглашённые ей.
Сероглазка, богине Афине вновь мыслит отчасти, —
Быстро двинулась в дом Одиссея, что богу родней;
Сладкий сон излила на глаза женихам пировавшим, {395}
Ум смутила у них, из рук выбила кубки. За ней
В город вышли все спать, и в постелях лежали, уставши,
Но недолго, как сладкий им Сон на ресницы всем пал.
Позвала же затем Телемаха из комнат прекрасных
Сероглазка Афина, так слово ему прошептав, {400}
Образ Ментора взяв, с ним похожая видом и речью:
«Телемах, други ждут тебя верные; всяк вёсла взял,
Дожидаются, скоро ли двинешься в путь ты, конечно.
Но пойдём, и не будем задерживать долго поход!» —
Кончив, шла впереди же, Паллада Афина всевечна, {405}