Дракон и Джинн

– Если этот человек самозванец, Геронда, то наше положение еще хуже, чем ты можешь себе представить, – сказал Джим. – Нам надо быстро все обсудить. Если тебе нетрудно, спрячь, пожалуйста, нож. Даже если этот человек и не сэр Джеффри, обвинять его в мистификации совершенно бессмысленно.

Геронда неохотно заткнула кинжал за пояс, и он пропал в складках ее платья.

Джим повернулся к старцу:

– Кто ты такой?

– Сэр Джеффри.

Геронда фыркнула.

– Дочь просто... – попытался продолжить старец и замолчал, опустив голову. – Впрочем, что мне терять? – сказал он после паузы. – Последние двенадцать лет я и так каждый день жду смерти. Рано или поздно она все равно придет.. Когда – не имеет значения.

– Кто тебе рассказал подробности из жизни сэра Джеффри? – спросил Джим.

– Сам Мюрад, – прошептал старец. Неожиданно он поднял голову и заговорил твердым голосом:

– Меня зовут Ренель де Уст. Когда-то я был рыцарем. Двенадцать лет рабства превратили меня в ничтожество.

Геронда усмехнулась.

– Этот человек достоин жалости, Геронда! – воскликнула Энджи. – Ему подвернулся единственный шанс выкарабкаться отсюда... – Она повернулась к Джиму:

– Откуда этот Мюрад мог узнать подробности из жизни сэра Джеффри? Может быть, в этом доме прячут настоящего лорда Малверна?

– На этот вопрос могу ответить я, – сказал сэр Ренель. – Я в этом доме уже три года и клянусь честью благородного человека, которым я когда-то был, в доме Мюрада больше нет никого, кто, подобно мне, раньше был рыцарем.

Джим чувствовал, что надо принять какое-то решение. И вдруг его осенило. Если до этого – со времени ареста в караван-сарае – ум Джима находился в полузаторможенном состоянии, то теперь он неожиданно пробудился и заработал на полную мощь. Такие всплески умственной активности случались с Джимом и раньше, когда он сталкивался с, казалось бы, неразрешимой задачей или просто оказывался в затруднительном положении.

Джим вспомнил, как в студенческие годы во время выпускного экзамена по физике он впустую потратил половину отведенного на выполнение задания времени, но не мог ответить ни на один вопрос. Перед ним словно возник барьер, взять который он был не в силах. И когда он, как ему казалось, уже вконец изнемог от непомерных усилий, барьер неожиданно рухнул, пришло прозрение. Все, что Джим изучал в течение учебного года, предстало перед ним с полной ясностью, предложенные ему вопросы показались детской забавой, и нужные решения пришли сами собой.

То же случилось и сейчас. Джима осенило.

– Гоб! – позвал Джим.

– Слушаю, милорд, – отозвался Гоб. Джим повернулся. Оба гоблина, все еще сидящие на повисших в воздухе струйках дыма, были очень похожи. И все же между ними была разница. Гоб во весь рот улыбался и восседал на своем странном сиденье, гордо выпрямившись, а второй гоблин весь скрючился, почти свернувшись в клубок. Было видно, что гоблин из Малверна очень застенчив.

– Может, ты познакомишь нас со своим другом? – спросил Джим.

– Это – Гоб из замка Малверн, милорд.

Гоблин из Малверна съежился еще больше.

– Понятно. А скажи, Гоб, не трудно ли тебе, может быть, даже с Гобом из Малверна, отправиться ненадолго в сад? В саду бьет фонтан. Мне нужно немного воды, с глубокую тарелку. Ты знаешь ее размеры?

– Конечно, милорд. Ты хочешь, чтобы я принес тебе воды в глубокой тарелке. Но я думаю, в саду нет тарелок.

– Я хочу, чтобы ты мне принес воды – не в тарелке, столько, сколько поместится в тарелку.

– Тогда это нетрудно, милорд, – сказал Гоб. Он развернул струйку дыма и, сопровождаемый гоблином из Малверна, через занавеси вылетел в сад.

– Зачем тебе вода, Джим? – спросила Энджи. – Вы с Брайеном что, хотите с пить?

– Да нет... – начал Джим.

Объяснить, зачем ему понадобилась вода, он не успел. Оба гоблина вернулись в комнату. Гоб держал в руках свернутую из дыма чашу.

Джим слегка опешил, но тут же пришел в себя.

– Поставь чашу на пол, Гоб.

Другого места для нее в комнате просто не было. Гоб поставил необычный сосуд на ковер. Джим опустился на колени, оперся на руки и заглянул в чашу.

– Хочу использовать воду в качестве магического кристалла, – пояснил Джим. – В Англии для того, чтобы увидеть прошлое, настоящее или будущее, используют кристаллические шары или зеркала. Здесь смотрят в воду. Мы с Брайеном были свидетелями, как один маг в Триполи разглядел в воде то, что хотел увидеть. Если такое удалось ему, удастся и мне.

Работа с магическим кристаллом требовала затрат энергии. Джим помнил, энергией надо дорожить. Но сейчас без нее просто не обойтись.

Джим стал вглядываться в воду, стараясь представить себе комнату, в которой они с Брайеном недавно побывали. Байджу, ибн Тарик, Мюрад, да и Келб должны быть все еще там. На колеблющейся поверхности воды появилось изображение комнаты. В ней никого не было, даже Келба.

– Я ничего не вижу, – сказала Энджи, с интересом заглядывая через плечо Джима.

– Ты ничего и не увидишь. Ты же не маг.

– Конечно, – сказала Анджела. – Где уж мне! Какой из меня маг!

Она отошла к занавесям и стала всматриваться в них, словно хотела проникнуть через завесу взглядом.

– Что ты сказала? – рассеянно спросил Джим, все еще вглядываясь в воду. По тону Энджи ему показалось, что она произнесла что-то важное, но что именно – он пропустил мимо ушей.

Джим сконцентрировал внимание и мысленно вызвал зрительные образы ибн Тарика и Байджу. На поверхности воды появилось изображение комнаты, похожей на ту, в которой сейчас находился Джим. Ибн Тарик что-то говорил. Байджу слушал. Рядом с ними сидел Келб.

– Хорошо, – прошептал Джим. Теперь надо заняться Мюрадом.

Неожиданно Джим вспомнил: Келб в комнате Мюрада – а теперь не оставалось и тени сомнения, что пес был Келбом – взирал исключительно на них с Брайеном. Создавалось впечатление, что у Мюрада был дан хорошо разыгранный спектакль, и этот спектакль предназначался всего для двух зрителей – Джима и Брайена. Сэра Ренеля публике просто подсунули. Так фокусник подсовывает заранее выбранную им карту простаку, который считает, что тащит ее из колоды сам, наугад.

Надо поскорее узнать, чем занимается сейчас Мюрад. Джим снова стал вглядываться в воду.

Появилась картинка. В какой-то комнате на огромном толстом матрасе, брошенном прямо на пол, лежа на спине, спал Мюрад.

– Гоб и ты, Гоб из Малверна, присоединяйтесь, – позвал Джим. – Я хочу вам кое-что показать. – Надо позвать и Энджи, подумал Джим. Совсем недавно она что-то говорила ему и, похоже, была чем-то недовольна. – Энджи, если хочешь, подойди и посмотри на воду. Я сделал так, чтобы изображение было видно всем.

– Нет уж, благодарю, – ответила Анджела.

Она все еще стояла лицом к занавесям и даже не обернулась на слова Джима.

Анджела была зла на весь мир – на Каролинуса, Джима, Брайена... даже немного на Геронду. Анджела видела, та смотрит на нее с сочувствием. Чего доброго, Геронда подойдет утешить подругу. Анджела вспылит, а Геронда не такова, чтобы спустить грубость. Ситуация сложилась... комичная. Анджела улыбнулась. Это было лучшее, что она могла сделать.

Джим просто ничего не понимает, решила Анджела. И никогда не поймет, вздохнула она.