Улей

– Двадцать лет назад, – ответил мужчина.

– Хорошо, – сказала Линдси. – Я к вам приеду.

Она записала адрес и сразу же направилась к машине. По пути сказала дежурному, что поехала опрашивать свидетеля.

– Рид Салливан? – воскликнул дежурный. – Ну и ну. Несчастный мужик. Труп его жены обнаружили на берегу острова Ламми. Громкое было дело. А Марни Спеллман, да, сомнительная особа. Желаю удачи.

* * *

Линдси была слишком молода, чтобы помнить дело Салливана, но не настолько, чтобы не знать, кто такая Марни Спеллман. С некоторых пор Марни отреклась от публичности, обрекла себя на добровольное изгнание в своем поместье на острове Ламми. Но Линдси помнила, что некогда Марни слыла королевой косметики. Начав с ловкой и грамотной реализации косметических товаров, она каким-то образом стала гуру здорового образа жизни, задолго до Марты Стюарт и Гвинет Пэлтроу.

Был в её деятельности и мистический – пожалуй, даже мрачный – аспект, о чем Линдси узнает, когда станет знакомиться с «учением» Марни. К этому её подтолкнет разговор с Ридом Салливаном.

По словам Марни, она якобы напрямую общалась с Матерью Природой и рецепты всех её снадобий были подсказаны именно этой духовной связью. Что обеспечило ей прирост и сторонников, и противников. Число сторонников доходило до миллиона человек, и они были готовы выполнять любые ее просьбы и требования. Противники же заявляли, что Марни Спеллман – это зло.

У Марни был девиз: «Истинность бытия – быть собой, как пчела».

Да, да, вы не ослышались. Со временем даже те, кто не интересовался продукцией и философией Марни Спеллман, признали, что это выражение придумала именно она – эффектная предпринимательница, эффектная шарлатанка. А каким из этих ярлыков награждали Марни Спеллман, зависело от того, кто какие телепрограммы смотрел и какие журналы читал.

Этот девиз украшал любой её продукт, любую книгу, а с появлением Интернета постепенно проник и туда. Многим было известно о том, что в детстве на Марни напал рой пчёл, и это происшествие определило всю её деятельность и её природу.

Оказывается, не случайно медоносные пчёлы выбрали и наделили даром именно Марни. Пчелиный улей – это монархия, отнюдь не уникальная организация в мире животных. Главной в любом улье является пчелиная матка, вокруг которой вращается вся его жизнь. Она занимает более высокое положение по сравнению с пчелиными самцами и пчёлами-разведчиками, которые живут очень недолго; их единственное предназначение – служить матке. Без пчелиной матки улей не может существовать. Без пчелиной матки у планеты не может быть будущего. Ведь медоносные пчёлы – основные опылители всех растений планеты. А растительность – основа всех продуктов питания.

Без пчелиной матки улей захиреет и погибнет, что приведет к катастрофическим последствиям для всего мира. Если исчезнут пчелиные матки, всё человечество и животный мир планеты постигнет невиданный в истории голод.

Марни считала себя такой маткой. И действительно, почему бы нет? Природа наделила её потрясающе эффектной внешностью и острым умом. Но главное – она, вне сомнения, обладала харизмой, словно излучала свет, который притягивал к ней людей.

Даже Линдси Джекман – закаленный, хладнокровный сотрудник полиции, следователь – испытает на себе это притяжение, сунув голову в «кроличью нору» Марни Спеллман. Многие слова Марни, казалось бы, нелепые и смехотворные, определённо найдут отклик в душе Линдси. Это пробудит в ней беспокойство, но и немалый интерес. Пытаясь анализировать зарождение этого неожиданного чувства, определить, как и почему оно проникло в её психику, она распознает в нем потенциально ценное средство, которое поможет ей распутать преступление.

Ощущение, конечно, жуткое, но, возможно, это своего рода подарок.

А пока ей предстояло собирать доказательную базу – рассказы о случаях из жизни других «зачарованных», всё, что найдет. Например, в Интернете она наткнулась на сообщение и видеоролик женщины из Северной Дакоты. В материале говорилось о том, что её муж нанял психолога по преодолению культовой зависимости, поручив ему выкрасть супругу и «вправить ей мозги» (это его слова). Впоследствии эта женщина выступила по национальному телевидению с рассказом о беседах с Марни и о работе на её ферме.

Линдси стала записывать.

– Марни обладает магнетизмом, – говорила женщина. – Иначе и не скажешь. Она внушает вам, что вы – особенная, от вас многое зависит. Порой, общаясь с ней, я начинала плакать. Не от грусти, нет, просто от того, что я была рядом со столь одаренной, умной, любящей женщиной, и не могла взять в толк, почему она испытывает интерес ко мне, самой обычной женщине из Бисмарка, матери двух детей. Всем, кто смотрит на меня так, как вы сейчас, я говорю: «Чтобы это понять, нужно побывать там». Невозможно все это в полной мере выразить словами.

Интервьюер спросил, не жалела ли она о том, что оставила семью и уехала в общину Марни на острове Ламми.

– Вот вы сказали «община». То есть вы имеете в виду, что это некий «культ», так ведь? Вы отказываетесь признать, что женщина способна собрать вокруг себя последователей без каких-либо манипуляций и трюков. Марни – это вам не Джим Джонс[10 - Джим Джонс (1931–1978) – американский проповедник, основатель деструктивной секты «Храм народов», последователи которой, по официальной версии, в 1978 г. совершили массовое самоубийство, отравившись цианистым калием. Погибло 918 человек.].

Женщина замолчала и отвернулась от камеры.

– Люди хотят, чтобы я сожалела о своем поступке, – продолжала она. – Люди, в том числе члены моей семьи, говорят, что благоразумно было бы отречься от Марни и от всего, что она олицетворяет. – Женщина снова повернулась к журналисту. – Я этого не сделаю. Не могу. Конечно, я сожалею о том, что пропускала дни рождения своих сыновей, причинила боль мужу. Однако всё это было неизбежно, чтобы я могла обрести себя.

Журналист сменил позу и усмехнулся, однако женщину его реакция не смутила.

– Пока я жива, – продолжала она, – я никогда не буду отрицать значимость того, что я узнала от Марни Спеллман. Никогда вы не услышите от меня того, что хотели бы услышать центральные СМИ. Эту игру я знаю. Знает ее и Марни Спеллман. Она олицетворяет собой всё самое лучшее, что может быть в человеке. И это – неоспоримый факт.

Запись кончилась. Линдси прочитала комментарий, который предположительно разместил в Интернете муж этой женщины. Он писал, что после выхода интервью в эфир его супруге, защищавшей Марни, прислали букет желтых роз и письмо, написанное от руки. Все это доставил курьер прямо ей на работу – в центр телефонной рекламы недалеко от Бисмарка.

Жена рассказала ему, что прочла эту записку, запершись в туалетной кабинке. В ней говорилось:

«Не могу выразить, как много это значит.

Ты полностью оправдала мои ожидания.

Возвращайся домой ко мне, когда наступит подходящее время.

    С любовью, М.»

– Она сказала, что прижала записку к груди, с наслаждением повторяя каждое начерканное в ней слово, клянясь в любви той, кто её отправил. Потом изорвала записку на мелкие клочки и смыла их в унитаз, наблюдая, как они кружатся в вихрящемся потоке уносящей их в слив воды. Она знала, что «вправление мозгов» завершилось полным провалом, но согласилась выступить на телевидении, чтобы окружающие поверили, будто оказанная ей психологическая помощь оказалась эффективной. Тем самым она обеспечила себе прикрытие до тех пор, пока снова тайком не сбежала на северо-западное побережье, теперь уже навсегда.

Линдси перестала делать записи. Ей казалось, что она сочиняла сказку. Описывала нелепый сон, что ей приснился. Магнетизм Марни Спеллман был непреодолим.

– Жена говорила, что по-прежнему любит меня и детей, – продолжал муж. – Может, и любила. Только любви её хватило лишь на то, чтобы позвонить мне и объяснить, как на самом деле обстоят дела, перед тем как исчезнуть на острове Ламми. Правда, – в завершение добавил он, – возможно, это она сделала лишь для того, чтобы я не пытался её вернуть.

Глава 12

9 марта 2000 г., четверг

Остров Ламми, штат Вашингтон

«Проблема 2000 года» породила у некоторых стойкое ощущение острой безотлагательности. Не только у «выживальщиков». У обычных людей тоже. В конце концов, как знать, что произойдёт с наступлением нового тысячелетия? Люди все ещё приспосабливались к тому, что компьютеры, последние десять-пятнадцать лет узурпировавшие каждый доступный дюйм пространства на рабочих столах, это начало начал. Казалось, вся их жизнь вращается вокруг компьютеров, создатели которых, судя по всему, не запрограммировали эти умные устройства учитывать, что цивилизация продолжит своё существование после 1999 года.

И что будет – наступит конец света?

Самолеты попадают с небес?

Кто мог бы это предсказать?

Похоже, никто.

И вот календари зафиксировали смену тысячелетий, а ничего страшного не произошло. «Проблема 2000 года» оказалась сущей ерундой.

Но не для Дженнеров – Дэна и Линды. Приближение ожидаемой катастрофы послужило толчком к скорейшему осуществлению мечты всей их жизни – объездить все национальные парки США.

– Никаких памятников, только парки, – довела она до сведения каждого из их взрослых детей перед тем, как осенью 1999 года, собрав в дорогу вещи, они пустились в грандиозное путешествие тысячелетия. Дети в ответ скептически хмыкали.

– Только парки, – каждый раз поддакивал ей Дэн, сидя в зелёном кожаном кресле, что стояло у противоположной стены комнаты. – Всё не охватишь, нужно ведь чем-то ограничиться.

– Конечно, может статься, что граница окажется не такой уж прямой, – говорила Линда, кладя конец их шутливому диалогу. – Там видно будет.

Национальный парк Олимпик значился последним в списке достопримечательностей штата Вашингтон, которые они наметили посетить, и, конечно, он быстро вошел в десятку и даже в пятерку самых красивых мест в их рейтинге лучших заповедных уголков страны. Дэн, работавший школьным администратором до выхода на пенсию, и Линда, в прошлом начальник службы программного обеспечения, готовясь к путешествию, сняли с банковских счетов все сбережения до единого цента. Линда боролась с раком груди. Болезнь перестала прогрессировать, но при всём своем оптимизме она не питала иллюзий насчет того, что её ждет. Обстоятельства складывались не в пользу Линды: обе её сестры, тетя и бабушка умерли от рака молочной железы. Она жила уже дольше, чем любая из них. Сейчас ей было шестьдесят девять лет, и она хотела бы всласть полюбоваться красотами природы до того, как мир закроют от неё.

Не «проблема-2000».

Рак.