Мертвый принц

– В первый раз я оказалась в лабиринте из живой изгороди. Во второй – на лесной прогалине. А когда мы плыли на корабле – в темной чаще.

– Но как? Я имею в виду, как мы сюда попали?

– В первый раз меня привели, – объяснила Энни. – Женщина в маске. А потом я приходила сама.

Остра, скрестив ноги, уселась на землю и нахмурилась.

– Но, Энни, – сказала она, – ты ведь никуда не уходила в те, другие разы. Я не была рядом с тобой в святилище Мефитис, но в день рождения Элсени ты не покидала Том Вот. И корабль тоже.

– Я в этом не уверена, – возразила Энни. – Я могла уйти и вернуться.

– Насчет Том Вот я не знаю, – сказала Остра, – но про корабль мне точно известно, что ты никуда не исчезала. Я не спускала с тебя глаз. Это значит, что где бы мы ни находились – или не мы, а наши тени, – наши тела остались там, и рыцари могут их найти и сделать с ними все, что пожелают.

Энни беспомощно вскинула руки.

– Может быть, но я не знаю, как вернуться. Это всегда происходит само.

– А ты пыталась? В конце концов, ведь это ты нас сюда привела.

– Да, – не стала спорить Энни.

– Тогда попробуй.

Энни закрыла глаза, пытаясь снова отыскать то место. Оно было здесь, но не издавало ни звука и не собиралось шевелиться. Неожиданно Остра вскрикнула. Энни открыла глаза, однако ничего особенного не увидела.

– Что случилось?

– Здесь что-то есть, – сказала Остра. – Я его не вижу, и все-таки оно здесь.

Энни вздрогнула, вспомнив человека из тени, но вокруг них не было теней. Теплый, будто летний, ветерок набирал силу, резвился в кронах деревьев, шелестел травой. Он принес запах гниющих растений, довольно приятный.

И он дул со всех сторон, окружая девушек, заставляя склоняться к земле деревья, папоротники и траву, словно Энни с Острой были владычицами Эльфинов. Издалека доносилось едва различимое пение птиц.

– Что происходит? – прошептала Энни. Неожиданно над вершинами деревьев появились лебеди и гуси, ласточки и файели, красногрудки и еще тысячи птиц Hjr кружа, они опускались на поляну. Издавая самые разные звуки, они летали вокруг девушек, и Энни вскинула руки, чтобы прикрыть лицо, но птицы носились у них над головами, не приближаясь к ним, словно в небе вдруг возник вихрь разноцветных перьев.

Страх внезапно прошел, и Энни весело рассмеялась, а Остра посмотрела на нее так, будто та окончательно лишилась рассудка.

– Что такое? – спросила она. – Ты понимаешь, что происходит?

– Понятия не имею, – ответила Энни. – Но посмотри, какое чудесное… – Она никак не могла найти подходящее слово и вскоре перестала даже пытаться.

Продолжалось это, казалось, очень долго, и все же ветер постепенно стих и убрался восвояси, забрав с собой и птиц. Только одинокая цапля осталась на своем берегу искать рыбешек.

– Энни, я хочу спать, – со вздохом пожаловалась Остра, словно напрочь забыв о своих страхах.

Неожиданно у Энни тоже начали слипаться глаза. Солнце стало пригревать сильнее. А после лавины событий – естественных и не очень, – обрушившихся на них за последние дни, она чувствовала себя так, словно не спала несколько суток.

– Вера, ты здесь? – спросила она.

Ответа не последовало, лишь цапля подняла голову и посмотрела на нее, прежде чем снова вернуться к своему занятию.

– Спасибо, – сказала Энни.

Она и сама не могла бы сказать, к кому обращалась и за что благодарила.

Она проснулась в хорце рядом с Острой, которую по-прежнему держала за руку. Обе были засыпаны ветками и листьями. Рыцари все-таки не побоялись осквернить священный сад. Девушки лежали в самом конце прорубленной ими тропы.

«Что ж, – подумала Энни, – мы живы. Неплохо для начала».

Но если Остра права и страна Вер действительно была своего рода сном, как же получилось, что враги их не заметили?

Энни довольно долго прислушивалась, однако не услышала ничего, кроме жужжания насекомых. В конце концов она разбудила Остру.

Остра села, огляделась по сторонам и шепотом вознесла молитву святому Селфану и святой Рийен.

– Они нас не заметили, – сказала она. – Хотя я не понимаю, как такое могло произойти.

– Может быть, ты ошиблась, – предположила Энни. – И наши тела не остались здесь.

– Может, – с сомнением произнесла Остра.

– Побудь здесь, – сказала Энни. – А я выберусь наружу и осмотрюсь.

– Нет, лучше я.

– Если тебя поймают, они все равно придут за мной, – возразила Энни. – А если поймают меня, им не нужно будет охотиться за тобой.

Остра неохотно согласилась с ее доводами, и Энни вышла из хорца, пройдя по срубленным и растоптанным растениям.

У входа она наткнулась на лужу темной липкой жидкости и сразу поняла, что это кровь. Дальше ее было больше, длинная дорожка, которая вдруг резко обрывалась.

Энни осторожно выглянула из-за развалин, однако всадников нигде не было видно. Когда она забралась на холм и посмотрела вниз, оказалось, что на дороге их тоже нет.

Казио, з'Акатто и всадники исчезли.

– Мы должны их найти, – с отчаянием в голосе настаивала Остра. – Должны.

Слезы текли по ее щекам. И Энни ее за это не винила. Она и сама плакала, пока возвращалась в хорц, чтобы забрать подругу.

– Мы их найдем, – пообещала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

– Как?

– Они не могут быть далеко, – сказала ей Энни.

– Нет-нет, – проговорила Остра. – Мы могли провести там целый год. Или десять. А может быть, тысячу. Мы же побывали в волшебной стране, правда? Там еще и не такое случается.

– В детских сказках, – напомнила ей Энни. – И на самом деле мы не можем быть уверены, что это действительно волшебная страна. Да и я ни разу не отсутствовала дольше получаса. Значит, мы вполне сможем их догнать.