Школа счастья. Роман

На нее все оглянулись.

– Простите, послышалось… Симметричный так созвучно семиричности.

– Семиричности – семя личности! – хохотнул Арлекинов.

На него зашикали.

– Так, – продолжил Хратион, – прошу всех выстроиться в шеренги и определить квадраты.

Указания его выполнялись моментально, с веселым воодушевлением.

– Он требует точного знания шагов, поворотов и переходов, – продолжал мэтр.– Начинается с перекрестного обмена местами через правое плечо сначала нечетных дам и кавалеров, затем четных, и когда дама с кавалером встречаются на повороте в центре этого танцевального перекрестка, им достается целая вечность длиной в три мгновения, чтобы обменяться взглядами. И кто знает, для скольких пар этот перекресток стал точкой отсчета в судьбе! Одним словом, кросс-овер… Почти кроссворд.

Пары иллюстрировали первую фигуру танца под его диктовку.

– Танцуем шагом па-де-буре.[6 - Рas de bourrеe.]

То есть левая нога приставляется к правой и делается переступание с ноги на ногу – легче показать, чем описать этот шаг или лучше раз увидеть, чем сто услышать. В цикле рисунка одна пара в квадрате остается постоянной, вторая же постоянно меняется, идет смещение и продвижение на одну пару во встречном потоке. Цикл заключается тем, что все четыре участника квадрата выстраиваются в ряд, берутся за руки и танцуют волну, нахлынут вперед шагом па-де-буре, отхлынут, нахлынут, отхлынут. Количество пар может быть любое, без конца и краю.

Движения, по сути, простейшие, но, как показал, опыт, требующие отличного чувства ориентации в пространстве, равнозначности деятельности правого и левого полушария мозга, которые включались у каждого собственным биологическим ключом. Харианна растерялась, металась, сбивалась, но с третьего круга внутри, будто щелкнул какой-то клапан, медленно завертелись какие-то шестеренки, задвигались рычаги, произошло некое развитие, давшее внутренний толчок, и она стала повторять фигуру, прежде, чем успевала подумать, куда поставить ногу, кому какую подавать руку. И думала она, осознавала это уже задним числом, по исполнению фигуры. Сие казалось каким-то невероятным чудом, пробуждением, воскресением тела из некой первоначальной или первородной косности. В танце душа летела за телом, а не как в науке, когда душа и тело летят вслед за мыслью. Мыслью танца, пожалуй, была музыка, а музыка – это математика звука. Ах, не зря пассажи Бевериджа встречаются в танце «Вечный счастливчик» – так Харианне было угодно перевeсти «Ever Happy». Она, как и все танцующие вокруг, вкусила и познала это вечное счастье! А вечное не кончается никогда.

Глава 9

ПoPa – по солнечным часам

Сейчас салоны – будто привиденья

Иных привычек, золотых эпох…

Время летело птицей, не оставляющей следа в поднебесье. А в жизни людей оно оставляет след их деяний. Харианна уже училась на втором курсе факультета логософии, овладела основными танцами бального набора и уж почти год ездила с группой Саларьева на балы во дворцах, замках, особняках, на виллах, отелях, по курортам, закрытым клубам, богадельням, на площадях, ярмарках, выставках не только по регионам, но и по разным странам. Во дворцах и замках всегда были библиотеки, и эти бальные туры параллельно расширяли географию Харианской библиотечный карты. «Маска радости» входила в состав Международного сообщества танцев, МСТ, финансируемого, увы, только его участниками. МСТ – еще расшифровалось, как «Мир спасут танцы», что и было начертано на ее логотипе, а по сути, гербе. Принимающая сторона предлагала легкую закуску, и то не всегда, порой, отделываясь одной водой; и лишь изредка накрывала скатерть-самобранку. Все эти дворцы, виллы, замки в памяти слились в единое здание древности, по залам, коридорам, лестницам которого Харианна бежала танцевальным шагом, кружась в разных платьях, туфельках, бархатных, вышитых, с золотыми пряжками, в белых, розовых, чёрных кружевных чулках.

Следующий бал предстоял в Мараграде на вилле Мараско, лет тридцать назад проданной владельцем администрации города, которая теперь и расположилась в ее покоях. О вилле шла слава как о чёрной жемчужине в ожерелье старинных вилл края, не исключая разрушенных. Но и черному жемчугу свойственны все оттенки перламутра.

Окружал виллу ботанический парк, в котором росли редкостные деревья, привезенные с разных уголков земного шара. Их собирала и высаживала графиня Мараско еще в конце ХIХ века. Парк окружала каменная стена, завершаемая двумя великолепными трёхступенчатыми башнями парадного въезда, с воротами из чугунного кружева. Можно было долго разглядывать его узоры, будто пытаясь разгадать некую зашифрованную арабскую вязь. Рядом с воротами стоял каменный флигель – своеобразная ювелирная застежка архитектурного ожерелья, – в котором и собрался весь батальон Терпсихоры – группа «Маска радости», ставшая для Харианны, для каждого из маскарадников чуть ли не второй семьей. Во флигеле переодевались в бальные наряды, дамы, помогая друг другу застёгивать булавки, затягивать шнуровки на корсажах, расправлять оборки на белых кружевных рейтузах до колена, выравнивать подол юбки, зацепившийся за кольца кринолинов, завязывать сзади пояса бантом и прочая. На бал в таком антикварном месте прибыли все участник группы, а Саларьев привел новенького в бархатной куртке, с планшетом под мышкой. Все спрашивали его о здравии супруги, он отвечал: