Пантеон

Повисла тишина. Дебора нарушила ее первой – пошатываясь, двинула к двери со словами:

– Позову этого бесполезного Талли. Оставайтесь уж на ночь, а утром поможете с уборкой. Не переживай, Андерсон, я вызову клининговую службу, но мелкая помощь не помешает.

– Хорошо. Спасибо. – Он уже представлял на краешке мыслей, как бы они с Чарли – пьяные в доску – тащились обратно в общежитие (на это бы ушел целый час, еще и староста докопается – поздно ведь уже).

– Ты бы мог отвезти это фото его родителям на каникулах. – Деб застыла у рамки, повернувшись к парню спиной. Он задумался, глядя на блики, играющие с ее аккуратной прической. И как это ему не пришло в голову? – Вы бы поговорили, вспомнили… Ты бы мог рассказать его семье про студенческие будни, что Артур делал, чем интересовался. Посетил бы могилу. Попрощался. Тебе бы стало легче, я так думаю…

– Я не могу. – Она обернулась и их взгляды встретились. – Думаю, что я не смогу…

Дебора подошла и обняла его. Так они и застыли на некоторое время.

– Тебе что-нибудь принести? – поинтересовалась она, уже собираясь уходить.

– Только стакан воды и таблетку обезболивающего. Благодарю!

Деб молча кивнула и вышла. Эбби остался один.

***

– Ой, а что это у нас тут за перепивший винца малыш! – Чарли завалился в комнату, неся в одной руке все еще шипящий стакан, как он заявил, с Алка-Зельтцером. – Ну-ну, не жадничай, а то животик заболит! – дразнился сокурсник, ведь Эбби – умирающим от жажды странником в Сахаре – припал к целебному пойлу.

– Это самодельный вариант, чтоб ты знал.

– Самодельный? – Эбби поперхнулся, допив почти до конца.

– А что такого? Берешь пищевую соду, аспирин и витамин C. Voila! Ты пей, пей, – заботливо добавил Чарли.

– Что ж… А то я уже заволновался…

– Отравление в стиле Борджиа в наши планы не входит. Ну, как ты? Полегчало?

– Да, спасибо!

– Никуда не уходи. Я сейчас! Притащу чего-нибудь вкусненького. Там еще, вроде как, осталось пиво в банках и чипсы… И вещи надо забрать, а то сопрут наши пиджаки!

– Давай. – Андерсон устроился поудобнее на кровати.

Веселый Талли вернулся с большим пакетом. Одногруппник аккуратно устроил их верхнюю одежду на кресле, где только что сидела Дебора, убрал подальше все еще катающуюся по полу пустую бутылку, а на тахте разложил добытые трофеи – чипсы Pringles, пару банок Budweiser, кисло-сладкий мармелад в обсыпке, разорванную большую упаковку M&M’s, в которой оставалось полным-полно конфет, еще какую-то сладкую мелочь.

– Та-да! Вот достойная королей трапеза! – возликовал Чарли. – Только не крошить! – Он погрозил другу пальцем.

– Королей в картонных коронах, – пошутил Эбби.

– А ну! Не порть мне тут все. Королей вечеринок, не меньше!

– Ты что-то какой-то очень радостный, Чарли…

– А я гляжу, ты уже чувствуешь себя как дома. – Торндайк забрался на кровать и растянулся, что-то жуя из украденного с общего стола.

– Ты про рамку… – Андерсон растянул губы в болезненной улыбке. – Все сегодня крутится вокруг нее, – грустно и одновременно с теплым трепетом добавил он.

– Очень хорошо смотрится, между прочим. Ты как? Чем тут занимался? – Талли потянулся, достал чипсы и передал их другу, сам взялся за жестяные банки. – Пива, м?

– Нет, merci, а то точно прополощу желудок. Валялся в отключке – вот чем. Деб со мной сидела.

– В отключке – это громко, конечно, сказано, Эбби, ты просто не умеешь пить! В который раз в этом убеждаюсь. А если тебя все еще мутит, тогда не стоит испытывать судьбу! И все достанется мне! – Он открыл банку, отпил, отправил в рот смесь разных сладостей, снова все это запил. – М, только представь, Дебора Флетчер – заботливая няня для нашего малыша Эбби! Как звучит-то! Так и просится в фильм!

– В порнофильм?

– Андерсон! – Талли снова погрозил ему пальцем. – Маленький развратник!

– Я шучу, ничего такого…

– Но ты же зажигал тут с одной нимфой поэзии из “Хамнета”. – Торндайк уже все прознал. – И как оно?

– Не знаю. – Эбби пожал плечами. – Это все из-за вина.

– А в нем – истина!

– Или головная боль и разочарование.

– Ну будет, будет.

– А у тебя что?

– С поэтессами?

– С Джокондой твоей.

– Все-то ты знаешь, Андерсон! Лежишь себе в кроватке и все между тем ведаешь! – Странно такое слышать про себя из уст вездесущего сплетника Торндайка.

– Я, когда встретил ее, сказал, мол, у тебя к ней дело.

– Ты ж мой спаситель, Эбби! – воскликнул Талли и приобнял его. – Да, мы потусовались с ней. И… – Альберту его тон сразу не понравился – как пить дать, что-то начнет просить. – Ты же меня выручишь, да?

– Что такое? С чем и как?

– Одолжи мне свои картины, м? Эбби, я пригласил нашу подружку в художественную мастерскую.

– Ты собираешься выдать мои работы за свои?! – Альберт не поверил ушам. Ну что за наглость?

– А что такого? Никто не узнает.