Пьесы

Дарья. Да лучше быть седьмой женой Есенина посмертно, чем тебя терпеть.

Георгий (внезапно оживившись). Ты любишь Есенина?

Дарья. А кто его не любит? Самое банальное мое предпочтение из всех.

Владимир. Ну, по части пьяных стихов он действительно неплох…

Георгий. Он по части всего неплох.

Борис. Вова просто читал только про то, чем сам интересовался.

Смеются.

Владимир. А чем еще заниматься в нашем городе? Дыра дырой.

Борис. Это да… Как мы все не спились еще в 6-м классе?

Георгий. Звучит, как тост!

Смеются.

Андрей. Так, все себе налили?

Дарья. Мы реально будем пить за то, что не спились в 6-м классе?!

Андрей. Мы за это обязательно выпьем. Но… Первый тост… Хоть и пиво, для такого бы водку…

Владимир. Дойдем и до водки!

Андрей. Короче. Сегодня ровно месяц, как не стало моей мамы… Приняты, конечно, другие даты, но раз мы сегодня с вами здесь… Я очень хочу, чтобы мы ее помянули… Мне очень ее не хватает… (голос начинает дрожать) Я… Ах, черт… Короче, давайте…

Андрей поднимает бокал. Все поднимают за ним. Выпивают не чокаясь.

Андрей. Она… Вся эта история с отцом и их квартирой… Я же рассказывал?

Георгий и Дарья отрицательно качают головами.

Андрей. Ну, Борька точно в курсе… В общем, это всё было еще в девяностых… Была у моих родителей квартира, и ее отжали. Уж не знаю, какие там схемы были, мне тогда то ли год, то ли два… Может, три… не суть. Отец бегал по судам, пытался отсудить ее обратно… И в один прекрасный день… его убили…

Елизавета (взволнованно). Ой! Божечки! Как же так!

Георгий. А убийство-то его хоть расследовали?

Андрей. Я тебе честно скажу, я во всей этой истории плохо разбираюсь. Мне всегда было не до того, я ж ребенком был… Да и мама с бабушкой, наверное, как-то старались меня оберегать от всей этой информации…

Елизавета. Ну да… Я вот тоже плохо знаю историю своей семьи… Но у тебя, конечно… Ужас, просто ужас… Надо было всё же их как-то поймать, нельзя же так…

Владимир. Лиз, тебе сказали же, время такое было, что каждый творил что хотел.

Елизавета. Но нельзя же просто так убивать людей! Жизнь человека священна.

Владимир. Ко всему священному и непреложному всегда прикладываются. Нет ни одной догмы в этой жизни. Оправдать и сделать можно всё что угодно за «правое дело».

Борис. Да тут дело не в оправдании, а в справедливости.

Андрей. А что толку-то! Ну, даже если бы поймали, это вернуло бы отца?

Пауза.

Дарья. А где ж вы жили-то тогда?

Андрей. В бабушкиной квартире.

Владимир. Зато, если б не это всё, ты бы вырос в другом районе, пошел бы в другую школу, упустил бы возможность пообщаться со всеми дебилами, сидящими сейчас за этим столом…

Над столом пролетает муха.

Андрей. Опять она… Так, давайте убьем ее, пока я не убил еще кого-нибудь.

Елизавета (указывая). Вон она села! Вот-вот-вот!

Андрей (встает со стула). Тут инструкция какая-то лежала, куда положили?

Владимир. А хрен его знает. Туда вот вроде кинул.

Андрей (беря ее). Ага, вижу. Так, куда она делась? Кто-нибудь видит муху?

Елизавета. Она куда-то к окну полетела, но я ее не вижу сейчас…

Андрей ходит по квартире, высматривая муху.

Борис. Ну что? Нету ее нигде?

Владимир. Если бы я хотел еще немножко вас побесить, то сказал бы, что слова «нету» – нету.

Дарья. Экий Виссарион Белинский нашелся! Ты тут что, роман пишешь?

Владимир. Да нет, я не о том, бешеная женщина. Иронично просто.

Дарья. Ну и что же тебе иронично-то, уравновешенный мужчина?

Владимир. Для меня все эти языковые правила очень забавны. Много пересечений с правом. Ну, вот надо у нас писать «что», а говорим-то ведь мы «што». А тот, кто будет говорить «что», будет выглядеть идиотом.

Борис. Или он поп.

Владимир. Ну и это тоже. Или с этим «нету». Может, его и нету, этого «нета», но мы же говорим. Вот и получается, что по правилам одно, а в жизни всё совсем по-другому.

Андрей (ударяя инструкцией по стене). Оп! (Осматривает стену и бумажку, понимает, что она улетела.) Сука!