Мазергала. Дверь, ведущая в другой мир…

– Не думал, что ты куришь! Свободные Охотники обычно не притрагиваются к «брэку». Считают его ядовитым. Ха – ха! Но я, моряк, знаю, какое это блаженство – выкурить трубочку хорошего «брэка» после сытного обеда!

Георгий сразу же догадался что «брэком» мазергалийцы называют обыкновенный табак.

Лукан, не вставая из-за стола, дотянулся рукой до полки, и, пошарив там, подал Георгию небольшую глиняную трубку. Георгий торопливо набил её жёлтой травой из кисета Лукана, и, подхватив из очага уголёк, закурил. Табак оказался довольно ароматным и крепким.

От выпитой «весёлки» и от табачного дыма он почувствовал приятное головокружение, комната перед глазами поплыла куда-то влево, и Георгий едва не свалился со стула. Ему безумно захотелось лечь. Но уже через несколько минут головокружение прошло, и он был в состоянии слушать рассказы Лукана о дальних островах и удивительных странах. Георгий, в свою очередь, рассказал ему о том, как попал в Мазергалу. Лукан молча выслушал, но, видимо, не очень-то поверил гостю, потому как не стал расспрашивать о подробностях.

Через некоторое время, Георгий, посмотрев на Ниру, увидел, что она безмятежно спит, уронив голову на ладони. Он посмотрел на Лукана и спросил:

– Может, перенесем её на кровать?

Тот согласился, и они вместе аккуратно положили Ниру на топчан Лукана. Видимо девушка очень утомилась, потому что даже не шевельнулась во сне, когда они подняли её. Лукан произнёс:

– Уже стемнело. Пора и нам на «боковую».

Он принёс два больших одеяла и расстелил их прямо на полу. В хижине было жарко натоплено, поэтому Георгий не стал ничем накрываться. Лукан улёгся на второе одеяло и вскоре захрапел. Поворочавшись немного, Георгий тоже уснул. Снилась ему бранящаяся жена: «Где ты так долго пропадал? Вечно ты действуешь мне на нервы! И зачем я вышла за тебя замуж?!». Она не давала покоя Георгию даже во сне…

***

Весь следующий день Георгий и Нира были заняты тем, что помогали Лукану собираться в дорогу. У Криволицего было две упряжки и, соответственно, пушнины тоже в два раза больше. В этом году он хорошо поохотился. Георгий спросил его, между делом:

– Слушайте, Лукан, а что же вы будете делать с этими санями, после того, как продадите шкурки? Ведь к тому времени снег уже растает, а сани по голой земле не протащить.

– Ха! – усмехнулся Лукан. – По голой земле… Полозья саней делают из «каменного» дерева! Их не то, что по земле, по камням можно тащить очень долго! И, потом, зима в Гиблых Лесах длится о-очень долго и обратно я, да поможет мне Рум (У жителей Мазергалы была своя, примитивная религия. Основными «столпами» её были бог Рум и богиня Фрида. Однако до умопомрачения им здесь не молились и частенько их имена употребляли в сочетании с «крепкими словечками». Об этом Георгию рассказал Лукан. – Примечание автора)., вернусь этим же путём, по реке. Лёд к тому времени, конечно, подтает, но держать будет.

Георгий, между делом рассказывал Лукану о России, но этот рассказ не произвёл на охотника желаемого впечатления. Криволицый лишь коротко бросил в ответ, что «всякое бывает». Георгия сначала это несколько расстроило, но потом он сказал самому себе: «Жора, какая разница – верит он тебе или не верит. Главное сейчас – добраться до Вааха и разыскать этого волшебника – Грозника!»

***

Когда все приготовления к долгой дороге были закончены, Лукан, раскуривая трубку, произнёс:

– Вот и всё. Завтра тронемся в путь. Пойдём, как всегда, вниз по Склянке, а потом по Баснаме, до самого Вааха. Некоторые охотники, наверное, уже в пути, и нам надо поднапрячься, чтобы не отстать от них.

Наступила ночь. Георгий лежал на спине и слушал, как зимняя вьюга беснуется за окном хижины. Ему не спалось, в голову лезли одна за другой, мрачные мысли.

Внезапно, сквозь шум ветра, до его слуха донёсся протяжный глухой вой. Георгий, затаив дыхание, прислушался. Вой повторился. Георгий толкнул в бок Лукана. Тот сразу же проснулся:

– Ну, что ещё?

– Послушайте…

Вновь раздался вой, полный тоски и звериной ярости.

– А-а-а… – недовольно протянул Лукан. – Не обращай внимания. Это волки. Спи. Им сюда не пробраться.

Он повернулся спиной к Георгию и снова заснул, а гостю, однако стоило больших усилий заставить себя успокоиться. «Легко ему говорить…", – вздохнул Георгий, засыпая…

Когда утром Георгий спросил Лукана, почему тот был так спокоен, Лукан ответил ему:

– Если бы волки подошли слишком близко, мои собаки подняли бы такой шум, от которого даже мёртвый бы проснулся! А раз они молчали, то и нам волноваться было не о чем! Привыкай, Жора!

Георгий пожал плечами и произнёс:

– Постараюсь.

Позавтракав, все трое вышли во двор. Лукан с Нирой стали запрягать собак в сани. Георгию же (который ничего не понимал в этом деле) ничего не оставалось делать, как просто-напросто наблюдать за этим процессом, попыхивая трубкой, подаренной Луканом. Нира с Криволицым вполголоса переговаривались, время от времени поглядывая на Георгия. После недолгой паузы Нира что-то сказала Лукану, и тот, кивнув в ответ, отошёл от собак и направился к гостю. Подойдя, он сказал, пристально глядя Георгию прямо в глаза:

– Мне Нира сказала, что ты не в меру горяч. Ты хотел даже застрелить Горца. Так вот, предупреждаю тебя, сынок, никогда не хватайся за оружие без причины. В дороге это может нам сильно навредить. Только если увидишь, что Нира или я собираемся принять бой, тогда конечно можно… Даже нужно! Мы, Свободные Охотники, никогда не нападаем первыми, мы не разбойники какие-нибудь. Запомни это, сынок.

Георгия разозлили и возмутили слова Лукана, но вида он не подал. Он лишь подумал: «Нигде нет покоя от этих стариков! Учат и учат!». Вслух же он промолвил:

– Хорошо, я так и сделаю.

– Вот и ладно, сынок. Вот и ладно.

Глава 7

Наконец, все три упряжки были готовы к походу, и маленький обоз выехал из двора. Лукан, закрыв за собой ворота, рукой описал в воздухе круг и произнёс:

– Помоги нам Рум добраться до Вааха целыми и невредимыми! И собак тоже сохрани. Ну, поехали! Гок! Гок!

Путешественники выехали на середину Склянки и бодро пошли вниз по реке, оставляя позади себя шлейф из кружащихся в воздухе снежинок. Лукан шёл первым, Георгий – вторым, Нира же замыкала это шествие. Помня её наставления, которые она давала ему ещё во время первого перехода, Георгий был начеку, готовый в любой момент достойно встретить опасность.

Глядя на идущего впереди Лукана, он думал: «Лукан уже почти старик, а сильнее меня раза в два будет». В его присутствии Георгий чувствовал себя намного спокойнее, чем вдвоём с Нирой. По крайней мере, их теперь было трое, да шесть собак, а это, в Гиблых Лесах, кое-что, да значило…

***

И вновь скрип снега под полозьями лыж, массивные деревья справа и слева, нескончаемая дорога-река, да шумное дыхание собак окружали Георгия, не давая ни на секунду усомниться в реальности происходящего.

Через два дня показались скалы, на которых Георгий впервые увидел Горцев. Собакам, да и людям тоже, не нравилось это место, слишком уж близко скалы подступали к ним. Вечером этого же дня они выехали на Баснаму. Держась середины реки, собаки, с похвальным усердием тянули нагруженные сани. Быстро темнело, но Лукан и не думал останавливаться. Георгий догнал его и спросил:

– Мы что, всю ночь будем идти? По-моему, надо отдохнуть.

Лукан, взмахом руки, указал ему на берег.

– Покуда не пройдём скалы, останавливаться на ночлег нельзя! Опасно. Не суетись, сынок, скоро начнётся лес, тогда и остановимся!

Георгий вернулся на своё место. Что и говорить, Лукан, лучше его знал эти места, потому Георгий не обиделся, а лишь тихо сказал:

– Что ж, придётся поднапрячься…

Однако, прежде чем показались первые деревья, прошла, наверное, добрая половина ночи. Измождённые путешественники разожгли костёр, быстро поели и вскоре заснули, как убитые.

Утро следующего дня началось как обычно. Первым проснулся Лукан и растолкал Георгия с Нирой, приговаривая:

– Просыпайтесь же, сони! Время не ждёт!

Георгий с трудом разомкнул веки, потянулся, выкарабкался из-под толщи тёплых шкур, сел у костра и, набив свою трубку табаком, закурил. Лукан поворачивал укреплённый над костром вертел с насаженным на него аппетитным куском мяса. Криволицый снял со своего пояса фляжку и протянул её Георгию.