Одиночество любимых

Они тогда объяснились с Игорем, как ей казалось, расставили точки над «i», хотя и на повышенных тонах. Но через неделю он вовсе не пришел домой, прислав под вечер короткое смс: срочно уезжаю в командировку. До появления в его жизни блондинки Света, наверное, спокойно отнеслась бы к неожиданному отъезду: иногда его, ведущего специалиста-практика НИИ, отправляли даже заграницу по обмену опытом. Но тут включились женская логика и интуиция, однозначно настаивавшие на том, что командировка придумана для сокрытия любовных утех на стороне. Но так как прямых доказательств измены у нее не было, а Игорь в качестве алиби предъявил билеты на поезд, Света поверила.

Последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, стали интимные фото и любовная переписка в чате, беспечно сохраненные супругом на своем мобильнике. В спешке собираясь на работу, он забыл его дома за креслом. Так и пролежал бы там, если бы не звонки. Вначале Игоря набрал коллега, подняв телефон с пола, Света отвечать не стала. Когда через полчаса мобильник снова ожил, она лишь мельком из любопытства глянула на экран. Вызов был от какой-то Марины. «Это что еще за б…?» – почему-то именно так подумала, а внутри будто граната взорвалась. Инстинктивно схватила телефон и стала листать историю вызовов. Этот номер был забит в базу и лидировал среди входящих и исходящих вызовов.

В вайбере она увидела переписку и откровенные, полностью изобличающие ее суженого, фотографии.

По возвращении блудного мужа она заявила, что подает на развод. Он, конечно, предлагал не рубить с плеча, сохранить брак хотя бы ради дочери, которую, кажется, любил больше, чем ее. Но Света решила в этот раз идти до конца. Всепрощенчество – не скорая помощь, да и спасать уже нечего: кончились чувства. Можно понять и простить любимого человека один раз, второй, но не ежемесячно, унижаясь, «входить в положение»! Всему есть предел.

За 13 (действительно несчастливое число!) совместно прожитых лет она только и делала, что шла на уступки, помня мамины напутственные слова: «Достаток в доме муж обеспечит, а счастьем и любовью его наполнит жена». Эх, если бы хоть наполовину многочисленные свадебные пожелания и мудрые пословицы сбывались, уже полпланеты жило бы в счастье!

– Недвижуху как делить будем? – деловито спросил, кажется, смирившийся с ее категоричным решением еще «действующий» муж.

– По справедливости, нам с дочкой квартира, тебе, так уж и быть, гараж. На крышу над головой с новой пассией заработаешь.

– Свет, а дочь ведь не недвижимость, чего ты за нее решила, с кем ей будет лучше? Надо у нее хотя бы спросить.

– Она несовершеннолетняя, ее мнение важно, но не может считаться юридически состоятельным.

По подкованности в правовых вопросах и твердости голоса жены Игорь понял, что у него немного шансов повлиять на решение суда в свою пользу. И все же он поднялся и пошел в комнату дочери: ему хотелось тет-а-тет поговорить с ней.

Маша, кажется, не восприняла всерьез то, что услышала. Какой развод, зачем он нужен, разве нам плохо вместе жить? Зачем тогда вы женились? Его немного сбивчивое объяснение, мол, у взрослых так бывает, живут-живут, а потом любовь проходит, чувства угасают, и люди расходятся, создают новые семьи. Да, это не очень хорошо, но и большой трагедии нет, бывшие супруги часто поддерживают отношения и даже иногда дружат. Только живут порознь, не в одной квартире.

– Ты с кем бы хотела жить, со мной или с мамой?

– С вами обоими, – искренне произнесла Маша, и на ее глазах появились слезы.

Игорь прижал дочь к себе, как мог, успокоил, погладил по худеньким плечикам. Он хотел сказать, чтобы она так не переживала из-за их с мамой развода, что они по-прежнему будут встречаться и видеться, но не смог, в горле будто комок застрял.

В комнату вошла жена. Нет, чтобы помолчать, обязательно надо съязвить:

– Наконец вспомнил папаша о родной дочери, припал к ней… В провинциальных театрах эту мизансцену намного лучше играют!

Игорь и словом не обмолвился, пропустил мимо ушей обидные слова, лишь холодно, отстраненно, как на чужого человека, посмотрел на жену. Куда оно только все девается – волнующие чувства первых свиданий, жаркие объятия, страстные поцелуи, приводящие к свадебному венцу. Когда на свет появилась Машенька, здоровенькая, розовощекая, потешная, Игорь и Светлана чувствовали себя на седьмом небе от счастья. Любовь к родному человечку, казалось, навсегда сплотила, объединила их союз. Верилось, не страшны никакие невзгоды, преграды, испытания – все преодолимо, когда любящие сердца стучат в унисон. И, наоборот, начинается аритмия, скачет давление, впадаешь в ступор, когда видишь, как разрушается выстроенная по индивидуальному проекту крепость – твой дом, твоя семья.

Судья, симпатичная женщина предпенсионного возраста, не стала докапываться до сути, чтобы установить истинные причины развода, записала традиционное, ими озвученное объяснение: не сошлись характерами. И все же прежде, чем письменно оформить развод, предложила взять месяц на раздумья. Светлана сразу отказалась, а Игорю ничего другого не оставалось, как с ней согласиться.

Спустя год Светлана снова сменила фамилию, выйдя замуж за своего инженера-конструктора. Те, кто их знает, говорят, что они со Славой словно созданы друг для друга. И тихое семейное счастье прописалось на тех же квадратных метрах. Потому что живут они по закону супружеской верности, который для себя придумала Света. Суть его в том, что чем меньше числитель (количество любви), тем больше ссор и поводов для поиска гармонии, своей второй половины на стороне (знаменатель). Так, к сожалению, было у них с Игорем. Она пыталась разобраться, почему он стал ходить налево. «Я плоха в постели?» – спросила однажды без обиняков. И услышала, что дело не в этом. «А в чем тогда?»

– Не знаю, Свет. Но ты какая-то правильная, будто запрограммирована на хорошее: тебе главное, чтобы в доме было прибрано, полы, окна до блеска вымыты, еда приготовлена. Спасибо тебе, конечно, но я же не на домработнице женился. Скучно живем, однообразно. Тебя из дома вытащить еще надо постараться да поуговаривать. А мне праздника хочется, понимаешь?

Услышали, уважаемые женщины? Если хотите, чтобы брак был максимально устойчив, а супруг предан вам до гроба, доведите числитель дроби до максимального значения. Окружите благоверного постоянной заботой и лаской, создайте ему не только домашний уют, но и праздник на душе.

Своего бывшего мужа Светлана даже не вспоминает, будто и не было его вовсе. Поначалу он передавал «приветы» через дочь, но по мере взросления Маши их встречи стали все реже и реже. Однажды совершенно случайно Света встретила на улице давнюю знакомую, от которой и узнала, что Игорь продолжает «гусарить». Человек-праздник, что с него возьмешь. Видать, и впрямь семья для него, что пятое колесо в телеге. В таких случаях закон супружеской верности попросту не работает.

Бабье счастье

Анна рано вышла замуж. Ее подруги еще зубрили учебники и грезили об институте, а она уже примеряла свадебное платье перед зеркалом. Мама, любуясь дочерью, все приговаривала:

– Ой, милая, не спешила бы ты под венец. Еще хоть пару годков погуляла бы. Я в восемнадцать и не думала о замужестве.

На что Аня, притворно сердясь, отвечала:

– У каждого человека своя жизнь, мама. Почему я на тебя должна равняться, когда есть у меня Петя, родной, любимый. Он ждать не будет, пока я нагуляюсь.

Свадьбу сыграли по деревенским меркам шикарную. Гостей собралось больше сотни. Жив был бы отец, порадовался за старшую дочь: выросла красавицей, умницей.

С Петром Румянцевым их детство прошло на одной улице. Вместе играли, ходили в школу. Сначала здесь, в Слободе, в восьмилетку, затем в соседние Першаи. Бывало, возвращались вместе домой, через лес, напрямик, и давай, как когда-то, в прятки играть. Если Петя находил ее за пять минут, ему Анин поцелуй в порядке поощрения полагался, нет – она уже придумывала, что с ним сделать. Обычно в качестве наказания велела на руках, сколько сможет, ее нести, а затем с наигранной торжественностью вручала портфель, который требовалось до самой хаты доставить. Он, конечно, быстро находил ее за деревьями и кустами, впрочем, она особо и не пряталась, потому что слишком уж сладко целовал ее Петя.

В 10 классе, перед выпускными экзаменами, к которым вместе готовились, они твердо решили, что сразу после окончания школы поженятся. В сельсовете, куда принесли заявление, им разъяснили, что надо подождать до весны, когда им исполнится восемнадцать. Как же долго в юности тянутся дни! Может, от того такое ощущение времени, что дней этих впереди немерено, а планов, как емко сказал поэт, громадье.

И вот с прилетевшими с юга ласточками их большая мечта стала явью. Кажется, более счастливой пары не было во всей округе.

Через девять месяцев Аня родила сына. Первенца назвали Андреем. Они в нем души не чаяли. Петя, каким бы уставшим не приходил с работы, с удовольствием брал мальчонку на руки и подолгу играл с ним. Так же тепло, по-сыновьи относился он и к теще, временно приютившей молодую семью в своем просторном деревенском доме. Построил его еще муж Надежды Кузьминичны, всю свою, не слишком долгую жизнь, проведший на природе. Трудился Иван Дмитриевич лесником, а дома держал большую, в полусотню ульев, пасеку. За медом к нему приезжали даже из столицы, и хозяин щедро угощал гостей, а с друзей вообще денег не брал.

Когда Дмитрича, как уважительно называли его односельчане, не стало (где только взялась та злосчастная опухоль), уже на второй день, будто с горя, пропало несколько пчелиных семей. Осиротел на время и лес, где вновь застучали по ночам браконьерские топоры. А ведь при жизни Иван Дмитриевич спуску никому не давал, даже друзьям, которых хлебосольно дома принимал. Никому не разрешал самовольно, где вздумается, рубить деревья. Когда заставал кого на горячем, на первый раз штраф выписывал. А на злостного нарушителя, никого не боясь, в суд подавал. Не раз повторял вслух истину, которой верно всю жизнь служил: «Природа – это дар божий, храм, куда человек не с топором, а с молитвой входить должен». Так и дочерей – Аню и Свету – в строгой справедливости и трудолюбии воспитывал. Потому и выросли они не избалованными белоручками, а хозяйственными, самостоятельными.

Аня не могла нарадоваться своему женскому счастью. Сын рос как на дрожжах, здоровым и смышленым, муж по-прежнему носил на руках. Иногда казалось, что это не ее, а чья-то чужая, книжная жизнь проходит перед глазами. Но кто-то, видимо, сглазил, по-черному позавидовал ее семейному благополучию. И оно, не сразу, конечно, а исподволь, незримыми короткими шажками направилось к выходу, за порог.

Когда ее любимого Петю после двух отсрочек все же призвали в армию, Аня сердцем почуяла, что это не к добру. Но что она могла сделать? Какой военком внял бы ее просьбам не призывать мужа в солдаты? Сыну исполнилось три годика, отсрочка уже предоставлялась.

– Вот если бы ты снова забеременела, тогда бы твоего Петю оставили в покое, – просветила всезнающая соседка. Эх, где она раньше была со своими советами!

– Ничего, как в песне поется, отслужу как надо и вернусь, ты только жди! – наказывал жене муж, без пяти минут солдат. Не знал Петр Румянцев, что та песня не про него сложена. Не суждено было бывшему трактористу и отцу семейства вернуться в родную Слободу из чужого и далекого Афганистана. Геройски погиб он в горах Гиндукуша за считанные недели до дембеля, вынося раненого товарища из-под огня…

Когда гроб с телом Петра на военном «Урале» привезли в родительский дом, мать и отец враз поседели, а прибежавшая с огорода Аня, как подкошенный серпом стебелек, упала к изголовью мужа, не веря глазам своим, залитым слезами.

– Петенька, родной, любимый! Ты слышишь меня? На кого ты нас оставил? О, Боже, чем провинились мы перед тобой?! – надорвав голос, без передышки, причитала Аня, позабыв обо всем на свете. Так и просидела у гроба всю ночь, выплакав все слезы. Когда под утро попыталась встать, то едва не упала: голова кружилась, а ноги не слушались совсем.

Похоронили Петра на сельском кладбище, как полагается, с воинскими почестями. В последний путь провожали всей деревней, как и гуляли на свадьбе.

«Как давно это было и со мной ли?» – едва очнувшись от горя, спрашивала себя Аня. Перебирая как-то вещи в домашнем шкафу, наткнулась на белоснежное платье невесты, оставленное на память, и горько заплакала. Кончилось ее бабье счастье.

…Отшумели, состарились березы в отцовском лесу. Опустел и покосился от ветхости давно не знавший хозяйских рук родительский дом, ставший их семейной гаванью. Аня с выросшим сыном бывает в нем нечасто. Когда еще была жива мама, то старалась каждый выходной приехать. Тянуло ее сюда. А теперь – нет.

Андрей, вымахавший под два метра, недавно женился. Говорит, что жить не может без своей Лиды. Глядя на молодых, вступающих в самостоятельную жизнь, Аня радуется за них и украдкой прячет появляющиеся слезы. Она никак не может забыть, что вот так же, четверть века назад, была безгранично счастлива сама. И наивно надеялась, что это навсегда.

Храни, Господь, их юное счастье.

Прозрение

Макрушины сыграли свадьбу осенью. А через девять месяцев Лиза, как и положено, впервые появилась в своем дворе с коляской, в которой мирно посапывал на свежем воздухе первенец – богатырь Сашка. Муж Олег в нем души не чаял. Мог ползарплаты потратить на сына: покупал красивые игрушки, детские костюмчики, обувь, фрукты, овощи. Лиза, как расчетливая хозяйка, бывало, выговаривала ему за излишние траты, старалась откладывать деньги на будущую квартиру. Финансово помогали и родители, беспроцентный кредит выделил тракторный завод. И вот настал тот долгожданный радостный день, когда они переступили порог своего уютного гнездышка. Сюда же, через год аист принес им второго сынишку, мамину копию. Назвали его Сергеем, в честь деда, отца Лизы.

В домашних хлопотах, почти полностью легших на хрупкие женские плечи, она вертелась как белка в колесе: двое маленьких детей требовали постоянного внимания и ухода. Олег с утра до вечера пропадал на заводе. А тут еще друзья предложили подработку по выходным. Глупо было отказываться от денег, которые сами плыли в руки. А они у Олега золотые, не было в доме работы, неподвластной им. Зная это, друзья давно звали его к себе, в бригаду. За пару недель обустроив «новому белорусу» коттедж, они получали приличные деньги. Сдав очередной объект, компания отрывалась по полной программе: Олегу не очень нравились эти пьянки-гулянки, его тянуло домой, к жене и детям. Но и оставить друзей, давших ему возможность прилично зарабатывать, не мог.

Во время одной из таких вечеринок в ресторане и познакомился Олег со смазливой Олей. Девочка-тростиночка оказалась на удивление умной и интересной собеседницей. Олег счел своим долгом провести ее домой. Уже возле подъезда он в нерешительности замялся. Удивительно, но ему не хотелось расставаться с этой симпатичной девушкой.

– Давайте еще немного погуляем, – несмело предложил Олег, боясь, что, сославшись на позднее время, Оля откажется.

– Давайте. Но только двадцать минут, не больше. А то у меня строгий папа-прокурор, вмиг в качестве наказания лишит свободы.