– Ты что, дура? – вскричала Юлька.
– Заткнись! – огрызнулась Сонька, и, сняв с себя покрывало, встала из гроба, – разве нельзя её было сразу отсюда вывести? Я ведь предупреждала, что не смогу долго твои повязки гнойные нюхать!
– Тварь! Я с больной ногой спасаю твоих подруг, а ты мне, коза, условия ставишь? Поди сюда!
– А для какой цели?
– Уши драть буду!
– Юлька, уймись! Пощупай ей пульс – жива ли она?
Спрыгнув со стола, Юлька опустилась на колени перед Альбиной и взяла её за руку.
– Да, жива. Беги за машиной!
– А где Матвей?
– Да какая разница? Иди быстро лови такси!
Выскочив из гроба и открыв дверь, Сонька понеслась вниз по лестнице. Когда вслед за грохотом каблуков послышался грохот наружной двери, Юлька позвала:
– Мишка!
Одетый Мишка примчался из своей комнаты тотчас же. Включив свет, он в ужасе отшатнулся.
– Ух, ты! Да ведь это… это…
– Лоховская, – подсказала Юлька, с трудом встав на ноги, – и ты, Мишенька, отнесёшь её вниз.
– Я к ней не притронусь! Ты что, с ума сошла?
– Почему? Мы договорились, что ты, в случае чего, будешь помогать! За что ты взял деньги? Только за то, что окно фанеркой заколотил?
– Так я ведь не знал, что вы привезёте сюда Альбину Лоховскую!
– А какая разница?
– Да такая, что за неё мне голову оторвут!
– Возможно. Но если ты, недоносок, не отработаешь свои деньги – я оторву тебе её точно! А кроме этого, кости переломаю!
И Юлька – бледная, со звериным взглядом, пошла на Мишку, до хруста сжав кулаки. Мишка отшатнулся.
– Ладно, я отнесу её вниз! Не трогай меня!
– Неси!
Был уже двенадцатый час. Ветер завывал в изгибах и подворотнях Княжекозловского, как в огромной печной трубе. Не успели Мишка с одной из своих любимых актрис на руках, а вслед за ним Юлька выйти из здания, как к нему подрулила со стороны Ухтомской жёлтая "Волга". Скрежеща тормозами, остановилась. Выскочив из неё, Сонька распахнула заднюю дверь. Поспешно впихнув Альбину в машину, Мишка бегом вернулся в Княжеский особняк и запер за собой двери. Юлька уселась рядом с Альбиной, которая привалилась к стеклу, а Сонька – рядом с водителем.
– А что с ней? – спросил таксист, взглянув на Альбину и, видимо, не узнав её.
– Напилась, – объяснила Юлька.
– А с вами что?
– В смысле?
– Вас всю трясёт.
– Да поехали! – разозлилась Сонька, – Рублёвка! Двести рублей!
И снова перед глазами Юльки, лезущими на лоб от боли и ужаса перед скальпелем, замелькали ночные улицы. Сонька молча курила. Альбина по-прежнему была в обмороке. Выехав через мост на Яузскую набережную, таксист занял скоростной ряд.
– Пожалуйста, у аптеки остановите! – кричащим шёпотом попросила Юлька.
– Что вы сказали?
– Мне очень нужно в аптеку.
– Аптека будет разве что на Садовом. Остановлюсь.
Выезд на кольцо был, к счастью, свободен, и таксист вскоре остановил машину перед аптекой.
– Что тебе взять-то? – спросила Сонька, скидывая с плеча ремень.
– Нашатырь. И антибиотики.
– А какие?
– В таблетках. От гнойного воспаления. Ты там только в очереди не стой!
Сонька убежала. Ровно через минуту она вернулась и протянула Юльке пакет с лекарствами. Таксист молча возобновил движение. Проглотив две таблетки антибиотиков, Юлька поднесла пузырёк с нашатырным спиртом к носу Альбины. Альбина дёрнулась, и её глаза заморгали. Она растерянно огляделась по сторонам.
– Где я?
– В машине. Едем домой.
Альбина заплакала и взмолилась, чтоб её выпустили. Сжав оба её запястья, Юлька вполголоса отчеканила:
– Сиди смирно! Мы тебя довезём до твоего дома. Без нас она тебе сразу глотку перегрызёт! Ты всё поняла?
– Я ей ничего плохого не сделала!
– Зато я много раз пыталась её убить! И буду пытаться, пока жива. Она это знает. А ещё она знает, что ты со мной говорила. Тебе всё ясно?
– Господи, господи, что мне делать? Скажи, пожалуйста, что мне делать теперь?
– Заткнуться. И успокоиться. Я всё сделаю.