Последняя лошадь Наполеона

У Риты были водительские права. Они вопросов не вызвали. Тема её дипломной работы – красная затонированная «девятка» с литыми дисками и фаркопом, стояла рядом с метро. Узкоглазый дворник старательно отбивал лопатой с её порогов плотные пласты грязи. Рита дала ему пятьдесят рублей за сторожевые услуги. Он, поблагодарив, отошёл. Двигатель машины работал, а в замке зажигания, соответственно, торчал ключ.

– Боялась – не заведу, если заглушу, – объяснила Рита, садясь за руль, в то время как Света садилась рядом, – короче, надо её в ремонт отдавать. Значит, ты – студентка?

– Да.

– И москвичка?

– Да.

– Так почему дома не хочешь жить? Родители пьют?

– Да, ещё как пьют! Притом, исключительно, мою кровь.

Рита засмеялась и, включив поворотник, вырулила в поток. Машины еле ползли, так как на Москву обрушился снегопад. Он не прекращался вторые сутки.

– А чем они занимаются в остальное время?

– Работают.

– Так они и сейчас снабжают тебя деньгами?

– Да. То есть нет! Я тоже работаю со среды. Меня взяли в театр.

– Ух, ты! В какой?

– Ну, в этот, который здесь, на соседней улице.

– Знаю, знаю! Ах, твою мать! Так ты ещё и актриса? Буду ходить смотреть на тебя.

– Да нет, я уборщицей там работаю.

– В самом деле? Какие же там актрисы? Очень ахото на них взглянуть!

Света улыбнулась, хотя ей было не слишком весело.

– Я снимаю квартиру недалеко от этого театра, – продолжала Рита, опять включив поворотник и резко затормозив перед светофором.

– Так ты снимаешь эту квартиру? – разочарованно проронила Света.

– Ну да. В квартире – две комнаты. Мне так много не надо, а платить дорого.

– А хозяева возражать не будут?

– Да пусть попробуют!

Этот бравый ответ, понятное дело, Свету не удовлетворил. Но она решила всё же взглянуть на то, что ей предлагали. Рита тем временем, закурила «Мальборо лайт». Когда загорелся зелёный свет, она дала резкий старт и, свернув налево, где движение было не таким плотным, разогнала машину до третьей скорости. Через полкилометра последовал ещё один поворот налево, короткий путь по прямой, и – заезд во двор сталинского дома.

– Ну, всё, приехали, – сообщила Рита, остановив машину перед одним из подъездов, и повернула ключ в замке зажигания, – если что, толкнёшь, хотя – не поможет, ведь в карбюраторе вся беда, а не в аккумуляторе. Короче, надо её в ремонт отдавать.

– Тихое местечко, – сказала Света, глядя по сторонам. – Какое-то слишком тихое!

Рита, выдернув ключ, зевнула и потянулась.

– Так это ведь хорошо! Зачем тебе шум? Пошли?

– Ну, пойдём, посмотрим, что за квартира.

Квартира, к которой пришлось подняться по четырём крутым лестничным пролётам, погруженным в полумрак, превзошла все самые смелые ожидания. Дверь, отпертая Ритой посредством пары ключей, любым из которых запросто можно было колоть орехи, несокрушимо звякнула сталью. Высота потолков была впечатляющей, как и площадь всех помещений. Ремонт был, правда, желателен, но терпимо.

– Вот твоя комната. – приоткрыла Рита резную дверь с латунными ручками. Выключатель – справа.

Света нажала на выключатель. Музейного вида люстра залила светом все закоулки комнаты. В ней не только люстра имела музейный вид. Старым было всё – и диван, и стол, и низкий дубовый шкаф с тремя створками, и комод, и зеркало, и два стула. Пол был паркетный. Две половицы скрипнули под ногами Светы. Но как-то нежно, приветливо.

– Мрачновато, да? – поинтересовалась Рита с порога.

– Да, мрачновато. Но, офигенно! Я обожаю такие комнаты! Красотища!

Эти слова сорвались с губ Светы непроизвольно. Она забыла о том, что вошла с намерением придраться к чему-нибудь и уйти. Обстановка сороковых годов её впечатлила. Письменный стол из дуба! И шкаф из дуба! С ума сойти! А диван! А монументальный комод! А зеркало в резной раме! Интересно, сколько за сотню или две сотни лет отразилось в нём разных лиц с их радостями, печалями и тревогами? А паркет! А окна со сводами! А часы с кукушкой! Сев на диван, Света ощутила себя другим человеком – каким-то строгим, дисциплинированным, ответственным.

Рита уже снимала в прихожей свои изящные сапоги, говоря оттуда:

– Мне эта комната не понравилась. Здесь как-будто всё время кто-то присутствует.

– Это точно!

– Будешь с ним жить?

– Да, буду. Знаешь, чего, мне кажется, не хватает здесь? Шкафа с книгами. Какие-нибудь собрания сочинений в сотнях томов, с потёртыми переплётами!

– Эта хрень стоит в моей комнате. Если что – передвинем. Когда ты переезжаешь?

Бросив взгляд на часы, Света поднялась и вышла из комнаты в коридор. Её новая соседка стояла там перед зеркалом. На ней были джинсы, плотно облегавшие её стройные ноги поверх колготок, и водолазка. Света невольно залюбовалась её спортивной, тонкой фигурой. Разглядывая малюсенький прыщик над своей верхней губой, Рита повторила вопрос.

– Завтра. До пяти, – ответила Света, – дольше задерживаться нельзя. К хозяйке приедет дочь. Я сейчас живу в её комнате.

– Очень жаль, что позже нельзя. Я завтра буду свободна только после десяти вечера. Тебе есть кого попросить перевезти вещи?

– В принципе, да. У нас половина труппы и почти вся бухгалтерия – на машинах. А если мы…

Тут Света запнулась, обуреваемая сомнениями. Немедленный переезд, даже если Рита на него согласится, займёт не менее двух часов. Сейчас – уже за полночь. Вставать рано. Но, с другой стороны, общественный транспорт уже не ходит, и ей придётся ловить машину, чтоб кое-как подремать под пьяные крики там, откуда она съезжает. А денег мало.

Пригладив волосы щёткой, Рита вдруг повернулась.

– Давай сегодня. Где ты живёшь?

– На Щёлковской.

– Ну, поехали.