#НАХРЕНЁБЩЕСТВО

Я отвернулся от всего этого от греха подальше.

За спиной меня встретила ночь. Она была по-осеннему немного пасмурная. Чуть-чуть накрапывал дождь. Но на то она и осень. Зато стало потеплее. Не подмораживало.

Внезапно я вспомнил Кирилла.

«Блин».

И тут и нескончаемый задор, и новизна в ощущениях и чувствах исчезли, словно их и не бывало. Это совсем некстати вернулось мое прошлое. А оно было горьким и печальным. Не было в нем места для радости.

Мое воспитание!

Я долгие годы гордился им, был строгим его почитателем. Считал, что ремень сделал из меня человека. Думал, что если буду строго следовать всем вбитым в меня правила, то все в моей жизни будет хорошо. С хорошими людьми случается только хорошее – это отличный девиз, пока реальность поддерживает эту иллюзию.

– Я умираю?

Этот вопрос я задал примерно полгода назад своему лечащему врачу, когда во время очередного визита он стал изъясняться слишком уж завуалированными фразами. Это было похоже на:

– Свет Венеры попал в болотный газ на двенадцатые сутки от Рождества Христова…

На грамотную научную информацию его слова совершенно точно не были похоже. А я все-таки сам врач и понимаю о чем говорю.

От моего заявления Александр Дмитриевич опешил. Левый глаз стал дергаться, нижняя губа – дрожать.

– Я бы так не сказал…

– А что бы вы сказали?

Я смотрел ему в глаза и ждал правды.

– Вы можете решить мою проблему?

– Нет.

Я ждал правды. Я ее получил. Мышцы в спине немного расслабились.

– Тогда зачем был весь это миллион анализов, как за страховые, так и за наличные средства?

– Я хотел понять…

– То, что у меня отказывает печень и нарастает проблема в поджелудочной, я знал и без ваших анализов.

– В вашем случае все сложно… непонятно…

– Вы Кириллу это тоже сказали?

К тому моменту я устал ходить по коридорам и сидеть под дверьми кабинетов. Я был обозлён. И злость моя била точно в цель, при чем не целясь.

– Что вы себе позволяете?

Александр Дмитриевич подскочил со стула как самая настоящая истеричка. Его руки завертелись в пространстве как неприкаянные рукава огородного пугала. Лоб покрылся обильной испариной.

– Я буду жаловаться вашему начальству!

– Жалуйтесь. Но лучше на себя.

Меня внезапно осенило, что мне больше нечего искать в приемной этого великого специалиста. Его последний совет лечь в больницу и неподвижно ждать прихода смерти не лез ни в какие ворота.

– Вы лучше сами обратитесь к психиатру, – сказал я, вставая со стула и уходя прочь.

Доктор пытался меня остановить. Он кричал мне вслед:

– За последствия вашего отказа от лечения мы не отвечаем. У нас есть все подписи…

– Сходите с ними в туалет.

О, я не вышел. Я вылетел в двери.

Жить!!!

Вот чего я хотел, а не анализов, процедур, информированных согласий…

С другой стороны, что я тогда понимал под этим словом?

Нечто совсем другое, чем сейчас. Аморфное, беспорядочное и неосознанное.

Я не знал как по-другому. Но вся моя внутренняя суть искала этот новый путь. И я помню, как в тот момент сказал себе:

«У меня хотя бы есть немного времени. У Кирилла не было и этого».

Кирилл.

Я снова возвращаюсь к личности этого человека. Мой коллега, друг, спортсмен, душа компании и самый лучший человек в мире однажды ушёл домой с работы, да там и остался. Его нашли мертвым беспокойные друзья, не привыкшие мирится с его долгим отсутствием. А ведь анализы его ежегодной диспансеризации были куда лучше моих.

Это была большая потеря для всех, в том числе и для меня. Он был младше меня на неделю. И именно это сподвигло меня с возросшей настойчивостью начать разбираться в своём длительном плохом самочувствии и не слушать чужие реплики:

– Ты просто устал.

Я не устал.

– Что вы сказали?

Мое тело рефлекторно развернуло в ответ на оклик.

– Что случилось? Вы плачете?

Тень воспоминаний медленно отступила и ощущения в теле вернулись. Среди них оказались влажные потеки на щеках.

– Так ерунда, – сказал я, не желая перекладывать свою боль на такого прекрасного человека, – Аллергия.