#НАХРЕНЁБЩЕСТВО

Я улыбнулся как смог.

– Не на чеснок? – уточнил мастер шаурмы.

– Нет.

– Тогда мой чеснок выбьет из вас все хвори и болезни.

Он передал мне пакет, а сам снова воспроизвёл свой коронный жест, дающий несокрушимое убеждение, что море по колено, что коры по колено, а мир как колыбель – удобный и безопасный.

– Сколько с меня? – спросил я, принимая пакет.

Теперь я улыбался искренне, по-настоящему.

– Шестьсот рублей, дорогой.

Я потянул тысячу.

– Сдачи не надо.

– Спасибо, дорогой. Удачи и счастья. Заходи ещё, дорогой.

– Обязательно.

Мы расстались. Я пошёл домой. Мастер шаурмы остался продолжать радовать людей.

Мой дом на этот раз остался прежним. Очередная спонтанная смена локации не произошла. Это был своеобразный плюс.

– Слава богу, – прошептал я, оставляя ключи и бумажник в прихожей.

Раздевшись и умывшись, я выложил еду на большое блюдо, отнёс ее в комнату и сел напротив телевизора.

– Хулио, мы в опасности!

– Что нам делать?

– Прыгаем в окно…

Кино продолжилось с того места, где я его в прошлый раз оставил. Много взрывов, погони, стрельба…

Я жил этим многие годы. Ещё вчера мне было невыносимо без этого даже на уровне предположения. И вот сегодня все стало иначе. Я не чувствовал прежнего удовольствия.

– Бежим, Хулио!

– Бросай гранату!..

Глупая, бездарная, жестко ограниченная фантазия. Другого описания сегодня у меня для этого действа не было. Я взял в руку пульт и резко оборвал свое мучение. Экран телевизора потух. Вокруг меня воцарилась тишина.

Впрочем, у меня для счастья ещё была шаурма. Точнее целых четыре.

«Приятного мне аппетита», – подумал я.

С этим внутренним напутствием мои руки развернули первую порцию и отправили ее одним концом в рот.

«Странно».

Я ждал одного результата. Но снова что-то пошло не так. Долгожданный фокус-покус вышел боком.

«Че-то не то…».

Моя челюсть услужливо сместилась вбок, попыталась пережевать жадно откусанный кусок как-то иначе. Так тоже не получилось. Некогда любимый продукт теперь воспринимался отвратительно горьким и чрезмерно соленым.

«Так не пойдёт».

Я вернул еду на тарелку и задумался. В мыслях проступило ценное указание от Капитана не жевать мясо и пшеницу. Я также вспомнил и свой скепсис по этому поводу. Сыр-бор про мясо мне был понятен. В последнее время все поголовно стремились стать вегетарианцами. Я считал это внеочередным заскоком на ниве разложения общественного интеллекта. А вот про пшеницу возник вопрос:

– С фига ли?

– Это генетический яд, созданный пришельцами, – пояснил мне Капитан во время того разговора.

– Из космоса?

– Это как тебе больше нравится.

– Мне нравятся булочки и пирожки.

– Ты предупреждён.

Наркота постепенно выветривалась из моей головы. И я все рациональнее воспринимал окружающую реальность. В ней не было места шуточкам-прибауточкам про анальное зондирование и НЛО.

«Фигня!» – подумал я тогда.

«Фигня!» – подумал я сейчас.

Передо мной лежала отличная еда (так она выглядела внешне). Я потратил на неё деньги (большие деньги). Животное умерло, чтобы меня накормить (плевать, что им был мутант, напичканный гормонами). Мастер шаурмы (а вот его действительно жалко) так усердно старался приготовить этот субпродукт.

«Жалко выкидывать», – таким было мое стандартное резюме.

И, следуя велению этой жалости, я сделал невероятное: мои руки снова потянулись к тарелке.

Каким был результат?

Я жевал около получаса. Медленно, но верно. Морщился, кривился, но не отступал с выбранного пути. В конце концов все, что лежало на тарелке, оказалось у меня в животе. И животу это очень не понравилось.

«Что-то мне нехорошо… интересно почему?»

Я попытался рыгнуть, чтобы хоть как-то снизить напряжение в желудке. Приём не сработал. Слишком уж плотно я напихал в себя шаурму.

Отодвинув от себя стул вместе с пустым блюдом, а я с предельной нежностью к себе разлёгся на диване. Через минуту стало чуть-чуть поспокойнее. Только вот я теперь не знал чем заняться. Раньше время моей жизни растворялось либо на работе, либо перед экраном телевизора. С телевизором случилась беда. Пропало желание.