О писательнице под псевдонимом С. Свириденко

О писательнице под псевдонимом С. Свириденко
Григорий Ганзбург

Очерк творчества Софии Свиридовой – писательницы Серебряного века. В приложении публикуется ее рассказ «Колдун» и письма к Александру Блоку, Ивану Ершову, Ивану Егорову.

О писательнице под псевдонимом С. Свириденко

Григорий Ганзбург

© Григорий Ганзбург, 2021

ISBN 978-5-0055-1340-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Когда говорят о неизвестных или забытых именах в истории культуры, почти всегда речь идет о малых величинах, о фигурах локального значения, которые представляют интерес не столько для искусствознания или литературоведения, сколько для краеведения. Однако в данном случае дело обстоит по-другому. Когда наследие С. Свириденко сделается доступным для общественности, станет очевидным, что ее творчество – одно из самых крупных и важных явлений в культуре первой четверти ХХ века.

Я натолкнулся на эту фигуру почти случайно, когда занимался изучением музыки Роберта Шумана. Среди немногочисленных русскоязычных книг о композиторе привлекла внимание книга С. Свириденко «Шуман и его песни» (СПб., 1911). Та книга была настолько своеобразна, что захотелось прочесть и другие работы ее автора. Большинство из них оказались о Вагнере. Таким образом, С. Свириденко привела меня своими книгами к Вагнеру и вагнероведению, и когда я там осмотрелся, стал читать современных вагнероведов (а с некоторыми из них и общаться лично), то с удивлением обнаружил, что почти никто из них не знает трудов Свириденко – автора семи книг и девяти статей вагнеровской тематики (в это число входят лишь изданные работы). Но писательница эта настолько основательно забыта, что даже те музыковеды, которые занимаются Вагнером и хорошо ориентируются в литературе о нем на русском языке, не всегда знают о существовании ее работ.

Другим стимулом моего интереса к Свириденко стала занимавшая меня новая научная дисциплина, изучающая творчество либреттистов и переводчиков либретто и названная мною либреттологией. Либреттология – наука о словесном компоненте музыкального произведения. В качестве особой музыковедческой дисциплины либреттология была впервые названа мною в докладе 1976 года, а статус и терминология – кратко определены в статье «О либреттологии»[1 - Ганзбург Г. И. О либреттологии // Советская музыка [M.].-1990.-№2.-С.78—79. См. также: Мышкис Е. Д., Ганзбург Г. И.. Об одном способе самостоятельного изучения иноязычных либретто (структура учебного пособия) //Особенности преподавания иностранных языков в вузах искусств. Сборник научных трудов. – Л., Изд. ЛОЛГК, 1990.-С.135—141.; Ганзбург Г. И. Либреттология и специальные аспекты изучения вокальных произведений Ф. Шуберта и Р. Шумана //Шуберт и шубертианство. Сборник материалов научного музыковедческого симпозиума. – Харьков, 1994.– С.83—90.; Ганзбург Г. И. Шубертоведение и либреттология //Франц Шуберт: К 200-летию со дня рождения: Материалы Международной научной конференции.– М.: Прест, 1997.-С. 111—115.; Ганзбург Г. И. Пушкинистика и либреттология //Вiсник Харкiвського унiверситету №449. Серiя Фiлологiя. Пушкiн наприкiнцi ХХ столiття. – Харкiв, 1999. – С. 261—266.]. На этот раз С. Свириденко снова попала в поле зрения, но теперь – как выдающаяся переводчица вокальных текстов.

Чтобы понимать произведения того или иного автора, бывает важным иметь определенное представление и о нем самом. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы доискаться сведений о С. Свириденко, а потом сделать эти сведения и само имя писательницы известным другим исследователям и читателям. Работая в архивах Петербурга и Москвы, я нашел документы, связанные со Свириденко, некоторые из них впервые опубликовал.

Публикаций по данной теме я сделал не много, поскольку занимался ею как бы между делом, в свободное от основных занятий время. Два письма С. Свириденко к И. В. Ершову впервые опубликованы мною в 1988 году в московском журнале «Литературное обозрение», рассказ «Колдун» – в харьковской газете «Зеркальная струя» в 1997 году, перевод Баллады Ф. Дана «Песнь Валькирии» и фрагменты писем – в московском журнале «Музыкальная академия» и в киевском научном сборнике «Украiнсько-нiмецькi музичнi зв'язки минулого i сьогодення» в 1998 году[2 - Сведения о публикациях, касающихся С. Свириденко см. в настоящем издании в разделе «Библиография».]. Обобщающий очерк о С. Свириденко с приложением впервые опубликованных ее писем к А. Блоку и И. Ершову я поместил в малотиражном ведомственном музыковедческом сборнике 2008 года «З музично-педагогiчного та дослiдницького досвiду. Вип 2».

Две статьи о Свириденко, написанные по моей просьбе харьковским музыковедом Еленой Рощенко включены в сборники, издававшиеся Институтом музыкознания под моей редакцией в 1995 и 1997 годах.

Четырежды я выступил с докладами о творчестве С. Свириденко – на международных научных конференциях в Киеве «Украинско-немецкие музыкальные связи прошлого и настоящего (1997), «Рихард Вагнер и современность» (1998), в Харькове на специальном заседании Вагнеровского общества (1999) и в Москве на конференции «Украинская диаспора в России» (2001).

Сведения о личности и судьбе С. Свириденко

С. Свириденко – поистине трагическая фигура. При жизни она была по разным причинам гонима, время и обстоятельства ее смерти неизвестны[3 - Умерла не ранее 1928 г. Эта дата устанавливается на основании записки Б. Шпаро к П. С. Когану от 25.05.1928.– РГАЛИ, ф.237, оп.1, №145.-Л.1.]. Большая часть ее наследия утрачена. Из уцелевшей части наследия главные работы до сих пор не опубликованы. Изданных ее работ сегодняшний читатель не знает и зачастую даже не подозревает об их существовании. (При том, что за свою жизнь она успела напечатать более десяти книг и несколько десятков статей.)

Происхождением и некоторыми фактами творческой биографии С. Свириденко связана с Украиной. Сфера ее профессиональных интересов имеет отношение в основном к Германии и скандинавским странам. А жила она в России и сочинениями своими обогатила литературу на русском языке. Вот что она пишет об особенностях своего национально-культурного самосознания: «На Россию я все-таки смотрю извне. Русского патриотизма во мне нет. Мое тройное происхождение оставило мне атавистически тройное национальное чувство: украинское – еврейское […] – немецкое […]. Но это все относится к чувству национальному; а на первом плане для меня просто человеческое».[4 - РНБ, ф.273, №130, лл.8—10. (Полностью этот документ впервые публикуется в приложении к настоящему очерку.)]

Сведения о судьбе этой писательницы скудны и фрагментарны. Не всегда просто бывает идентифицировать ее публикации, подписанные псевдонимами или инициалами. Нужно учитывать, что родилась она и прожила первую половину жизни под именем Софии Александровны Свиридовой, писала под псевдонимом С. Свириденко (или Святослав Свириденко), а после перехода в католичество приняла новое имя – Жильберта.

С. А. Свиридова родилась в 1882 г. в Петербурге, ее отец был крупный чиновник, к концу службы он носил генеральский чин (действительный статский советник). Семья, имевшая украинские корни, сохраняла связи с интеллигенцией Украины, например, поддерживала переписку с семьей Ивана и Панаса Рудченко (соавторы романа «Хiба ревуть воли, як ясла повнi?», известные под псевдонимами Ивана Билыка и Панаса Мырного), а сама С. Свириденко в ранние годы печаталась в газетах Полтавы, одну из работ опубликовала в Киеве[5 - Памяти И. Я. Рудченка. Очерк. //Отд. оттиск из журнала «Киевская Старина». – К., 1906.].

Была она поэт, прозаик, переводчик-эквиритмист, музыковед, музыкальный критик, ученый в области истории, филологии и… оккультизма; знала 15 языков, была автором книг и статей о творчестве Р. Вагнера, Р. Шумана, Ф. Листа, Й. Брамса, исторических повестей, поэтических переводов, сотрудничала в «Большом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона», в журналах «Русское богатство», «Мир Божий», «Родник», «Современный мир», «Солнышко», в «Русской музыкальной газете», газетах «Новости», «Полтавщина» и др. В разные годы с нею творчески соприкасались А. Блок, М. Шагинян, академики И. Гревс и Ф. Браун.

Человеком она была весьма необычным: намеренно создавала себе мужской имидж (этому служил и псевдоним Свириденко, не обозначающий пола), глубоко знала мистические учения, и, по некоторым сведениям, научилась преодолевать пределы обычных психических возможностей человека. В этой части ее биографии много таинственного и даже пугающего.

После Октябрьской революции С. Свириденко, лишившаяся всего, бедствовала, несколько лет была на грани голодной смерти. В этот период она писала о себе так: «Для меня вовсе не важнейшее значение имеет поддержание физического существования. Я живу не изо дня в день с главною заботою, как бы прокормиться – у меня своя поставленная цель в жизни, путь бытия, намеченный вполне ясно и дающий мне большое счастье и такой безусловный покой, что для меня имеет очень второстепенное значение – приходится ли мне идти этим путем сытому или голодному, босиком или обутому»[6 - РНБ, ф.273,№30.-С.2—3.].

Что же это за своя цель в жизни? Если не касаться мистической стороны, связанной с практикой оккультизма, а рассматривать только творческую – научную и литературно-художественную – сторону ее деятельности, то центральной сферой творческих интересов С. Свириденко, насколько можно об этом судить по оставшимся материалам, была северогерманская мифология и отражение ее в искусстве. Поэтому главным объектом искусствоведческих штудий С. Свириденко был Рихард Вагнер. Она стремилась воссоздать на русском языке «Эдду», а также основанные на эддических мотивах либретто опер Вагнера и Баллады Феликса Дана.

Обзор наследия С. Свириденко

1) С. Свириденко принадлежит первый полный русский перевод «Эдды», выполненный стихотворными размерами подлинника с применением (впервые в таком масштабе) русского аллитерационного стиха и с обширным научным комментарием. (За эту работу переводчица в 1911 г. удостоена Ахматовской премии Императорской Академии наук). Том I (песни о богах) был издан в 1917 году. Том II (песни о героях) не издан. Долгое время рукопись второго тома считалась утраченной, потом была выявлена в архиве издательства Сабашниковых и ныне хранится в РГБ.

Чтобы дать представление о стиле и об аллитерационной технике, применяемой Свириденко, привожу два фрагмента.

Лишь Один причиной всему, что случилось:

Разрознил он бранными рунами род.[7 - «Эдда». Книга II-я. 1910 [г.].– ГБЛ, ф.261, к.12, №1.– Л.78.]

Шорохом шумным трава зашуршала.[8 - Песнь о Сигурде. Вольный превод древняго германского сказания. С общедоступным предисловием автора.– СПб., 1912.-С.43.]

2) Поскольку в дошедшем до нас подлинном тексте «Эдды» утрачены некоторые фрагменты, – соответствующие пробелы намеренно оставлены и в переводе С. Свириденко. Однако в том месте, где зияет в особенности досадный пробел – там где отсутствует часть текста, повествующая об истории Зигфрида, – Свириденко не удержалась и сочинила вместо утраченного фрагмента «Эдды» собственную оригинальную поэму «Песнь о Сигурде». Сделано это в техниках рифмованного стиха (в отличие от переводных песен «Эдды», которые она писала аллитерационным стихом без рифм). За эту работу, изданную в 1912 году, автору присуждена Пушкинская премия Императорской Академии Наук (1915 г.). Даже при том, что в России жанр поэмы чрезвычайно богат шедеврами, при том что в этом жанре существуют и «Демон» Лермонтова, и «Медный всадник» Пушкина, поэма Свириденко для читателей, которые ее узнают, становится одним из самых любимых произведений.

В качестве образца стиля цитирую одну из строф поэмы:

[Сигурд Брингильде: ]

Боги даруют мне счастье с тобою,

Вечную славу и раннюю смерть;

Лучшаго жребия я не желаю,

Лучшаго жребия нет![9 - Там же. – С.69.]

3) Известно о существовании исследования С. Свириденко об эзотерическом содержании «Эдды». В одном из примечаний она пишет: работа над эзотерическими текстами Эдды «составляет в течение ряда годов мою специальную задачу […] (вышедший мой перевод Эдды – I том – сознательно не касается вовсе оккультной области. Разбор Эдды эзотерический – я предпринимаю в специальном труде)».[10 - РНБ, ф.273, №240.-Л.3 об.] Рукопись этой неопубликованной книги С. Свириденко пока не разыскана и, вероятно, утрачена.

4) О северогерманской и скандинавской древности С. Свириденко создала ряд прозаических произведений, рассчитанных на широкого читателя. В числе таких работ: «На Севере. Повесть из далекого прошлого северных германских племен» (СПб., 1907.), повесть «Колдун», написанная для журнала «Нива», но так и оставшаяся в рукописи[11 - ЦГАЛИ, ф.335, оп.1, №296.] (впервые опубликована нами в Харькове в 1997 г.).

Образец стиля прозы С. Свириденко:

«[…] германския имена – звучныя, как рокот арфы или всплеск волны, иногда резкия, как удар меча […]»[12 - С. Свириденко. Колдун // Зеркальная струя (Харьков).-1997.– №1.-С.16.]

5) По вагнеровской проблематике С. Свириденко издала научно-популярные книги[13 - Трилогия «Кольцо Нибелунга» Рихарда Вагнера.– СПб., 1907. (2-е изд. доп. и испр.: СПб., 1908.); Вагнеровские типы Трилогии «Кольцо Нибелунга» и артисты Петербургской оперы.– СПб., 1908; Тристан и Изольда Рихарда Вагнера.– СПб.-М., 1909; Парсифаль Рихарда Вагнера.– СПб. – М.: В. Бессель и К., 1914; Нюрнбергские мейстерзингеры Рихарда Вагнера. Общедоступный очерк [и либретто].– СПб.– М.: В. Бессель и К, 1914.] и статьи[14 - Итоги вагнеровских спектаклей [Мариинский театр] //РМГ.-1908.-№17; Вагнеровский сезон 1908—1909. //РМГ.-1909.-№17; Сюжет и эпоха «Тристана и Изольды» // РМГ.-1911.-№4; «Лоэнгрин» (бенефис оркестра) //РМГ.-1911.-№7.-С.190—191; Вагнеровский сезон 1910—1911 [Мариинский театр] // РМГ.-1911.-№18—19; Лист и Вагнер. Очерк (посвящается моему другу) // РМГ.-1911.-№40—41; Вагнер и древне-германский народный эпос // РМГ.– 1913.-№15—16, 18—21, 40—41, 43—45; Вагнеровский сезон 1912—1913. // РМГ.-1913.-№18—19; К постановке «Парсифаля» // РМГ.-1914.-№1.], тексты которых сочинены на уровне художественной прозы и заставляют вспомнить стиль прозы М. Цветаевой. Написанные в качестве популяризаторских работ для слушателей, книги С. Свириденко об операх Вагнера содержат немало оригинальных свежих идей, что делает их интересными и важными также и для ученых-музыковедов. Те направления мысли, которые там вычитываются, могли бы быть развернуты в десятках диссертаций. При этом манера изложения настолько далека от академизма, что вызывала у современников бурные страсти и провоцировала полемику в печати. Так, книга М. В. Станиславского «Вагнер в России» (СПб.,1910) была написана как полемическая отповедь в адрес книги С. Свириденко «Вагнеровские типы Трилогии „Кольцо Нибелунга“ и артисты Петербургской оперы», а дирижер Э. Ф. Направник в раздражении назвал эту ее книгу «смесью экзальтации и поношений»[15 - ЛГИТМиК. Ф.21, оп.2, ед. хр. 122.].

Привожу уникальный фрагмент главы о валькириях из книги «Кольцо Нибелунга» и артисты Петербургской оперы». Там, где Вагнер в своей музыкальной драме сочиняет «Полет валькирий», применив изощренную оркестровую технику, там Свириденко в своей книге дает этот неожиданный, не имеющий аналогов фрагмент – один из лучших образцов применения техники ритмической прозы в русской литературе.

«В облачной выси, в воздушном просторе, слышится буйный полет: вольно и дико, бешено мчатся летучие кони Вестниц побед. В голосе бури, в грохоте грома, грозно несется ликующий клич, – мощные крики, бранные песни, – чудныя, страшныя песни битв. Молнии светят. В тучах сверкают очи могучих дев; блещут доспехи – золото шлемов, золото броней, светлая сталь мечей. Звонко бряцают блестящия брони, гулко гудят щиты; в мощном полете, ветер взвивает с шумом и свистом тяжелыя волны длинных кудрей… Подняты копья; мечи наготове; дикие кони храпят… Гордыя всадницы шумно ликуют, с радостным смехом несутся в бой. Лёт всё быстрее; громче их крики; очи горят огнем. Шибче и шибче – неудержимо – бурею, вихрем – мчится над миром горняя рать!..»[16 - Вагнеровские типы Трилогии «Кольцо Нибелунга» и артисты Петербургской оперы.– СПб., 1908.-С.140—141.]

6) Главным трудом С. Свириденко был полный эквиритмический перевод либретто Тетралогии Вагнера «Кольцо Нибелунга». По устному сообщению А. А. Гозенпуда, этот перевод был вписан в нотные клавиры, хранившиеся до войны у певца И. В. Ершова, дальнейшая судьба тех клавиров неизвестна.

История этой работы такова. С. Свириденко знала вагнеровские оперы в оригинале и в русских переводах, принятых в постановках Мариинского театра. Близкое знакомство с И. В. Ершовым, выдающимся исполнителем теноровых партий вагнеровского репертуара, дало стимул для первых попыток улучшения существующих переводов. По утверждению С. Свириденко, некоторые фрагменты переводились ею совместно с Ершовым. Сведений об отношении С. Свириденко к переводам ее предшественников не много. Привожу здесь фрагмент ее письма к В. П. Коломийцову от 25.02.1911.: « […] не могу не написать и по поводу вашего «Золота Рейна». Не мудрено, если Ершов с ним так «носится», как Вы говорите, – и я также буду носиться! Потому что это действительно великолепно. […] Говорю по совести: никогда бы я не подумала, что возможен такой сплошь удачный текст. И за аллитерацию спасибо, мое германское сердце радуется».[17 - ЛГИТМиК. Ф.87, оп. 1 ед. хр. 216.]

Фрагменты собственного перевода вагнеровских либретто С. Свириденко приводила в своих книгах в виде цитат. Например:

Вотан:

Должен ли вслух я

Высказать то,