Сирийский марафон. Часть 2. За нас и за спецназ

Пичуги на противоположной стороне поляны неожиданно всполошились. Ветки кустов качнулись и появился высокий мужчина. Камуфлированная панама с москитной сеткой, автомат Калашникова на правом плече стволом вниз, большой рюкзак за плечами. Он успел сделать несколько шагов прежде, чем заметил сидящих майора и Туадера.

Антураж был настолько мирным, что мужчина явно опешил и, сделав по инерции несколько шагов, остановился. Ветки качнулись, вышел второй, третий, четвертый …

Вся семерка, образовав полукруг молча взирала на продолжавших чаепитие майора и ректора.

– Серьезные ребята. Уверенно ведут себя, дисциплинированно,– Кайда потянулся к термосу, прикрывая полой куртки «Глок» на коленях.

– Контрабандисты. Кажется, я узнал вожака,– голос у Туадера не дрожал.

– Внимание Антуан, они определились. При первом же выстреле, валитесь за рюкзак и замрите,– улыбнулся Александр.

Семерка, стараясь не сокращать расстояние, двинулась противоположным краем поляны. Казалось, тишина звенела от напряжения. Контрабандисты шагали неторопливо. Оружие никто поднимал, но руки держали рядом.

Кайда, из-под козырька панамы, следил за каждым движением, держа в левой пустую кружку, правую положив на «Глок». Секунды тянулись резиновым жгутом.

Последний контрабандист скрылся в зарослях, даже не сделав попытку оглянуться. Туадера шумно выдохнул.

– Милейший, не расслабляться. Ничего еще не кончилось. Собираем пожитки и уходим. Главное сейчас слушать,– Александр старательно вытряхнул из кружки оставшиеся крошки заварки. Потряс термос, определяя по звуку оставшиеся количество. Плотно закрутил пробку. Все делая не торопясь, майор напряженно вслушивался в свои ощущения. Опасность не исчезла, она удалилась, подсказывали чувства.

– Антуан, выдвигаемся,– Александр поднялся в полный рост.

– А, парни? – тихо прошептал ректор.

– За них не беспокойтесь. Они знают, что делать.

Он одел рюкзак, поправив лямки, скрепил их между собой. Оглядев поляну, двинулся к выходу на тропу. Туадера не отставал. Ощущения, что целятся в спину нет, мысленно отметил майор.

Не разговаривая, они пересекли открытое пространство и, поднырнув под низкорастущую ветку тамаринда, оказались на тропе. Отсчитав пятьдесят шагов, Кайда остановился. Ректор едва не ткнулся ему в спину. Прижав указательный палец к губам, майор стремительно развернулся. Сделав знак следовать за ним, устремился назад, к поляне, двигаясь параллельно тропе. Не добежав метров двадцать, он перешел вначале на короткий шаг, затем опустился и пополз по-пластунски. Ректор пыхтел сзади, повторяя все маневры.

Успокоенные пичуги вовсю наяривали свои песенки. Кайда, оглянувшись, поманил Туадера.

– Антуан, лежим здесь и ждем,– он шепнул на ухо, как только тот подполз. Ректор понимающе кивнул.

Глава 8. «Ауфедорзеен майне кляйне…»

Кайда посмотрел на часы. Минутная стрелка ползла десятый оборот, а ничего не происходило. В кроне деревьев шалил ветерок, скуки ради, раскачивая ветви. У пернатых кипела, полная неотложных забот, жизнь. Жабы на перебой обсуждали тяготы болотной жизни. Солнце лезло в зенит, истребляя тень.

– Неужели проскочило? Свезло на ровном месте? – мелькнула шальная мысль, Александр, повернув голову, подмигнул ректору. Туадера, облегченно вздохнув, собрался что-то прошептать, но …

– Тсс,– майор закаменел, уловив в птичьем хоре, знакомую трель.

Контрабандисты, один за другим, вытягивались на поляну. Шли цепочкой, по старому следу, налегке. Казалось, они плывут по щиколотку в траве, не издавая звука.

Могучие лучи небесного светила нагрели влажную почву. Над поляной дрожало марева, ломая контуры окружающего. Кайда даже сморгнул, удаляя с глаз лишнюю влагу.

Семерка обогнула поляну, развернувшись боком к засаде. Первым двигался автоматчик, сторожка направив ствол вперед, и положа палец на спусковом крючке. Трое с карабинами, держа интервал в пять метров, двигались следом. За ними еще двое с револьверами в руках. Замыкал процессию верзила с «Калашниковым».

Майор, положив глушитель на ветку куста, взял на мушку головного.

– Чаньк,– сработал затвор пистолета, и контрабандист грохнулся на спину, словно получил удар битой в голову.

– Чаньк, чаф,– дважды дернулся затвор и, сломавшись в коленях, лицом вниз рухнул второй.

– Тах, тах, тах,– оборвалась короткая очередь «Калашникова», заглушив глухие хлопки «Mannlicher» Чупа-Чупса и чавканье «Glock» Носорога.

Пичуги продолжали ссориться в соседних кустах, деля красно-желтые ягоды. Жабы усердно надрывались в вечном конкурсе на лучшую глотку. Тихо шелестели высокие стебли изумрудной травы. Скоротечный бой на короткой дистанции жесток и беспощаден. Лес не заметил сверкнувшей, словно молния, трагедии. Были, миг назад, семь живых людей, а теперь семь раскинутых тел в мятой траве.

– Все? – чего было больше в шепоте Туадера удивления или облегчения, Кайда так и не понял.

– Побудьте на месте. Надо проверить. Не волнуйтесь, это не долго,– тихо сказал Александр и в три переката скрылся в кустах.

– Командир, мы сами все сделаем,– Носорог возник откуда-то сбоку.

Майор, обошел тело первого:– Капитан, не отвлекайся. Мало времени. Этому правка не нужна.

Сухо, словно переломили ветку валежника, щелкнул выстрел. Второй, третий, … Кайда вслушивался в окружающий мир, пытаясь уловить возможную опасность. Краем глаза отмечал, как перемещались по поляне бойцы, завершая работу. Совесть не точила, но и радости не было. Печаль одна.

– Командир, там один живой. Скорее всего европеец. Ранен в грудь. Кровь остановили и укол поставили. Шок прошел, но шансов нет,– Носорог держал свой «Глок» в опушенной руке.

– Пойдем поглядим, что за фрукт в здешних пампасах водиться,– хмыкнул майор.

Живым оказался автоматчик, что шел в арьергарде. Он лежал на спине. Грудь перехвачена бинтом в несколько полос поверх майки цвета хаки. Даже через плотный загар просматривалась белизна кожи.

– Француз, бельгиец? Черняв и горбонос,– размышлял Александр немного склонившись над раненым. Тот часто дышал, не открывая глаз. Майор, отстегнув с ремня фляжку, открутил колпачок.

– Выпей, легче будет,– сказал он на французском и протянул, наполненную водой, крышку.

Лежащий поднял веки и твердо посмотрел на Александра. Кайда аккуратно смочил ему губы и влил в рот остаток. Металлическая цепочка с овальным жетоном на котором проглядывалась надпись и три сквозных прореза, показалась знакомым.

– Вермахт? Посмотрю? – майор взглядом показал на жетон.

Раненый облизал сохнущие губы и кивнул.

«Frw» различил Александр полустертые буквы:

– Французский легион. Дивизия СС «Шарлемань»? – осенило его.

– Дед. Защищал рейхстаг в сорок пятом. В сорок пятом,– раненый говорил короткими фразами. Скосил глаза на фляжку в руках майора. Несколько глотков забрали много сил, и он закрыл глаза. Лоб покрылся крупной испариной. За спиной встал Носорог.

– Все чисто, командир. Можно уходить. С этим что? – капитан кивнул на лежащего.

– Его дед в сорок пятом оборонял рейхстаг. А, мой штурмовал. Вот, судьба! – Кайда глубоко вздохнул.

– Ауфедорзеен майне кляйне, Ауфедорзеен … – тихо пропел Носорог.

– Вы русские. Я знаю. Друг был. Иностранный легион. Просьба. Последняя. Жетоне, на обратной стороне. Адрес семьи. Париж. Вышлите. Теперь все,– судороги волной прокатились по телу, вырвался хрип, и француз затих.

Александр осторожно закрыл еще теплые веки.