Сирийский марафон. Книга третья. Часть 1. Под сенью Южного Креста

– Заорет он, – фыркнул Кайда, с ненавистью уставясь на ксёндза. – Кто ж даст, лошадь ты Пржевальского. В пасть забью полкило ваты, а напарник ширнет амитал-натрий. Помычишь чуток, зато потом заголосишь канарейкой на час-полтора. А, ласты склеишь – не повезло считай. Однако, коллега – ещё тот живодер, свинтить на небеса по-легкому не даст. Выдоить инфу до донышка.

– Зуб даю, вывернешься, что вонючий носок старого бомжа. На изнанку, – Николай без суете втянул из ампулы без маркировки прозрачную жидкость в шприц и улыбнулся что тот вурдалак. – Приступим, любезнейший, one-way ticket.

– Погоди, погодите! – тинэйджера проняло по-настоящему. Он даже попытался сесть на каталке. Куда там. Ремни из синтетического волокна штука наикрепчайшая. Но жилы на шеи вздулись. – Вы ведь, немцы? Из БНД, так? У вас гамбургский диалект. Я учился там …

– Не, монголы. Прямиком с Улан-Батора на оленях примчались, – капитан старательно закатывал рукав джинсовой рубахи. – Расслабься, а то садану мимо вены, визгу будет.

– Немцы, – Алексис убежденно покрутил головой, продолжая напирать. – Вы же в НАТО. Я агент ЦРУ США.

– Ну, ты и дятел? – восхитился подполковник и натурально расхохотался. – Тупоголовый уникум. В НАТО все янки под козырек берут и строем ходят? Хорошо в дебилах быть.

Венесуэлец часто-часто заморгал, даже перестал пытаться выдернуть руку у Еремеева. Чем он тут же воспользовался: моментально намотал резиновый жгут на бицепс скисшему «тинэйджеру».

– Пароль доступа к счётам в “Banco Banfanb”! – жестко схватив и вывернув мочку уха упрямцу, рявкнул Александр, обрызгав слюной физиономию ксёндза.

– Командир! – отползла шторка и показалась голова Андрея. – Усё в порядке. Денежку со его счетов перевёл куда надо. Клиент скорее жив чем …?

– А, чего ему? Этому борову, такая доза, что слону дробина, – Носорог полулежал на продавленном диванчике, вытянув ноги в проход. – Спит себе сном праведника. Даже щеки порозовели. Завидки берут.

В салоне мертвецкая иллюминация уже не горела, что вернуло подобие уюта. Стойка капельницы покачивались в такт движения; из открытого термоса, словно из кувшина старика Хоттабыча, выползал ароматный дымок кофе, а стопка бутербродов с ветчиной и сыром, что томилась на откидном столике, только дополняла картину домашности. Алексис так и полеживал стреноженным по рукам и ногам. Судя по умиротворенной мине, венесуэлец пребывал в неком подобии нирваны.

– Кренделя будить? – капитан, лающе зевнув, потянулся к горке сэндвичей.

– Пусть его, – подполковник пытался уместиться на широком, но всё-таки, стуле. – Главный разговор впереди, сие прелюдия, не более.

Александр, поддерживая Мари под локоток, весело болтал, не отрывая влюбленных глаз от девушки. Роль, конечно, приятная, не в пример прошлым. Они с видом завсегдатаев пересекли холл, пройдя мимо двух охранников. Те, держа фасон, павлинами прогуливались вдоль входной группы из витражного стекла. Они было дернулись в сторону парочки, но Кайда с Мари не удостоили взглядом, продолжая болтать. Костюмы и манера держаться явно смутило стражей порядка ультрасовременной высотки, где на шестнадцатом этаже трудился в поте лица, а может и не лица, Алексис. Вчерашняя встреча завершилась полным хэппи-эндом для сторон. Ксёндз вернулся караулить мощи святого Франциска. Сон пошёл на пользу, и он особо не жеманясь кололся по полной. На прощанье подполковник плюхнул совковую лопату дёгтя, буркнув, что денежки Гуайдо и компании они перевели в другие банки. Так, на всякий случай. Прикол в том, счета зарегистрированы на Алексиса и его шаловливую подружку. В какие банки ушли гроши, уточнять не стал. К чему лишние знание, особенно те, что добавляют печаль. Тинэйджер огорчился по серьезному, но назвать «убитым горем» язык не поворачивался. Когда гость отдалился, Морозов, не изменяя привычке, прокомментировал:

– Спрыгнуть размечтался, фантазёр.

Лифт, взлетев на шестнадцатый, минорно вздохнул, открывая двери. Александр, прочно держа в голове план этажа, двигался узким, что пенал школяра, коридором. Мари не отставала, мурлыкая под нос некогда популярный шлягер французского шансонье.

– Шарль Азнавур, – с ноткой ностальгии вздохнул Кайда, подходя к двери у которой по вертикали крупно были выведены четыре цифры: «1622». Мотнув девушке головой, чтобы держалась сзади, он уверенно постучал, мысленно отметив внешнюю хлипкость. Через минуту недовольный голос ксёндза поинтересовался, кого принесло. На испанском, ясное дело. Подполковник, по привычке отступив в сторону, дабы не словить пулю, взбреди в голову венесуэльца стрелять через дверь, по-хозяйски рявкнул, что свои и открывай быстрей. На немецком, разнообразия для. За дверью затихли. Пауза затягивалась, и он уже примерился, куда сподручнее влепить ногой для ускорения процесса. Не пришлось. Дверная ручка дрогнула и пошла вниз. Следом и дверь приоткрылась на пару-тройку дюймов. Никелированный обрез ствола “Taurus” виднелся в образовавшейся щели.

– Чего надо? – в взвинченном голосе Алексиса тревоги звучало больше, чем злости.

– Шёл мимо, дай думаю, повидаю старого приятеля, – Кайда хоть и переместился, но позиция позволяла в любой миг уйти с линии огня. – Не дури, я по делу. Нашему общему и выгодному для тебя, кстати.

Глава 6. «Когда мы были на войне …»

– С тебя бутылка! – таинственно сообщил он и неожиданно озорно подмигнул девушке. – Обзавелась работодателем, прости Господи. Никудышным, если по чесноку, но всё-таки.

– Как-то грустно ты об этом говоришь, – Мари первой вышла из лифта. – Переживаешь?

– Ревную, – шепотом откликнулся Александр, нажимая кнопку первого этажа. – Будь осмотрительна. Гнида ещё та. Сейчас, конечно, само почтение. Крыша фанерой вспорхнет, да и понесет буйну головушку в неадекват. Причем, как практика показывает, хрен предугадаешь в какую степь. Могет героем прикинуться, но могет и девять граммов в башку закатить.

– Так оно, – неопределенно заметила Мари и лифт, остановившись на первом этаже, традиционно вздохнул-выдохнул, открывая двери. Они в тем же манером, что и пришли, покинули аквариумный холл высотки.

На этот раз он решил изменить маршрут и попросил Мишкина проехать мимо посольства США.

– Да, без проблем, – Валентин дисциплинированно перестроился в левый ряд и прибавил скорость, но в пределах правил. – Любопытствуешь или по казенной надобности?

– Любопытствую, – Кайда разглядывал пейзаж за окном. Восьмиместный “Peugeot traveller”, шелестя шинами по глянцу асфальта, катил фешенебельным пригородом. Двухэтажные дома в классическом стиле с изумрудными лужайками; параллелепипеды из стекла и металла в стили хай-тек; внешне простенькие, но по словам знающих, весьма недешевые, деревянные одноэтажки из редких пород прятались за подстриженными под «шары» кустарниками и ветвистыми кронами плодовых деревьев. – Болтают, янки отгрохали комплекс в стиле дворца Амина?

– Ты про «Тадж-бек»?

– Ага. Несколько лет назад довелось побывать в тех беспокойных краях. Афганцы пытаются восстановить дворец. Чисто в туристическом плане.

– А, мне не довелось. В «Вышке», оно конечно, «Шторм-333» штудировали вдоль и поперек, – Валентин включил «поворотник» и плавно перестроился в крайний левый. –Планы этажей, фото комплекса до и после штурма, но в живую …

– В живую – это другой коленкор, – согласился подполковник и посмотрел вперед и вправо. – Вон, та богадельня на холме чем-то напоминает «Тадж-бек».

– Эта, как ты выразился богадельня, и есть Храм на холме, – расхохотался полковник и окончательно сбросил скорость «француза». – American Embassy.

– Тьфу, ты, – мотнул головой Кайда. – Бинокль есть?

– А, как же. Аккурат перед тобой. На полку перчаточного ящика загляни.

– Перчаточный ящик, – проворчал Александр, шаря по полке рукой. – Нет, чтобы по-нашенски: бардачок. Интеллигенция, мля.

Полковник докуривал сигарету редкими затяжками и щурился на солнце, что в беспардонной манере выглядывало из-под крыши посольства. Объединенный штаб тактических групп военной разведки и СВР вольготно расположился в цокольном этаже консульского корпуса. Оперативники, работавшие в «поле», называли дислокацию «терем-теремок», вполне уместно. Как известно из классики: он не низок, не высоко. Да, и с дверьми-окнами напряженка. В цоколе окон не было совсем, а в единственный вход начинался в неком кабинете, что в конце коридора первого этажа. На двери красовалась заляпая сажей табличка. Надпись «бойлерная» вроде бы тайн не скрывала, но и только.

Кайда вышел во внутренний двор посольства и тут же же двинул к “Peugeot traveller”.

– Чего физия уксусная? – Валентин покрутил головой по сторонам, выискивая урну. Не найдя украдкой, что восьмиклассник, разжал пальцы. «Бычок» скользнул вниз и бесшумно упал на асфальт. Полковник непринужденно растер окурок подошвой. – Пропарили слегка… в бойлерной.

Александр несколько раз покрутил головой, разминая мышцы шеи:

– Да, уж … Поехали. Дорогой покалякаем. В курсе, что … мероприятие сообща проводить?

– В курсе, – Мишкин растянул губы в улыбке. – Надо – сделаем. В нашем бизнесе самоотвод не предусмотрен.

– Это точно. Не возражаешь, если в салоне прокачусь? – подполковник подошёл к боковой двери минивэна. – В самом деле морда горит, а там попрохладнее всяко-разно. Тонировка на стеклах, кондишен и вообще.

– Да, бога ради. Таксовать не в первой.

«Такое впечатление, смесь запаха рыбы и подгнивших водорослей короедом вгрызлась в доски палубу, в пропитала такелаж. Баркас и есть сама вонь. Да, что баркас, она везде. Даже от океана, что от разделочного цеха рыбокомбината, тянет, – мысли ползли медленно, что трамвай в гору. Александр, уперевшись спиной в фальшборт, смотрел, как неугомонные барашки волн играют в вечные салочки. – «Бзик это, ваше благородие. Ну, посуди сам: океан до небес, небо без краёв и вонь планктона? Абсурд, батенька, мда. Застоялся, что коняга в стойле».

– But I didn't think about anything

But I didn't think about anything

I only smoked a tube

With bitter Turkish tobacco, – с бака доносился под гитарный перезвон голос Морозова.

– Командир! – Носорог с черной косынкой на могучей шеи подошёл вразвалочку. – Из бухты вышли. Открываем симпозиум или …?

– Открываем, – вздохнул подполковник, с сожалением отрываясь от созерцания волн. – Чего уж там. Свистать всех наверх.